— Ах, так я не пытался отвадить тебя от него? Да ты и слышать ничего не хотела. Так что не вали это на меня, детка. Я делал все что мог, чтобы ты держалась от него подальше. Только что не запирал тебя на замок. Но, конечно, где уж мне понимать в таких делах, мне, старому ворчуну, с головой, задуренной за двадцать лет различной наркотой!

Билли опустила глаза и почти беззвучно ответила:

— Ты прав. Ты ни в чем не виноват. Прости меня. Уилкс почувствовал, что гнев его испаряется. Здоровый наглый десантник бьет лежачую девочку.

— Ладно. Я тоже погорячился. Больше им нечего было сказать друг другу. Но прежде чем они смогли продолжить беседу, зазвучали зуммеры судового предупреждения.

— Черт! Десятиминутный сигнал. Входим в гиперпространство. Пошли-ка лучше в спальные камеры.

— Но почему такая спешка?

— Деформированный космос плохо совместим с разумом человека... Однажды я провел так полчаса, участвуя в эксперименте... Короче, все твои самые ужасные кошмары покажутся после этого цветочками.

Билли вздрогнула, и Уилкс понял ее. Слишком много и она, и он видели во снах чужих — сновидения эти и без того были достаточно чудовищными. Оба поспешно направились к спальным камерам.

Спирс имел три спальные камеры на выбор, все работали идеально. Обычно он не слишком перестраховывался, когда речь шла о его личной безопасности, но нынешняя миссия касалась не его одного. И ничто не должно помешать ему теперь.

Он лег в центральную. Все три кабины для гиперсна были снабжены специальной системой тревоги. Если хотя бы один из биоэлектронных приборов в системе жизненной поддержки оказался неисправным, он тут же был бы разбужен и перешел бы в другую кабину.

Конечно, такое вряд ли случится, но готовым надо быть ко всему. На Землю он должен прибыть в самой лучшей форме. Ради ее возрождения. И тщательнейшим образом выбрать место, откуда начнется новое завоевание родной планеты. Он уже давно решил, что это будет какой-нибудь известный исторический пункт — Геттисбург, Эламо, Ватерлоо, а возможно, равнина Джарса или развалины Эл-Сальвадора... Что-нибудь символическое, чтобы вдохновлять людей. Поначалу, правда, он намеревался выбрать место новое, еще не тронутое железной рукой войны, но потом передумал. То, что он встанет на плечи какого-нибудь исторического гиганта, только придаст ему величия. Кроме того, на Земле не так уж много мест, куда не добиралась еще война. Он, например, не может вспомнить ни одного. Так что лучше уж выбрать место, доподлинно овеянное славой:

Когда колпак камеры закрылся и медицинская техника пришла в движение, опутав его своими проводами, генерал Спирс продолжал размышлять о своем выборе. Айво Джима. Хиросима. Нормандия. Кэйптаун. Бункер-Хилл. Рио-де-Морте. Пирл-Харбор. Голландские высоты. Багдад. Тридцать восьмая параллель. Спарта. Рим...

Какой выбор! Какая замечательная вещь война...

Сон.

Мягкое обволакивающее вместилище укрывает три переливающихся жидкими нейронными токами человеческих разума, свитых некими загадочными химическими реакциями воедино.

Они грезят, будто каждый из них совершенно один в бескрайней, бездонной, простирающейся на сотни миллионов кликов вокруг пустоте. Один на один с нечеловеческими тварями.

Первый видит смерть и знает, что смерть все равно победит. Но все же продолжает героически бороться. Второй уже понял, что теперь будет вечно жить, глядя в глаза чудовища. Оба мечутся в когтистых объятиях ужаса. И только третий из них переполнен радостью.

И бесполезен вопрос: чей сон страшнее?

Билли проснулась и в первое мгновение не могла даже понять, где она и как здесь очутилась. Спина у нее болела, руки и ноги ныли, рот заполнила какая-то тягучая жвачка. Тем не менее, как ни удивительно, этот момент пробуждения был одним из самых счастливых в ее жизни. На душе не лежал груз воспоминаний.

Затем она все вспомнила.

Колпак камеры поднялся, заработали циркуляторы, и на нее пахнуло ветерком, отдающим стальным воздухом судна. Она услышала, как щелкнул, открываясь подобно гидравлической ракушечной створке, и колпак на камере Уилкса. Увидела его самого, вздрогнувшего и заметавшегося в момент пробуждения.

Через несколько секунд капрал сел, протер глаза и высунул язык. Затем поглядел на Билли и кивнул ей:

— Время подниматься и сиять. Еще один славный день в армии! — Голос его был натужным и хриплым. Билли улыбнулась.

— Эту фразу говаривал каждое утро мой старый взводный, когда сам я был еще молодым.

— А что с ним стало потом?

— Кое-кто, с кем он не согласился, съел его.

Они встали и пошли в душ. Билли почти бессознательно разделась и встала под воду. Струйка текла не сильней, чем из старой лейки, но зато вода была горячей. Девушка даже почувствовала некоторую боль в мышцах от упадка сил, совсем истощившихся за месяцы сна.

Уилкс внимательно посмотрел на нее и отвернулся, подставляя воде волосы, лицо и тело. Билли увидела шрамы на его торсе, гораздо более страшные, чем тот, что пересекал лицо. Следы былых сражений. Не важно, получены они на войне, в пьяных драках или еще где-нибудь. Она сначала удивилась, почему Уилкс не сделал себе пластической операции и не удалил все шрамы. Но затем подумала, что так он даже интереснее. Капрал находился в отличной форме, тем более для человека, годящегося ей в отцы. Зад по крайней мере великолепный.

Забавно, а ведь раньше она никогда не думала об Уилксе в этом смысле, не считая, конечно, ночных кошмаров. В них — да, он почти всегда являлся обязательным персонажем ее страшной эротики. Билли перевела глаза ниже. Но если и он подумал о ней сейчас как о женщине, то, вероятно, сумел себя сдержать.

Впрочем, ерунда, для мужчин спрятать свою реакцию трудно. Дело даже не в том, что Билли очень хорошо знала мужчин, у нее было всего несколько. Просто, живя в госпитале, она при всем своем желании не смогла бы уйти от познания анатомии и физиологии. И поэтому прекрасно представляла, как это должно выглядеть. Нет, со стороны плоти Уилкса никакого салюта в ее адрес не было.

— Как долго мы спали?

Уилкс, стоявший под горячей водой с закрытыми глазами, вздрогнул:

— Не знаю. Я не засекал. Но раз автоматика нас разбудила, значит, мы близки к цели путешествия.

— И что теперь?

— Заканчиваем принимать душ и находим чего-нибудь поесть. Все остальное — после. Нельзя делать десять дел сразу.

Билли молча согласилась и наклонилась, немного вперед, чтобы вода обдала ее спину. Может быть, это и вправду единственный способ прожить жизнь и не сойти с ума. Делать только одно дело за раз, откусывать кусок, который по силам.

Открытие свое Спирс сделал почти случайно. Он проснулся после шести месяцев сна, умылся, поел, надел рабочий судовой костюм и занялся проверкой бортовых систем. Это последнее дело было для него не особенно важным, ибо судовой операционный компьютер сам управлял всей аппаратурой «Джексона». Однако, будучи человеком предусмотрительным, Спирс периодически проверял все, чтобы убедиться в полной исправности системы.

На сей раз он обнаружил нечто странное: система слежения на грузовом корабле, плывущем в паре кликов за «Джексоном», сообщила, что две спальные камеры были задействованы во время прохождения корабля по гиперпространству. Из водохранилищ была взята и снова запущена в очистители вода. Потребление энергии тоже слегка превышало количество, необходимое для содержания его новых солдат в их подвешенных блоках. И расход кислорода также превышал норму.

На ум Спирсу пришло два предположения. Произошел сбой или в компьютере, или во внутренних приборах «Макартура» — это первое. Второе... кто-то незаконно находится на судне. Они спали в камерах, а теперь дышат воздухом, пьют воду и пользуются светом. Пищевые запасы, должно быть, тоже частично израсходованы.