— Дар, как дела? — Это оказался Девор, с которым мы сегодня вместе дежурили. Он-то чего не спит?

— Нормально дела. — Лениво ответил ему я. Обычно, ему даже не требовались мои ответные реплики, болтать он мог и просто так, главное, делать вид, что слушаешь.

— Подвинься, я заскочу внутрь.

— Чего? — Вот тут сонливость слетела с меня в миг. — Куда ты хочешь заскочить?

— Внутрь. Там же та рабыня сейчас, я быстренько, ты не беспокойся, мне десяти минут хватит.

— Подстава. — Коротко охарактеризовал ситуацию призрак, и я вынужден был с ним согласиться.

— Знаешь, Девор. — Начал я неспешно, подбирая слова. — Я не могу тебя пустить. Я дал слово, что буду охранять имущество авантюристов.

— Так я ничего не возьму, ты же меня знаешь! А с девки не убудет, знаешь, какая она горячая! Её до сих пор все, кто успел, вспоминают.

— Я. Дал. Слово. — Как дебилу, раздельно, попытался втолковать ему я. — Слово благородного, если ты забыл о том, кто я.

— Да ладно, Дар, ты же нормальный пацан. — Не унимался тот. — Ну, хочешь, я тебе монету за неё дам, а?

— Цетон, я могу его убить за то, что он мне денег предложил? — Решил я проконсультироваться у знатока традиций аристократов.

— Нет, ты что! Предложить денег за услугу — не оскорбление.

— Но ведь он предложил мне их за то, чтобы я нарушил слово.

— Формально ты его не нарушишь, имущество действительно не будет украдено, тут этот парень прав. — Протянул граф, но потом решительно заявил. — Но я бы дал ему в морду, честно говоря. Просто так. Не нравится он мне.

Чёрт, опять не поспал. Думаю, даже когда я этого закономерно пошлю, заявятся следующие, к гадалке не ходи. Охранника явно послали на разведку, проверить пряником. Потом будет кнут, или я ничего в «джигитах» не понимаю. Каждый раз одно и то же, разве что пряник и кнут меняются в очерёдности, но проверяют они всегда оба варианта, по армии помню.

— Девор, свали, пока я добрый. — Устало ответил ему я. — Потому что, если я разозлюсь, тебе не понравится.

— Эх ты, а я-то думал, ты нормальный парень, а ты оказывается за этих. — И он кивнул на кибитку. Может, действительно дать ему по лицу, как и советовал граф? Что-то теперь и мне он не нравится.

Видимо, что-то да увидев на моём лице, Девор соскользнул со скамейки на ходу, тут же пропав из вида. Хотелось ругаться, очень хотелось, даже подремать же теперь не получится, надо ждать следующих гостей. Заряжу-ка я арбалеты.

Как ни странно, выжидали они довольно долго. Следующие посетители у меня объявились только на обеденном привале, когда кибитки встали в круг, а в центре начали загораться костры, готовящие еду. А я вот только завтракал, обедать явно не придётся, не сунуться теперь к общему котлу, хотя мне и положена из него порция для себя и Сенилы.

— Слышь, парень, пошли, поговорим. — Приветствовали меня очень привычным по армии выражением два охранника. А когда я посмотрел на них, один всё же скользнул ко мне на скамейку, обняв за шею. — Пошли, поговорим, как мужчины.

— Руку убери, а то я её тебе отрежу. — Со злой улыбкой процедил ему я. Кажется, у меня начинался прилив адреналина, еле сдерживался. — И слезь, я тебя сюда не приглашал.

— Ну, чего ты, пойдём, поговорим, тебя нормальные люди зовут. — Руку он убрал, даже скорее отдёрнул. Отлично, начало положено.

— Слезь отсюда, я сказал. — Опять процедил я ему. Нет, с этими людьми нельзя по-хорошему, как ни странно, конфликта можно избежать, если не уступить ни в чём. — Или тебе уши прочистить?

Его улыбка стала немного натянутой, когда он увидел, как я протянул руку назад и наставил на него заряженный арбалет. А когда он мельком глянул на второго, моя левая рука со шпагой в руке тут же выпрыгнула, а кончик шпаги упёрся в грудь второму охраннику.

Секунд десять мы бодались взглядами, потом джигит попятился, слезая со скамейки. Я думал, инцидент исчерпан, но ошибся.

— Сколько ты хочешь, чтобы пропустить нас туда. — Арбалет и шпагу я опустил, что приободрило этих двоих. Понятно, до этого был кнут, а пряник только сейчас.

— У вас нет таких денег, чтобы купить моё слово благородного. — При моём ответе оба заметно скривились. — Потому, валите отсюда. Пока я жив, никто туда не пройдёт.

— А ты не боишься, что откуда-то внезапно прилетит стрела, а? — Начались глупые угрозы, они тоже часть ритуала.

— Ой, ты знаешь, стрелы умеют летать со всех сторон, никогда не знаешь, в кого попадёт следующая. — Ответил я ответной пустой угрозой.

Пока они соображали, что ответить мне, в землю между ногами обоих «джигитов» воткнулось по стреле. Они дернулись, а когда подняли головы вверх (я тоже полюбопытствовал), увидели, что на крыше кибитки стоит на одном колене «тихий лучник». Он с приветливой улыбкой помахал правой рукой, в которой была очередная стрела. В левой был зажат лук.

Немая сцена. То, что лучник сказал своё слово, было понятно, теперь дело за мной.

— Давайте так. — Опять зло улыбался я. — Если кто-то ещё раз заикнётся о нарушении моего слова, я того убиваю сразу. — И наставил на них арбалет. — А пока я буду считать это неудачной шуткой. Вы пошутили, я посмеялся. Теперь идите, шутите в другом месте.

Думаю, такого амулета, какой у меня, у этих людей нет, потому не удивился, когда они молча ретировались.

— А я бы их убил. — Добавил настроения призрак. — Теперь это точно твои враги, а врагов оставлять живыми нельзя.

— За что их убивать? — Честно говоря, настроение портило ещё и то, что меня трясло от адреналинового отката, как после хорошей драки. Не хотел я встревать в эти разборки, не хотел же!

Но вот, пришлось.

— Не важно, оправдываться можно потом. А вот мёртвый ты можешь быть хоть десять раз прав, никого это уже не заинтересует.

Логично, но если бы я застрелил этих, пришлось бы положить с ними вместе и всю остальную охрану, это минимум. Меня бы просто толпой задавили, арбалет — это не автомат, очередью не стреляет. Да я вообще никого убивать не хочу, я очень мирный, когда меня не задевают.

Арден молча спрыгнул с крыши, выдернул обе стрелы, кивнув мне без улыбки. Минут через двадцать караван двинулся, больше ко мне никто не подошёл.

А ещё через час вернулись из дозора авантюристы.

— А ты пробовал других?

— Да, больше двух десятков перепробовал. Ничего. Думаю, пора избавляться от них обоих, только кормлю задаром.

Недалеко от моей клетки мой хозяин вяло переговаривался со встречным караванщиком. Что речь идёт обо мне, было понятно сразу, ведь это из меня хотели сделать «производителя одарённых детей». Только вот они не учли, что уже давно, я, видя проблему с внебрачным ребёнком в виде моего сводного братца, нашёл одну хитрую фигуру, которая просто рисовалась на теле своей же кровью. Немного пожжёт в паху, а потом всё, минимум в ближайшие дней сорок детей от тебя точно не будет, семя твоё мертво. Я слышал, что раньше этой фигуре обучали всех благородных, но потом ритуальная магия ушла в забытые, появились амулеты, которые не требовали проведения ритуала каждые сорок дней. Но мне он очень пригодился: несмотря на многочисленных женщин, которых мне регулярно предоставляли, не понесла ни одна.

Конечно, мне было жалко Петанию, которую теперь нещадно пользовали каждую ночь надсмотрщики. Утром она возвращалась в нашу клетку совершенно разбитая, с синяками и ссадинами по всему телу. До полудня она лежала, а вторые полдня не разговаривала, виня в таких условиях жизни почему-то меня, а не своих мучителей.

Ко мне она теперь не приходила, а я и не просил, мне хватало тех, кого регулярно предоставляли, тоже не высыпался регулярно. Кого только там не было: и молодые, и старые, и явные рабыни, и какие-то крестьянки. Даже одна какая-то благородная дама брала меня «на пользование», перед посещением которой, меня старательно отмыли и даже переодели в чистое.

— Слушай, давай я их у тебя куплю? У меня есть один заказ на одарённого, который я не могу уже пару лет выполнить, всё заказчику что-то не нравится.