Я вздохнула.

— Хорошо. Идем на кухню.

Еще кучу времени мы выгоняли из кухни голодных недолеток, отправляя их по комнатам.

— Так не пойдет. Нам нужно место, где мы сможем проводить Совет без всяких уродов, сующих нос в наши дела, — заявила Крамиша, хмуро глядя на Джонни Би, пытающегося засунуть в рот как можно больше чипсов «читос».

— Хррр-умпф, — попытался что-то сказать с набитым ртом Джонни Би.

— Просто забирай отсюда свою дурацкую задницу! Нам нужно поговорить! — Крамиша выгнала его и оставшихся красных недолеток из кухни, после чего повернулась лицом к нам. — Кстати. Я не уйду.

— Вот дерьмо, ты что, опять там что-то наваяла? — возмутилась Афродита.

— Я читала в журнале «Пипл», что от злобы бывают морщины, — высокомерно заявила Крамиша. — Возможно, тебе стоит задуматься над своим поведением, чтобы не пришлось лишний раз не торчать у зеркала. Я-то знаю, как тебе нравится собой любоваться. — Она фыркнула и перевела взгляд на нас со Стиви Рей: — Оно снизошло мне на уроке латыни.

— Латынь? Ты серьезно? — перебила ее Афродита. — Ты и по-английски-то говоришь через пень-колоду!

— Non scholae sed vitae discimus[1], — торжественно произнесла Крамиша.

Повисла напряженная тишина, которую нарушила Стиви Рей:

— Брр, латынь всегда звучит так заумно! Неплохо, Крамиша!

— Спасибо. Приятственно, что меня хвалит Верховная жрица. В любом случае… — Она пошарила в своей огромной сумке, нащупывая фиолетовый блокнот, затем достала его, подошла к столу и положила передо мной. — Это тебе.

— Почему? — не сдержавшись, спросила я.

Крамиша пожала плечами:

— Не знаю, но ты должна его прочесть.

— Было бы здорово, если бы на тебя сниходио поменьше таких «просветлений!», — Афродита саркастически хмыкнула.

— Морщины, — отозвалась Крамиша, даже не взглянув в ее сторону.

— Ладно, я прочту. — Я взяла листок и подняла глаза на разинувших рты друзей. — Ага, вслух!

Мой желудок сжался, пока я читала две последние строки. Я подняла глаза на Крамишу.

— Ты была права. Это пророчество должна была прочесть именно я.

— Откуда ты знаешь? — спросил Старк.

— Последние строчки, начинающиеся словом «Тьма» — это именно то, что сказала Никс, поцеловав меня в лоб и тем самым закрасив Метку в день, когда меня Пометили.

— Ты понимаешь остальное, о чем там идет речь? — спросил Дэмьен.

— Ну, не совсем. Нам всем известно, почему мог бы плакать Дракон. — Плечи Рефаима поникли, и я бросила на него извиняющийся взгляд. — Годы и враги, наверное, они тоже могут иметь отношение к Дракону. Определенно, речь идет о Шайлин, потому что упоминается Истинное Зрение, ну и я не совсем понимаю насчет парадокса. — Я вздохнула. — Короче, я без понятия, что значит остальное.

— Парадокс — это противоречивое утверждение, являющееся правдой, — подсказал Дэмьен.

— Э? — переспросила я.

— Ладно, вот тебе пример: парадокс войны заключается в том, что люди гибнут, чтобы остановить убийства других людей.

— Боже, ненавижу язык метафор! — простонала Афродита.

— Но ты же умная, красавица моя! Когда ты о чем-то задумываешься, то легко понимаешь, о чем идет речь, — возразил ей Дарий.

— Парадокс может иметь отношение к Калоне и Рефаиму, — внезапно сказала Шони.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Стиви Рей.

— Близняшка? — обеспокоилась Эрин. — С тобой все нормально?

— Да, — ответила Шони и продолжила: — Я имею в виду, что ситуация парадоксальная, не так ли? Чтобы доказать, что он теперь на стороне добра, Рефаим должен отвернуться от отца, а в обычной ситуации такой поступок посчитали бы плохим.

— Кажется, в этом и есть смысл, — протянул Дэмьен.

— Она Огонь, — заметила Афродита.

Я моргнула:

— А Калона — Лед.

— Но моя Близняшка никак не связана с Калоной! — воскликнула Эрин.

— Связана, — сказал Рефаим. — Она понимает, что я к нему чувствую, особенно после сегодняшних событий.

— Рефаим, я люблю тебя и знаю, что ты хочешь, чтобы твой отец стал хорошим, но тебе не стоит на это рассчитывать, — взмолилась Стиви Рей. Я услышала в ее голосе нотки отчаяния.

— Пожалуйста, расскажи ей, что сегодня случилось, — попросил меня Рефаим.

Я подавила вздох.

— Калона хочет заключить с нами перемирие.

После нескольких минут причитаний из серии «ни в коем случае!» и «да ладно!», озвученных всеми, кроме Шони и Рефаима, я возобновила подробный рассказ о нашей встрече с Калоной и закончила его словами:

— Следовательно, я не думаю, что ему стоит доверять, но перемирие — не такая уж и плохая идея.

— Рефаим не должен рассказывать ему о наших делах, — добавила Крамиша, сверля Рефаима взглядом.

— Да, мы это уже обсудили. Верно, Рефаим? — спросила я.

— Я не выдам отцу наших тайн, — пообещал экс-пересмешник.

— Не только их, — вмешался Старк. — Не секрет, что мы живем здесь, но Калоне об этом знать необязательно.

— Если это не секрет, отец и сам может узнать, где мы, — возразил Рефаим.

— Ну да, наверное. А ты не думал, что если бы он на самом деле улетел из Талсы, обосновался где-то на Западе и считал, что ты в Доме Ночи, окруженный Сынами Эреба, то полетел бы дальше на Запад и мы, наконец, избавились от него? — поинтересовался Старк.

— Такого бы не случилось. Отец не собирался бросать меня.

— Так он уже это сделал! — взорвалась Стиви Рей. Она встала и обхватила себя руками, пытаясь в буквальном смысле сдержать свои эмоции. — Он бросил тебя, когда ты сделал выбор в пользу добра. Сейчас он вернулся только потому, что твоим братьям не удалось уговорить тебя шпионить для него. Поэтому теперь он пытается убедить тебя в этом сам.

— Шпионить? — переспросил Дарий.

Рефаим взглянул на Стиви Рей так, будто она ударила его, но ответил Дарию:

— Да. Братья прилетали просить меня об этом. Я отказался как раз перед тем, как меня нашли Дракон и этот Аурокс.

— Ладно, слушай, как я уже говорила, ясно, что доверять Калоне не следует, но, думаю, сегодня он был прав. Если Неферет бессмертна и может уничтожить себя только сама, то нам определенно нужна его помощь в том, чтобы ее к этому подтолкнуть. — Я замолчала, и после короткой паузы добавила: — И также я считаю, что Рефаиму доверять можно, пусть он и любит своего отца!

— Калона — это тикающая бомба, — буркнул Старк.

— Когда-то таким был и ты. И я, — возразил Рефаим.

Стиви Рей взяла Рефаима за руку.

— Я тоже была тикающей бомбой, Рефаим, как и вы. Но мы втроем выбрали Свет. А твой отец — нет. Прошу, помни об этом.

— Увы, снова соглашусь с деревенщиной, — поддержала ее Афродита.

— И я, — присоединилась к ней Эрин.

Повисла неловкая пауза, и Эрин посмотрела на Шони, которая не повторила ее слов и не стала встречаться с ней взглядом.

— О, случилось чудо! Кто-нибудь, позвоните в Ватикан, — съязвила Афродита.

Свободной рукой Рефаим пододвинул к себе листок со стихотворением Крамиши. Он опустил глаза и прочел:

— «Тьма не всегда означает зло, Свет не всегда несет добро»… Возможно, все не так, как кажется.

— Я совершенно точно уверена в одном, — заметила я. — Я находилась в Потустороннем мире, когда Калона просил прощения у Никс. И Богиня сказала, что простит его только тогда, когда он заслужит на это право. Твой отец его не заслужил, Рефаим.