И это все, что я помню, черт!

– Иду, иду, – пробурчал, отдуваясь, Геннадий. – Только не оставляй меня. Подожди.

– О… – Теудас-младший взмахнул рукой, отбивая топор, уже опускавшийся на голову его незадачливого родственника. – Я уже начинаю жалеть, что не остался дома.

Четыре других солдата по какой-то необъяснимой причине держались поодаль.

– Да не стойте же, – раздраженно бросил Теудас. – Уходите, а я их задержу.

Да, но куда? Я заблудился.

Геннадий вытащил ноги из тяжелой, цепкой грязи и, опустив голову, рванулся вперед. За спиной зазвенела сталь. Что толку убегать от солдат, если все равно утонешь в болоте. Он уже хотел оглянуться, но воздержался, возможно, из опасения увидеть кое-что похуже бурой жижи. Впрочем, не успев уйти далеко, Геннадий наступил на свою же ногу и бухнулся лицом вперед. Слишком уставший, чтобы подняться, он не стал даже пытаться это сделать.

– Дядя. – Очевидно, этот тон голоса был характерной чертой их семьи: по крайней мере Геннадий помнил, что им пользовалась и его мать. «Я же сказала тебе полущить этот горох». – Дядя, от вас совсем никакого проку. Вставайте же.

– Не могу. Увяз.

– Ладно.

Геннадий почувствовал, как рука ухватила его за запястье, а потом некая устрашающая сила попыталась вырвать плечо из тела и почти преуспела в этом. К счастью, болото поддалось прежде, чем не выдержали мышцы и сухожилия, а вторая рука выдернула его из грязи и поставила на ноги.

– Вы в порядке?

– Да, – ответил Геннадий. – Извините.

– Надо идти. Постарайтесь не отставать.

Вот как, горько подумал Геннадий. Вот и обошел блокаду. Вот и проскользнули незаметно через посты под покровом ночи и тумана. Вот и просочились под носом у неприятеля.

В теории все выглядело прекрасно, но имперский адмирал почему-то оказался не полным идиотом. И если он подводит корабли поближе к берегу и смыкает строй с наступлением безлунной, туманной ночи, то делает это по какой-то причине. Возможно, для того, чтобы изловить какого-нибудь глупца, попытающегося пробраться по проливу и не думающего о возможных неприятностях.

– Нас преследуют?

– Не знаю, – ответил племянник. – А если преследуют, то дураки. Смотрите под ноги, здесь немного скользко.

И вот он, человек преклонного возраста, барахтается в болоте на вражеской территории, и половина армии провинции идет по его следу. Любой, у кого еще остались мозги, носу бы не показывал с острова, а нашел бы при необходимости работу и стал ждать, пока Шастел и власти провинции урегулируют свои разногласия и прекратят играть в солдатиков по всему восточному побережью.

– Сделаем привал, – предложил Теудас-младший, – вам надо передохнуть.

– Спасибо, – от души поблагодарил его Геннадий. – А ты уверен, что здесь безопасно?

– Откуда, черт возьми, мне знать? Я здесь никогда не бывал.

Прислонившись спиной к стволу дерева, Геннадий медленно сполз на землю.

– Это мне известно, – сказал он. – Но судя по всему, тебе к таким вещам не привыкать.

Юноша пожал плечами:

– Ну, не совсем. Просто стараюсь учиться по ходу дела всему, чему можно.

– Вот и отлично. А я уж думал, что ты позаимствовал кое-какие приемчики у Бардаса Лордана.

– Нет. – Племянник улыбнулся. – Мы, правда, попали однажды в заварушку с солдатами, но просто спрятались и подождали, пока они уйдут. – Он посмотрел на алебарду, потом положил ее на землю. – Не знаю, может, я пошел в отца. Вы же сами говорили, что он пират.

– Был, – поправил Геннадий. – Теперь уже нет. Теперь он уважаемый капитан торгового корабля.

– Поверю, когда увижу, – ответил Теудас-младший. – Кстати, вспомнил, директор Зевкис вряд ли обрадуется, когда узнает, что мы потопили один из ее кораблей.

Представив себе сцену с участием Зевкис, Геннадий не удержался от улыбки.

– Не такой уж он был и большой, кроме того, у Эйтли сейчас так много судов, что пропажу одного она может и не заметить. И потом, не мы же направили эту чертову посудину на камни, это сделал ее так называемый капитан. А мы… ну, я бы сказал, что мы скорее жертвы несчастья. Юноша кивнул с явным облегчением:

– И что будем делать?

Геннадий нахмурился:

– Я думал, ты прирожденный лидер.

– Да, но вы же маг. Щелкните пальцами, чтобы здесь появился волшебный ковер и унес нас отсюда.

– Если бы, – вздохнул Геннадий. – Но так магия не работает.

– А по-моему, она совсем не работает.

– У тебя есть право иметь собственное мнение, – устало сказал Геннадий. – Впрочем, ты прав. Я не могу ни изобрести волшебный ковер, ни поразить наших врагов молнией, ни превратить их в тритонов. Как ни жаль, но это именно так.

Юноша пожал плечами:

– Ладно, тогда пойдем сами. Отсюда, должно быть, недалеко до Ап-Амоди.

– Вообще-то, – не согласился Геннадий, – Ап-Амоди в другой стороне. Я, может быть, и не волшебник, но карту читать умею. Куда бы мы ни пошли, главное, чтобы мы не попали в Ап-Эскатой.

– Ап-Эскатой… Это не там ли?..

– Вот именно. Как я уже сказал, это не то место, которое я предложил бы в качестве цели нашего путешествия.

– Теудас потер подбородок перепачканной в грязи рукой и задумчиво посмотрел на дядю.

– А если Бардас действительно там? Я знаю, что он будет искать нас, обязательно будет. Так что нам ничто не угрожает.

Геннадий вздохнул:

– На твоем месте я бы на это не рассчитывал. Даже если предположить, что мы сумеем добраться до него раньше, чем нас поймают, или отправим ему весточку, нет никаких оснований надеяться, что он сможет сделать для нас хоть что-то. Мы даже не знаем, офицер он сейчас или нет.

Племянник посмотрел на него так, словно услышал нечто оскорбительное.

– Бардас не допустит, чтобы с нами что-то случилось. Если только он узнает, что у нас неприятности…

– Может быть. Но у нас много шансов умереть так, что он ничего и не узнает. Послушай, пойдем вдоль побережья, к Ап-Амоди. Только бы не зайти слишком далеко и не оказаться в Перимадее.

Юноша кивнул:

– А дорогу вы знаете?

Геннадий покачал головой:

– Я стараюсь представить, как выглядит карта, но картина получается неясная. И насчет расстояний тоже не спрашивай. Может, нам понадобится один день, а может быть, и три недели.

– О! – Теудас явно растерялся и даже, похоже, испугался, что совсем не понравилось Геннадию. – А вы ничего не можете сделать? Ну, я имею в виду… у вас же есть какие-то силы?

Геннадий улыбнулся:

– Извини, нет.

– Ничего?

– Ничего.

Племянник поднялся:

– Ладно. Если бы нас преследовали, то уже догнали бы. Куда идти? Хотя бы приблизительно?

Геннадий задумался:

– Я бы сказал – на северо-восток, это, должно быть, там. Лишь бы не попалась гора, речка или что-нибудь еще. В Шастеле картография не считается точной наукой.

Некоторое время юноша смотрел на преграждавшие путь кусты, потом рубанул по зарослям алебардой.

– Ну что ж, пора трогаться. Пойдем назад, может, найдем ту же тропинку.

– А если наткнемся на солдат?

– Тогда нам конец. Но через эти заросли нам не пробиться. Только до того высокого дерева будем идти не меньше недели.

Геннадий со вздохом последовал за ним.

Алексий, думал он, где ты, черт возьми, пропадаешь, когда нужен мне? Мог хотя бы подсказать, куда идти.

Но, конечно, Геннадий и сам понимал, что так не бывает. Можно сколько угодно ломать голову над тем, почему три года назад он стал очевидцем той короткой, нелепой битвы, явленной ему Законом. Фактом являлось то, что Закон не был инструментом, не был чем-то таким, чем можно пользоваться. Просто с тобой что-то происходило, как неудача или дождь.

Геннадий поплелся вперед, стараясь попадать в следы, оставленные племянником.

Я слишком стар для таких путешествий. И если буду идти с такой скоростью, то вряд ли стану старше.

– Тропинка должна быть где-то здесь. – Голос юноши вывел его из замкнутого круга мыслей. – Наверное, мы ее пропустили.