Степан осознавал, что Аннушка удивительно благотворно действует на него, внося в его душу свет, тихую радость и желанный мир. Он в ее присутствии как бы вырастал в собственных глазах и казался себе сильным, мудрым и нужным людям. А чего ожидала от него Ида? Кем рядом с нею был он? Что он ощущал? Степан ясно понимал, что они с Идой - разные люди. Он догадывался, что ею руководило лишь женское тщеславие, желание властвовать над ним... Но, Боже праведный, как красива была эта девушка! То чувство, которое Степан испытывал к ней еще в Праге, особенно сильно заявило о себе сегодня здесь, когда Ида призывно смея-лась и мило кокетничала. Чувство это с каждым часом усиливалось и уже властно тянуло его туда, в дом, где она спала в его комнате.

Недавно книготорговец сказал ему: "Похоть же, зачавши, рождает грех"... Да, пора назвать вещи своими именами: его чувство к Иде - похоть; если ее удовлетворить, она усилится еще больше и сожжет его... Но все же как неудержимо его тянет к ней! Может быть, она и не спит вовсе? Может быть, ждет его? Да, скорее всего, так оно и есть! Так в чем же дело? Он постучит к ней в окно. Ида наверняка откроет ему - и тогда произойдет то, зачем она приехала: ему придется предложить ей руку и сердце, и, может быть, он испытает счастье любви...

Парень встал со скамьи, сделал нерешительный шаг, затем побежал и вдруг услышал знакомый голос:

- Это ты, Степан? Что ты здесь делаешь и куда направляешься?

Что с тобою, сын мой?

Степан бросился к соседу и спрятал лицо у него на груди.

Он не сопротивлялся, когда Ма-тьяс повел его к бревну, и в тот же миг, бессильно опустившись рядом с ним, парень признался во всем, что за последние часы так взволновало его сердце.

Почему он был так откровенен? Потому что искал защиты. Он осознал свою природную греховность, которая, подобно потоку лавы, затопляет и сжигает все вокруг. Он почувствовал всю тяжесть вины и всю глубину собственного бессилия в борьбе против этой адской силы. Матьяс понял, что настала пора показать бедняге Голгофу и закланного и за его грехи Агнца и указать ему на спасающую и очищающую силу Его крови. Распростертые на кресте руки Спасителя не остались пустыми - Он нашел грешника!

Госпожа Найберт в своих размышлениях о бесполезности их приезда в Зоровце оказалась права! Едва забрезжил рассвет, как дом Ужеро-вых оживился. Проснулась вся деревня, люди и скот принялись за свое обычное дело. Однако гости спокойно спали, только Ида встретила восходящее солнце в саду. Никем не замеченная, она дошла до колодца Янковских. Там она хотела привести в порядок свои мысли, так как в эту ночь о многом размышляла и пришла к печальному выводу: "Твоя мать права! Здесь тебе не место, и хотя Степан тебе нравится, он тебе не пара, так как эта деревня полностью его преобразила. Он, конечно, ожил бы опять, ты сумела бы подчинить его, но многое ли он может дать тебе в будущем? Как владелица пражского дома, ты при своей красоте можешь иметь женихов больше, чем у тебя пальцев на руках, да уже и сегодня у тебя есть богатый выбор. Из Степана же ничего, кроме механика, не получится, на большее он не способен; и что сказали бы твои подруги, если бы приехали к вам в гости эти глупые крестьянки?" Так разум заставлял размышлять уже ночью и продолжал говорить сейчас, когда она направлялась к роднику. Однако, что это?! На скамейке сидел Степан, обхватив руками колени. Ида кашлянула, чтобы обратить на себя внимание. Он, испугавшись, вздрогнул. Заметив, как покраснело его бледное лицо, и она зарделась.

- Ида, вы уже встали? - поклонился он.

Она объяснила, что не могла больше спать и еще раз хотела побыть в этом прелестном уголке. Он уступил ей место на скамеечке, а сам сел на сруб колодца. Вокруг было тихо. Они смутились на мгновенье, и Степан вдруг поднялся.

Она последовала его примеру и, взглянув на него, сказала:

- Итак, я выполнила свое обещание и приехала посмотреть, как вы живете. Теперь очередь за вами. Когда вы приедете в Прагу?

- Не знаю, Ида, но с прежним намерением - уже никогда, - ответил он.

- Не понимаю. С каким намерением?

- Просить вашей руки у ваших родителей и прежде всего просить вас стать моей женой. Я благодарю вас, что вы приехали и разрушили эти планы.

- Я? - воскликнула она удивленно. - Что вам не понравилось во мне? - спросила она его, необычайно красивая в этой внезапной вспышке гнева.

- Я сравнил вас с нами, со мной и понял, что не соответствую вашим представлениям о настоящем муже, из меня никогда ничего иного не получится. Я - словацкий крестьянин. Моя семья - неподходящая для вас компания, и вы ей не подходите. Стать самостоятельным предпринимателем я еще долго не смогу, а вы не сможете жить здесь. Всегда лучше, когда в браке сходятся равные. Я знаю, что ваш отец хочет иметь подходящего зятя, и он прав. Поэтому я в Прагу не приеду. Но я желаю вам счастья в вашей жизни.

- И вы женитесь на простой крестьянке, на кругленькой, пухленькой девушке вроде До-ры? - она насмешливо скривила губы.

- О женитьбе я еще не думаю, - возразил он серьезно. - Я еще молод, и дома обо мне заботятся.

Гости у Ужеровых появились неожиданно, и прежде чем слух о них распространился в Зоровце, они уже уехали. Люди в недоумении искали причину такого скорого отъезда горожан. Они решили, что Степан в Праге, наверное, нашел себе невесту, но когда она приехала, то не понравилась ни ему, ни родителям.

- И поделом гордецу: нечего было ему заноситься! Жену из Праги ему подавай! Будто у нас своих девушек мало! - рассуждали люди. Но так как никто ничего толком не знал и от Ужеровых тоже ничего нельзя было узнать, молва постепенно умолкла.

- Бабушка, свадьбы не будет! - засмеялся Илья, когда гости уехали на вокзал и след их простыл.

- Ты это точно знаешь? - бабушка облегченно вздохнула.

- Я видел сегодня утром Степана и Иду вместе и по их лицам понял, что согласия между ними как ни бывало. И родители девушки заметно обрадовались, что уезжают, все они спешили в Тренчинский замок, хотя и нелегко добраться до него! А как они всем нам, в том числе и Степану, сердечно трясли руки на прощание!

- Все это ты правильно заметил, сынок, - подтвердила Сусанна, - мне госпожа Найберт тоже сказала, что молодые люди образумились и готовы послушаться нас, стариков. Так как мы прежде об этом не говорили, мы и впредь будем молчать, чтобы не было лишних пересудов. Оставьте и Степана в покое, пока он нам сам не скажет, как закончилось дело. Господь наш проявил милость в том, что дело так завершилось! Заметив, как Степан смотрел на девушку, я, признаться, испугалась, потому что она ему вовсе не пара.

Ей нужен не такой муж, как наш Степа! Он бы, конечно, оказался у нее под каблуком и пропал бы.

Едва гости уехали, как и Степан простился с семьей, сел на велосипед и поспешил по своим делам. Женщины подумали, что эта неудавшаяся женитьба его все же сильно задела, и готовы были еще посудачить о переживаниях парня.

- Это пройдет, - рассуждала бабушка, - надо быть лишь очень чуткими к парню и благодарными за то, что он думал и о нас, когда отпустил ее без обещаний.

Итак, женщины не судачили с соседками о случившемся, только Аннушке Дора вынуждена была сказать правду, так как она ей проговорилась об избраннице Степана.

Быстро, как птица, летит время, унося и принося с собой всякое: и радость, и горе. Так вот, пролетая над Зоровце, принесло оно неожиданно страшную гостью, оставшуюся довольно надолго в округе: испанский грип! или испанку, как ее называли в народе. Эта грозная болезнь прилетела незаметно и теперь властвовала, забирая лучшее, что было в Зоровце, - детей и молодежь. Давно уже церковные колокола не звонили так часто, как теперь. Если болезнь набрасывалась на человека постарше, она его трясла и трепала, как кошка пойманную мышь, которую в лучшем случае она отпускает полумертвой.