- Ты беден? Веришь, что Иисус Христос с нами, что ты Его везешь с нами, и говоришь о бедности?
- Верно, - ответил он, смешавшись. - Но посмотри, Аннушка, как быстро ночь уходит и наступает новый день! Ты уже выучила песню, которую нам прислал господин X. ?
- Да, конечно!
- Я тоже. Давай споем ее, она так кстати сейчас! Остальные охотно послушают и скажут свое "Аминь". Отойдем немного от края, чтобы ты не потеряла равновесия, если плот вдруг повернет.
Парень крепко взял девушку за руку, и над Вагом зазвучали молодые голоса:
Утром, когда встает рассвет,
Боже, Тебе пою
За благодать Твою ко мне
И за любовь Твою.
Припев: Славу Тебе пою
За благодать и любовь Твою,
Силы дай мне всегда
Прославлять Тебя.
В радости дай воспеть Тебе,
В скорби - не унывать
И о Твоей святой любви
Людям всем рассказать.
В жизни моей Тебя хвалить -
Пусть будет цель моя.
Чтоб чудеса Ты мог творить
В сердце моем всегда.
Когда приходит день к концу,
Звезды с небес блестят,
К Богу с молитвой прихожу,
Чтобы опять сказать:
Припев: Милости полон Ты,
Милости и любви!
И хочу я всегда
Прославлять Тебя.
Месяц скрылся за горами. Словно невидимая рука раздвинула облака, и в просвете засияла алая заря. Где-то в долине зазвонили колокола. Звезды погасли, лишь утренняя звезда ждала восхода солнца. Клубившийся в горах туман уходил в ущелья. В святой тишине все ждало начала нового дня. На плоту люди молча слушали новую песню.
- Брат Янковский, помолитесь с нами! - попросил пастор. И была вознесена к Господу такая молитва, что душа Иштвана Уличного обрела мир с Богом. Господь постучался также в двери сердца и Михаила Ужерова.
Еще долго эти люди вспоминали потом, как они плыли к мельнице Аннушки. Домой они ехали поездом. Уличного с ними не было, так как он решил остаться в своей родной Словакии и ему предстояло много дел в связи с этим. Ему нужно было также прикупить еще крестьянской одежды: уж очень неловко было ему среди своих односельчан щеголять в американских костюмах. Дома всех путешественников ждала работа, а Степана Ужерова - нежданное письмо. Прочел он его лишь вечером, когда остался один. Бывший его хозяин писал ему, что Ида зимой вышла замуж, сделав блестящий выбор, так что не зря она побывала в Словакии. В Тренчин-Теплице Ида познакомилась с одним отдыхающим, который с ними потом уехал обратно в Прагу. Это господин М., сын богатого крестьянина, он имеет юридическое образование и старается получить мандат депутата. "Наш Отто - счас тливчик, - писал господин Найберт, - он цели своей обязательно добьется, и наша Ида со временем еще станет женой сенатора. Я знаю, что мы этим и Вам обязаны, дорогой господин Ужеров, так как Вы нашу дочку вразумили. Она была слишком увлечена Вами и потом очень злилась на Вас за холодный прием в Вашем доме. Теперь она сама рада, что именно так все получилось. Как бы она там с Вами жила, и что бы Вы с ней делали в деревне?! Даже если бы Вы устроились на службу, она была бы для Вас неподходящей парой. Вам нужна жена, понимающая толк в хозяйстве, птице и кухне, женщина с которой Вы могли бы вместе вести хозяйство. Для доказательства своей дружбы я порекомендовал Вас на должность машиниста. У Вас будет хорошее жалованье, бесплатная квартира с садиком, недалеко от Праги, в К. Поступить на службу можете сразу после Пасхи. Даю Вам два дня на раздумье. Жена моя передает Вам сердечный привет. Ида со своим мужем в свадебном путешествии".
Примерно такого содержания было письмо, которое Степан Ужеров читал с опущенной головой. Жалел ли он о неудавшейся блестящей партии? Нет, он не жалел, а радовался, что Ида нашла то, что ей нужно было, и мысленно желал ей счастья. Задумался он над предложением ее отца. Стать самостоятельным машинистом было его юношеской мечтой. Его согревала также мысль о хорошей оплате и о бесплатном жилье. В таком случае он мог бы и жениться. Но на всем белом свете была лишь одна, которую он хотел бы ввести в свой дом, но не из-за кухни или птицы, как писал господин Най-берт, - та, которую он видел во сне в венце невесты входившей в дом Ужеровых. Но она - дочь состоятельного Янковского и наследница Скале, а он? Различие между ними было таким же, как между ним и Идой. Хотя у него и было ремесло в руках и он мог зарабатывать на жизнь, были женихи и побогаче его! Если же согласиться на предложенное ему место и принять во внимание, что и его крестьянское хозяйство будет давать доход, равный его годовому заработку, то он, наверное, мог бы добиваться ее руки! Парень уже не в состоянии был ни помолиться, ни почитать Слово Божье; он словно был оглушен и с нетерпением ждал утра. Сразу же за завтраком Степан прочитал письмо своим родным и пояснил им все выгоды предложения г. Найберта. Они удивлялись письму и радовались за парня; только бабушка похвалила, что ему дали два дня на раздумье, потому что такой шаг нельзя делать опрометчиво. Михаил радовался, что Степан не "омужи-чится" в деревне. Он предложил никому ничего не говорить, пока Степан не придет к определенному решению. Доры уже не было в комнате, когда он это сказал. Она ушла за водой, у колодца встретилась с Аннушкой и тотчас же сообщила ей эту важную новость.
- Степан уедет? Он уже не будет жить дома?
Сердце девушки так странно защемило! К тому же день сегодня выдался такой пасмурный, что Аннушке вспомнилась песня: Где же красно солнце скрылось, Что вчера светило мне?
Задумавшись, она поднялась вверх до самого колодца. Почему-то ей казалось, что она не переживет, если Степан уедет навсегда. Если это дело было от Господа, если Он звал его туда, ей следовало бы только радоваться, что он получил такое хорошее место. Недавно отец ее сказал: "Не всегда мы все будем вместе. Божья земля везде; повсюду ждут нас души, которых нам нужно искать, чтобы принести им свет. Каждому из детей Своих Бог определил место, где мы словом и жизнью своими должны светить, чтобы помочь людям выйти из царства тьмы". Если место Степана там, в городе, если ему там определено спасать души, разве она может ему в этом помешать? Но им вместе больше уже никогда не кататься на плоту? И кто знает, какая там местность? Вряд ли там так хорошо, как здесь. Ему там, среди чужих людей, наверное, будет тоскливо. Как он может оставить свою добрую дружную семью?! Хоть бы кто-нибудь с ним туда пошел! Но у него нет ни матери, ни сест- ры, как и у нее! Однако у нее ведь есть отец, ее родная душа... Девушка опустила сложенные руки на колени. Ах, почему она вместе с Уже-ровыми не может радоваться этому известию? Почему ей даже плакать захотелось? Нет, плакать она не станет; надо скорее идти домой, там у нее сегодня столько работы! Она уже собралась подняться со скалы, как ее окликнули:
- Аннушка! Я все-таки тебя нашел! Как хорошо! - воскликнул Степан, светившийся от радости!
Как бы ей хотелось радоваться вместе с ним! Она уступила ему место на скамье, рядом с собою.
- Как я рад, что мы здесь встретились, - начал он, задержав ее руку в своей. - Я должен принять решение в одном важном деле, но не могу этого сделать, не спросив тебя кое о чем.
Она приветливо улыбалась.
- Когда мой приемный отец спросил меня в прошлом году, люблю ли я Иду, я мог лишь сказать, что она мне нравится. Тогда я еще не знал, что такое любить. Это значит день и ночь тос-ковать по одной-единственной, думать о ней и быть счастливым там, где она. Сегодня я это уже знаю, потому что я, Аннушка, тебя так люблю!
Она по-детски удивленно открыла глаза:
