Сначала эти каменные темницы, хранящие свои жуткие секреты, пугали молодого Степку до икоты и дрожи в коленях. Проходя мимо них, он все время боялся, что сейчас дверь откроется и оттуда выскочит… Он и сам не представлял, что может оттуда выскочить, и поэтому боялся еще больше. С тех пор прошел не один десяток лет, но даже сейчас, когда он проходил по этим жутким коридорам, его всегда пробирала ледяная дрожь, и, только прилагая немалые усилия, он продолжал идти дальше, стараясь сохранять полное спокойствие. Его шаги глухо отдавались под каменными сводами подземелья.
Дойдя до очередной развилки, Кардинал уверенно свернул влево и, пройдя еще несколько метров, остановился возле черных металлических дверей. Он наклонился к ним, прислушиваясь, но оттуда не доносилось ни звука. Кардинал слышал только стук собственного сердца и тяжелое дыхание. Мертвая тишина царствовала в этой каменной обители, и только он нарушал ее вечный сон своим приходом.
Уже несколько минут кардинал стоял под дверью, стараясь унять сердцебиение. Сколько раз он зарекался никогда больше сюда не приходить, но все равно, раз за разом, спускался в недра этого подземелья, пересиливая собственный страх и стараясь унять предательскую дрожь в коленях. Собравшись с духом, он осторожно взялся за ручку и потянул тяжелую дверь на себя. Она была, как всегда, не заперта, хотя и поддавалась с большим трудом. За дверью оказалась толстая решетка, перекрывающая вход в келью. Как ни странно из этой темницы не повеяло сыростью и затхлостью. Пахло полевыми травами и озоном. Закрыв глаза, можно было бы с полной уверенностью сказать, что находишься на весеннем лугу после дождя. Кардинал взялся рукой за прутья решетки, и они неприятно завибрировали, издавая едва слышный то ли стон, то ли вздох. Этот необычный металл под рукой мужчины слегка нагрелся, отвечая на кровь древнего вампира в его венах.
— Ты опять пришел? — раздался из глубины темницы хриплый мужской голос.
Кардинал направил тускло светящийся луч фонарика в глубину комнаты. Бледный огонек блуждал в темноте, едва разгоняя густую тьму. Слева от входа, у дальней стены стояло каменное ложе, на котором лежал … человек. Свет фонаря освещал только слабый призрачный силуэт.
— Ты снова открывал книгу, — донеслось до кардинала, и в голосе говорившего не было вопросительных ноток.
Силуэт зашевелился и стал подниматься. Сначала он неловко сел, спустив ноги со странной постели, потом с трудом поднялся, потянулся, расправляя затекшие мышцы, и сделал несколько шагов к решетке.
— Зачем пришел? — На кардинала взирали белые глаза без зрачков на худом лице, седые спутанные волосы топорщились в разные стороны. Мужчина попытался пригладить их, но они его не слушались. На нем была надета коричневая ряса, подпоясанная крученой веревкой.
— Что-то последнее время, ты зачастил ко мне в гости, — с иронией в голосе произнес этот странный мужчина и еще ближе подошел к решетке. — Выключи свет, а то мои глаза начинают болеть, — приказным тоном произнес он.
Кардинал быстро и без возражений, отключил фонарь.
— Ты прочитал предсказание. Оно изменилось?
— Нет, — неуверенно ответил кардинал.
Брови старика взлетели вверх.
— Тогда зачем ты пришел? Или решился покончить с собой таким оригинальным способом? — он зловеще рассмеялся. — Время кормежки уже близко.
Кардинал нервно сглотнул, когда его собеседник взялся за ручку запертой решетки, что открывалась изнутри.
Кардинал смотрел в лицо аббата и не узнавал в нем того милого и улыбчивого старика, каким помнил его в первые годы пребывания в аббатстве. После того, как аббат прочитал послание из книги вампиров, с ним что-то произошло. Он изменился, его как будто подменили. Может быть, не зря эту книгу назвали проклятой?
Много лет назад, ничего не понимающий Степка, смотрел на вмиг побледневшее лицо старого монаха, приютившего его в этой обители. Аббат быстро закрыл книжечку прямо перед любопытным носом молодого мужчины, кинул ее в шкатулку и поспешно захлопнул. Он держал шкатулку в своих дряблых руках и не сводил с нее затуманенного взора, ничего не говоря и ни на что не реагируя, пока Степан не потряс задумавшегося аббата за плечо.
— Что там было? — сгорая от любопытства, спросил он аббата. Тот перевел на него задумчивый взгляд, потом прищурился и тихо спросил:
— Хочешь власти? Думаешь, сможешь ее удержать? — он ехидно усмехнулся, а Степан только изумленно таращился на седого аббата и ничего не понимал. — Что ж бери ее, только не пожалей… потом. Управлять вампирами не получилось даже у Стража, так с чего ты взял, что получится у тебя, мой мальчик?
Потом аббат поднялся и, крепко схватив Степку за руку, потащил в сторону подземелья. Старик уверенно вел его по запутанному туннелю. Сначала они зашли в келью, что прежде нашел Степка, и снова спрятали там книгу в потайной нише, а потом, прихватив факел, стали спускаться все глубже в недра скалы, куда Степан сам никогда не решался заходить. Аббат молчал на все вопросы молодого перепуганного мужчины, пока они не подошли к этой старой запертой двери. Монах легко открыл ее, затем толкнул толстую решетку, которая издала странный поющий звук, отреагировав на кровь вампира. Он быстро зашел в темную комнату и закрыл за собой решетку, оставив опешившего Степку снаружи.
— Ты станешь аббатом вместо меня, — твердо произнес он.
— Что происходит? — прошептал Степка и нервно оглянулся, но ничего не смог разглядеть в кромешной тьме подземелья.
— Я — вампир. Много лет назад Фредерико Марчелли обратил меня.
— Чего? — глупо спросил Степка.
Когда аббат начал рассказывать о вампирах, он решил, что тот сошел с ума. Также старик поведал и историю своей жизни. Как совсем юнцом пришел в это полуразрушенное аббатство, в котором было около десятка молчаливых и хмурых монахов, и главным среди них был Фредерико, молодой старец, как его называли. Эти странные монахи ни с кем не разговаривали, полностью игнорируя нового поселенца. В считанные дни на месте развалин они возвели величественный монастырь, и они же построили подземелье с этими диковинными кельями и запутанными коридорами. Эти монахи до сих пор здесь, в этом самом подземелье. Они спят в темных каменных пещерах, отрешенные от всего мира.
Вскоре Фредерико исчез из монастыря, оставив вместо себя совсем еще молодого парня. Он не раскрыл ему свою тайну и тайну спящих в подземелье монахов. Единственно, сказал без надобности не спускаться туда и никогда не открывать запертые камеры.
О монастыре, одиноко стоящим в горах, быстро узнали и в обитель стали приходить другие монахи, или те, кто хотел уединения и тишины. Тогда молодой монах и стал здесь главным. Фредерико появился снова только через шестьдесят лет. Старый и седой аббат узнал его и немало удивился тому, как молодо выглядел его наставник. Фредерико ничего не объясняя, сразу же спустился в подземелье, а когда вернулся обратил старого аббата в вампира, не спрашивая его согласия и разрешения. Просто сказал, что доверить тайну подземелья он не может больше никому. И снова исчез. А через сотню лет у ворот аббатства появился молодой замученный паренек, который назвался именем этого вампира и в его крови аббат явно почувствовал кровь и силу Фредерико. Аббат не стал ни о чем расспрашивать перепуганного парня, уже зная, что услышит в ответ. И возможно, правда бы так никогда и не выплыла наружу, если бы этот уже молодой мужчина, который называл себя Фредерико Марчелли, через несколько лет случайно не наткнулся на дневник монаха-пилигрима в старой полуразрушенной библиотеке. Он стал слишком откровенно расспрашивать остальных жителей монастыря про вампиров.
Слушая рассказ аббата, Степка не верил ни единому слову, считая старика свихнувшимся сумасшедшим. Ему было страшно находиться здесь в полной темноте, да еще и с ненормальным стариком. Но аббат крепко держал его, просунув свою дряблую, но очень сильную руку через прутья решетки. Как тогда ему удалось вырваться, кардинал не помнит. Но, не дослушав рассказ аббата, Степан побежал назад по темному туннелю, не оглядываясь и не слушая предостерегающие крики старика. Но когда он вернулся в келью аббата, там его ждал тот, кто много лет назад убил Фредерико и немецкого офицера. Прищурив блестевшие странным светом глаза, он внимательно оглядывал запыхавшегося и перепуганного мужчину, а потом грозно рявкнул:
