Между тем король и Рамон Са Гардиа продолжали переписку, и можно предположить, что обе стороны все еще надеялись прекратить противостояние путем переговоров; разумеется, королем осада эта была предпринята тоже скрепя сердце. 21 апреля Бернар Сеспухадес, досмотрщик Тортосы, написал королю, что Рамон Са Гардиа неоднократно высказывал желание сдаться, если Хайме обеспечит тамплиерам защиту и покровительство, ибо папа римский практически в плену у короля Франции. Если король Хайме затем переговорит с папой по поводу положения тамплиеров, они готовы передать в распоряжение короля замок Монсон, а королеве преподнести равноценный дар за счет своего соляного налога (salt-tax), а также обещают выплачивать ежегодную ренту в 30 000 соли-дов. Если король согласится встретиться с Рамоном Са Гардиа в Тортосе, тот расскажет, как можно было бы выйти из этого дела с честью66. Через три дня Рамон написал королю напрямую, явно так и не дождавшись удовлетворительного ответа через посредника. Тон этого послания был куда более агрессивным. Если королю угодно взять Мира-вет силой, то ему это дорого обойдется — людей и денег он на это положит немало. Папа не отдавал приказа нападать на тамплиеров или убивать их, как «не желал он и чтобы нашу собственность по всему миру распродавали и разворовывали, как то делают королевские чиновники». Тамплиеры будут обороняться до конца и до конца останутся уверенными в своей невиновности; им нечего стыдиться, и они готовы умереть, как мученики67.
10 мая королевский представитель Педро де Керальт сообщил, что виделся с Рамоном Са Гардиа накануне, и тот сказал ему, что защитники Миравета готовы согласиться с роспуском своего ордена, или же с переходом в другой орден, или же с созданием совершенно нового ордена, однако не могут согласиться с тем, что папа объявляет их еретиками, а потому они будут защищаться до последнего и с честью погибнут на стенах своего замка. Между тем они спрашивают, нельзя ли заключить временное перемирие, во время которого хотели бы оставаться в замке, а королевской охране советуют не приближаться к его стенам. Во время перемирия они просят поставить в замок свежее мясо и передать им денег для покупки хлеба и вина68. Но Хайме не пожелал согласиться на условия, предложенные Рамоном Са Гардиа, ни в апреле, ни в мае. К тому же над орденом по-прежнему висели подозрения в ереси и различных правонарушениях; грозила тамплиерам и опасность быть объявленными упорствующими еретиками. Что же касается ходатайства перед папой, то от него Хайме отказался. «Папа располагает всеми необходимыми сведениями, являясь наместником Бога на земле; он также правит всеми тварями земными… мы не можем ставить ему условия»69. В конце июня с разрешения короля дворянин с Майорки Рамон де Канет, родственник Района Са Гардиа, посетил тамплиеров в замке Миравет, а затем сообщил королю, что все рыцари остались верны своему ордену и долгу чести. После Бога король Хайме для них превыше всего, но, тем не менее, тамплиеры не выпустят из крепости Рамона Са Гардиа на переговоры с королем, если ему не будет предоставлено королевской охранной грамоты70.
Итак, тамплиеры продолжали борьбу, и положение с каждым днем все ухудшалось. К концу октября оно, видимо, достигло кризисной точки. Рамон Са Гардиа предпринял еще одйу попытку вызвать у папы хоть какой-то интерес к их судьбе через Арнольда, настоятеля монастыря бенедектинцев Фонфруад и папского вице-канцлера, которому написал о девяти месяцах осады и о том, что тамплиеры намерены защищать крепость до своего последнего часа. Он просил этого аббата ходатайствовать за них перед папой и постараться убедить короля снять осаду. Но тон письма по-прежнему был достаточно дерзким: «Что же касается преступлений и правонарушений, которые нам приписывают, то мы предпочитаем с помощью оружия доказывать, что, как и наши братья, являемся истинными христианами и рыцарями-католиками, или же устанавливать это на суде, в соответствии с каноническим и государственным правом, или же так, как того пожелает господин наш святейший папа»71. Но на самом деле осажденные почти готовы были сдаться. 18 октября Беренгар де Сен-Жюст, комендант крепости Миравет, написал королю, напомнив ему еще раз о тех услугах, которые оказал орден всей королевской семье, а также сообщая о страданиях и болезнях, которые терзают защитников крепости, и предложил в обмен на мясо, вино и овощи богатые дары, в том числе два бесценных кольца. Но король, понимая свои преимущества, отклонил это предложение, заявив, что сочувствует положению осажденных, однако ничего не может для них сделать72. В конце ноября 1308 г. Миравет был сдан. 63 человека остались в опустевшем замке; позднее большая их часть была отправлена в Тортосу, где их заключили в тюрьму, но содержали в сносных условиях73. Другие крепости и замки тамплиеров пали еще раньше: Кантавьеха в августе, Вильель в октябре и, наконец, Кастельоте незадолго до падения Миравета, в начале ноября74. Наиболее важный из укрепленных замков, Мон-сон, с годовым доходом примерно в 40-50 тысяч солидов, не считая церковной десятины, выплачиваемой вином, маслом и мясом, продержался до мая 1309 г. и пал в результате предательства75. Военные действия завершились в июле 1309 г. после падения замка Чаламера и вторжения туда отряда под предводительством папского посланника Бертрана, настоятеля монастыря Сен-Кассиано в Безье; отряд этот был послан в ответ на выраженное тамплиерами желание сдаться на милость папы76.
Затем была предпринята попытка вести процесс в соответствии с папскими буллами, изданными в августе 1308 г. Архиепископ Таррагоны и епископ Валенсии были назначены хранителями земель и имущества тамплиеров в Арагоне77; начались судебные расследования. Сохранились отрывки из протоколов допросов 32 тамплиеров на слушаниях, состоявшихся в феврале 1310 г.78. Ни один из свидетелей с предъявленными обвинениями не согласился, однако мнения других свидетелей, не состоявших в ордене, разделились. Педро Оливонис, приор доминиканского монастыря в Лериде, заявил, что в самом начале арестов слышал от некоего Феррарио де Биглето, королевского викария в Таррагоне, будто тамплиеры поклоняются каким-то головам. А обедая с Феррарио де Лилето, своим дядей, который был священником в ордене тамплиеров, он много раз видел веревку, которой дядя подпоясывал свою рубаху, и к веревке этой была привязана серебряная голова с бородой; из этого он «сделал вывод, что тамплиеры и вправду поклоняются головам». С другой стороны, Педро де Подио, настоятель францисканского монастыря в Лериде, «не раз слушал исповеди тамплиеров, и ему эти люди казались добрыми христианами». Некоторые свидетели «верили в злодеяния» тамплиеров из-за той секретности, что окружала процедуру приема в члены ордена, а также из-за намеков, якобы брошенных отдельными тамплиерами, но никто из них так и не смог привести ни одного конкретного свидетельства.
С точки зрения папства, расследованиям в Арагоне мешал, как и в Англии, практически полный запрет на применение пытки. Многие тамплиеры просидели в тюрьмах более трех лет, пока длилось следствие, однако условия их содержания были явно значительно лучше, чем во Франции. Три раза в неделю им давали мясо, а также яйца и рыбу, хотя поступали жалобы на нехватку одежды и одеял. Порой, видимо, применялись кандалы, что вызывало опухание суставов и различные воспалительные процессы, особенно у стариков, однако нет ни одного свидетельства использования действительно жестоких мер, которые широко применялись во Франции79. В марте 1311 г. папа послал из Авиньона письменный приказ архиепископу Таррагоны и епископу Валенсии: некоторых тамплиеров следовало подвергнуть пыткам, дабы получить от них «правдивые» показания80. Видимо, в августе 1311 г. пытка была применена по крайней мере к 8 тамплиерам, находившимся в Барселоне, однако никаких признаний добиться так и не удалось81. Вскоре слушания в Арагоне явно стали сходить на нет, и судьбы отдельных тамплиеров решали уже местные советы; например, совет Таррагоны 4 ноября 1312 г. объявил тамплиеров невиновными в тех преступлениях, которые им припысывались, и свободными от всякого бесчестья, «хотя их и подвергали пыткам, дабы добыть (у них) признание в совершенных преступлениях»82.
