Инспектор покачал головой.

— Просто не могу. Это же Центрально-Американская Федерация, а не Севамерика. Вас не обвиняют ни в каком преступлении, так что закон об экстрадиции тут неприменим. Можете говорить, не стесняясь. — Он встретился с ней взглядом, не моргнув глазом. — Да я в любом случае не стал бы пытался забрать вас и вашу дочь против вашей воли.

Сурци поразмыслила над его предложением. Внезапно она стала выглядеть моложе своих лет, походя скорей на испуганного подростка, чем на закаленную женщину, сумевшую выжить на Полосе.

— Все дело в деньгах. Деньгах Мока. Наличных Клеата. Мы с Уэйном смогли присвоить изрядную долю кредита. Никто не делал такого с Моком, думая, будто ему это сойдет с рук. А то, что в этом участвовала я, еще больше усугубляло дело. Мок из-за этого выглядит не только полным козлом, но и полным кретином. Он хочет вернуть свои деньги. Хочет вернуть меня.

Инспектор понимающе кивнул, не улыбаясь, наклонился к ней и заявил мягко, но решительно:

— Если вы намерены мне лгать, миз Моккеркин, то я ничем не смогу вам помочь. Деньги, которые вы с Уэйном Бруммелем или Джорджем Андерсоном похитили, лишь малая часть этого дела.

Лицо ее раскраснелось от возмущения, и она приподнялась с кушетки.

— Я не лгу, проклятый ты федоко! Зачем еще, по-твоему, такой, как Мок захотел бы вернуть меня?

Ни в малейшей степени не отреагировав на ее вспышку, Карденас попытался остаться столь же чутким и сочувствующим.

— Я не так уж уверен, что он хочет вернуть вас, миз Моккеркин. Но мы знаем, что он хочет вернуть вашу дочь.

Она уставилась на него. За исключением звуков тропического леса, доносившихся сквозь забранные ширмами окна, в комнате стояла мертвая тишина.

— Не понимаю, о чем вы говорите, инспектор. Катла способная, совершенно нормальная, обыкновенная двенадцатилетняя девочка, страдающая лишь из-за трудностей, какие бывают у всех девочек ее возраста. И я не могу себе представить никакой особой заинтересованности моего мужа в ее возвращении, помимо того, что она доводится ему дочерью.

Хаяки покорно вздохнул.

— Миз Моккеркин, имейте некоторое уважение к нашему умению делать свою работу. Мы ведь вас нашли, не так ли? Кроме того, мы способны определить, когда вы лжете. — Он кивнул в сторону инспектора. — Мой напарник — интуит.

Хозяйка дома пристально посмотрела на Карденаса. Тот обычно предпочитал не афишировать свою способность. Но тут был другой случай. Она увидела правду в его глазах и бессильно осела на кушетке.

— Мы беседовали с друзьями вашей дочери, миз Моккеркин. Как в том соче, в который вы ее зачислили, так и вне его. И знаем, что Катла куда более, чем просто «способная». Нам известно, что она техант и что она работала над каким-то важным проектом для вашего мужа, когда вы обе исчезли.

Сплетая и расплетая пальцы, Сурци Моккеркин отступила под натиском, но лишь со скрипом.

— Катла моя дочь, джентльмены, и я люблю ее. — Подняв голову, она умоляюще посмотрела на внимательно слушающего инспектора. — Но я не притворяюсь, будто понимаю ее. И уж точно не знаю, откуда у нее такие мозги. — Она сардонически рассмеялась. — Одно могу сказать, что явно не от меня! Со мной по-другому, у меня есть обычные мозги, и навалом — на улице я не пропаду. Но книжные мозги — может, они достались ей по линии Клеата. Я не слишком уверена, что это такая уж полезная штука.

Она, Катла, вообще-то очень робкая, но иногда, когда была уверена, что мы одни и за нами не наблюдают, пыталась поговорить со мной о некоторых вещах. Проект Клеата был одной из них. Он… он говорил ей, что если она не будет работать с ним, с его людьми, то может что-то случиться. Не с ней, а с кем-то другим.

— Он угрожал вам, чтобы заставить ее работать с ним? — уточнил Хаяки.

— Не называя по имени. — Она переключила внимание на рослого сержанта. — Ему и не требовалось. Достаточно было намекнуть, что с кем-то близким может что-то случиться. Он мог говорить о какой-нибудь односочнице или о случайном друге. Вам никогда не доводилось быть с ним рядом, сержант. В его голосе есть определенное качество. Оно естественное, но Мок может заказать на дом обед из китайского ресторанчика, и это прозвучит так, словно он собирается совершить серийное убийство. А когда он действительно угрожает… — Голос ее замер.

Карденас вернул разговор к прежней теме.

— Этот проект, над которым он заставлял работать Катлу: вы можете что-нибудь рассказать о нем? Мы не знаем никаких подробностей, только что он довольно значительный. В нем явно очень заинтересованы и другие, кроме вашего мужа.

Она широко развела руками и пожала плечами.

— Я же говорила вам, Катла пыталась мне это объяснить, и не раз. Я о нем помню лишь немногое и не притворяюсь, будто понимаю даже то, что помню. Он как-то связан с процедурой, которую она называла «квантовой кражей».

Двое федералов переглянулись.

— И это все? — подтолкнул ее Карденас.

— О нет, есть еще многое. Просто я ничего этого не понимаю.

Наморщив лоб, Сурци Моккеркин попыталась вспомнить терминологию и определения, которые явно выходили за рамки знакомых ей понятий. И по мере того, как она объясняла, перескакивая с пятого на десятое, Карденасу становилось все более очевидным, что многое из этого равным образом выходило и за рамки их с напарником знаний. И что еще хуже, без погибших в машине спиннеров, зафиксировать какие-либо подробности они могли только с помощью собственных мозгов.

— Все вертится вокруг дистанционного управления оптическими свитчами, которые драйвят коммерческие нервные узлы Ящика. Я говорю о глобальном Ящике, а не каких-то местных боковых дендритах. — И, увидев выражение их лиц, добавила с кривой усмешкой. — Я ж вам говорила, что не понимаю этого. Просто помню кое-что.

— Продолжайте, — поощрил ее Карденас, отчаянно жалея, что при нем нет спиннера. Или знающего немало Орилака Мудрого.

Усилия вспомнить, казалось, помогли ей расслабиться. В промежутках между декламациями она допила остатки пива.

— Весь фокус — Катла упорно называет его именно так — явно в том, чтобы настроить подсоединенные параллельно усилители так, чтобы в соответствующий момент лазеры точно отрегулировались на нужной длине волны. Если правильно откалибровать луч, то получится местный дубликат информации, которая перекачивалась в этот момент. Когда на удаленном сайте будет создан точный дубликат, оригинал уничтожат. — Она откинулась на спинку кушетки.

— Предполагалось копировать таким образом на другую молли дубликаты банковских кодов, или подробности биржевых операций, или просто скачиваемую информацию.

— И в тоже самое время, — добавил Карденас, напряженно пытаясь осмыслить сказанное, — первоначальная информация превращалась в бесполезную?

— Не просто превращалась в бесполезную, — поправила она его. — Она стиралась, словно ее никогда и не было. Но она оставалась в виде идеального дубликата, созданного где-то в другом месте.

Оба федерала на мгновение притихли, пытаясь переварить все это. И как столь часто бывало, Хаяки аккуратно подытожил только что услышанное.

— Банкам это страсть как понравится.

— Очень остроумно, — заметил Карденас. — Ты не только похищаешь информацию, но и одновременно ликвидируешь первоначальную запись. Все равно что убегать от кого-то, заметая оставленные следы. — Он слегка свел брови глядя на Сурци Моккеркин. — Если сработает.

Отставив бутылку в сторону, она извлекла из статуи тапира другую и щелкнула охладителем. Налить гостям она снова не предложила. Карденас полагал, что ее нельзя винить.

— Этого я вам сказать не могу. Я бы не поняла, срабатывает ли нечто подобное так, как надо, даже если б увидела в действии.

— Значит, вы не знаете, является ли эта бредовая идея чем-то большим, чем теорией? Вам не известно, насколько далеко продвинулось практическое применение, вышли ли люди вашего мужа за рамки чистой теории?