Дженна пожала плечами.

— Ну, не ходи на бал.

Я ответила свирепым взглядом. Сама Дженна не собирается на бал, вот ей и не понять, почему мне так хочется пойти. Я и сама плохо это понимала. Возможно, это как-то связано с образом Арчера в смокинге.

Но о таких подробностях рассказывать Дженне не хотелось.

— Бал — дело десятое; тут главное — принцип! Я должна победить это дурацкое заклинание! Не такое уж оно сложное.

— Может, кто-нибудь наложил проклятие на манекен, — пошутила Дженна, снова утыкаясь в мангу.

Я незаметно сунула руку в карман и сжала в кулаке крохотный предмет, который, казалось, прожигал в нем дыру.

Когда Алиса предложила заколдовать платье Элоди, я сначала сказала: «Ни за что!»

— Меня за такое могут выгнать из школы!

— Так ведь это сделаешь не ты, — возразила Алиса. — Колдовать буду я, а ты будешь просто передатчиком, так сказать.

Это звучало логично. Должна признаться, голова у меня слегка закружилась, когда Алиса достала из кармана малюсенькую косточку — похоже, птичью. Наверное, мне должно было показаться жутковатым, что Алиса таскает кости в карманах, но я уже привыкла к ее странностям. Косточка мягко засветилась, точно как тот кулончик в самый первый вечер. Алиса, улыбаясь, передала ее мне.

— Подсунь это в подшивку подола ее платья.

— Нужно при этом что-нибудь говорить?

— Нет, не нужно. Косточка сама знает, что делать.

Сейчас я вспоминала эти слова, ощупывая крохотную гладкую косточку. Я держала ее у себя уже неделю и все никак не могла решиться пустить ее в ход. Алиса клялась, что платье всего лишь примет какой-нибудь ужасный цвет, когда Элоди его наденет. Вроде бы ничего страшного. И все-таки на душе у меня было скверно. Всю жизнь, как только я пыталась применить магию к другому человеку, дело кончалось плохо, а я, хоть и не любила Элоди, все же не хотела нечаянно ее покалечить. Поэтому косточка так до сих пор и пребывала в моем кармане.

Но если я не собиралась ее использовать, почему тогда не выбросила?

Снова вздохнув, я слезла с кровати и подошла к манекену. Хоть у него и не было головы, казалось, он самой своей позой насмехается надо мной. Я так и слышала, как он говорит: «Ну что, неудачница? По мне, уж лучше носить эту наволочку, чем твои отвратительные творения».

— Заткнись, — буркнула я. Возложила руки на манекен и опять постаралась сосредоточиться. — Синее, красивое, ну пожалуйста… — забормотала я.

Ткань под моими руками замерцала и вдруг покрылась блестками. Передо мной был ярко-голубой пикантный костюмчик, очень похожий на униформу тамбурмажора.

— Черт, черт, черт! — закричала я и так треснула манекен, что он закрутился на подставке.

Дженна оторвалась от книги.

— Слушай, это очаровательно!

— Ты хоть не добавляй! — прорычала я.

Господи, да что это со мной? Я творила куда более серьезные чары, и ни разу не получалось такого ужаса!

— Говорю же, манекен у тебя с изъяном, — сказала Дженна. — У других обходится без сложностей.

— Знаю! — Я ткнулась лбом в манекен. — Даже Сара Уильямс, — а она самая бездарная ведьма на свете, — сотворила вполне хорошенькое красное платьице. Не такое изысканное, как у Элоди, но…

Я замолчала. У меня вдруг засосало под ложечкой.

Не такая уж непреодолимая для меня задача — сотворить платье. Может быть, Дженна права — манекен кто-то проклял?

Я снова приложила к наволочке ладони, но на этот раз я не думала о нарядах. Я просто сказала:

— Сознавайся!

В первый момент ничего не произошло. Я не знала, радоваться этому или огорчаться.

А потом медленно-медленно спереди на платье проступили два отпечатка рук цвета разведенного бургундского.

У меня гора свалилась с плеч, и тут же на смену облегчению пришла раскаленная добела ярость.

— Как ты это сделала? — спросила Дженна.

Она стояла рядом со мной на коленях, рассматривая отпечатки.

— Разоблачающее заклинание, — ответила я сквозь зубы. — Позволяет определить, было ли на данный предмет произведено магическое воздействие.

— По крайней мере, теперь ты знаешь, что ты — не бездарная ведьма.

Я кивнула. Меня трясло от злости. Я-то мучилась, что ничего не могу, не умею, а оказывается, все это были козни Элоди! Наверняка ее, кому еще нужно, чтобы я не пошла на бал? Черт, просто в голове не укладывается!

Обидней всего, что я так и не использовала свое проклятье. Мне было совестно!

Ну, теперь-то по фигу.

Я спросила Дженну:

— Где сейчас Элоди?

Она широко раскрыла глаза — наверное, вид у меня был тот еще.

— М-м, кажется, Анна говорила, что они собирались на пляж с компанией.

— Вот и чудесно!

Я бросилась к двери, не слушая, как Дженна кричит вслед:

— Что ты задумала?

Я вихрем промчалась по коридору. Никто не видел, как я проскользнула в комнату Элоди.

Сердце у меня колотилось от страха и злости. Я подошла к окну — там стояли два манекена в бальных нарядах. Платье Анны было черное, с фиолетовой отделкой и небольшим шлейфом. На ней будет выглядеть очень мило, но никакого сравнения с платьем Элоди.

С минуту я колебалась.

Потом вспомнила, как Элоди насмехалась надо мной в классе, пока я билась над своим несчастным платьем, и ко мне вернулась решимость.

Я опустилась на колени и, перебрав прозрачные волны юбок, нащупала в подшивке подола крошечное отверстие. Просунула туда косточку и легонько пригладила сверху. Косточка вспыхнула тускло-красным сквозь все слои розового. Я не дышала, пока свечение не погасло, а потом выбежала за дверь.

В коридоре никого не было. Я благополучно вернулась к себе.

Дженна так и сидела на кровати.

— Что ты сделала?

Я вытащила из-под матраса мешочек с землей.

— Скажем так: иногда полезно позаимствовать методы противника.

Дженна открыла рот, но снова его закрыла, наблюдая, как я сыплю землю из мешочка себе на руки. Видно, она решила, что у меня окончательно крыша поехала. А я подошла к манекену, ухватила его за талию измазанными в земле руками и крепко зажмурилась.

На этот раз я даже не думала о каком-нибудь конкретном фасоне. Просто сказала: «Платье».

Как обычно, ткань задвигалась под моими ладонями, но на этот раз все было иначе. Рукам стало горячо, и по телу как будто пробежал электрический ток.

Дженна ахнула. Я сделала шаг назад, открыла глаза и тоже ахнула.

Платье было не просто красивое — ошеломляющее.

Синий, как павлинье перо, атлас, и в глубине его словно танцуют зеленые огни. Корсаж без бретелек, на косточках, а когда я повернула манекен, то увидела на спине шнуровку из ярко-зеленой ленты.

Юбка колоколом расходилась от узенькой талии, а самое поразительное — впереди она была расшита настоящими павлиньими перьями. Они шли клином, начинаясь от корсажа, и треугольником расходились вширь к подолу.

— Ничего себе! — выдохнула Дженна. — Вот это платье! Софи, ты будешь потрясающе красивой!

Она права, подумала я в полном остолбенении. Я буду потрясающе красивой.

— Чем это ты его обработала?

Я была пока еще не готова рассказать Дженне об Алисе, и к тому же мне что-то подсказывало, что слова «земля с могилы» не придутся ей по душе. Поэтому я пожала плечами:

— Волшебным порошком.

Дженна посмотрела на меня с сомнением, но я не дала ей времени задать еще какой-нибудь вопрос — ослепительно улыбнулась и сказала:

— Давай я тебе тоже сделаю!

Дженна удивленно засмеялась.

— Ты правда хочешь сделать для меня платье?

Я кивнула.

— А почему нет? Будет весело, и ты сможешь пойти со мной на бал.

— Да не надо бы, Соф, — слабо запротестовала она, но я уже вытаскивала из шкафа ее ночную рубашку.

Я прижала к рубашке ладони, все еще измазанные в земле, и подумала: «Дженна».

Возражения замерли у Дженны на губах, когда она увидела платье: ярко-розовое, на тонюсеньких бретельках, со сверкающим пояском. По-моему, пояс был расшит настоящими бриллиантами. Платье подходило ей идеально. Дженна прижала его к груди и закружилась по комнате.