Сквозь пелену слез я смотрела, как миссис Каснофф снова уселась за стол и раскрыла бухгалтерскую книгу. Меня злило ее упорное нежелание признать, что в Геката-Холле может быть что-то такое, что ей неизвестно. А еще мне было грустно до глубины души. Не имеет значения, что я сумею раскопать и какие теории пытаюсь проверить — проще всего считать, что Холли убила Дженна и она же пыталась убить еще двух девочек. А раз проще — значит, этому все и поверят. Иначе придется признать, что они ошибались или, хуже того, что они не всемогущи.

К тому времени как я добралась до хранилища, слезы уже высохли. Им на смену пришла тупая неотступная боль в голове. Ванди дожидалась меня у двери. Я думала, она мне в глотку вцепится — может, даже в буквальном смысле, — но она, должно быть, заметила что-то по лицу и всего лишь буркнула:

— Опаздываешь!

И легонько подтолкнула меня к ступенькам, ведущим в подвал.

Когда за мной защелкнулся замок, Арчер, стоявший возле полок, обернулся.

— Вот ты где. Ванди посылала за тобой трехглавых церберов?

— Нет.

Я взяла свою планшетку и отошла в самый дальний угол.

— Как, а где же остроумный ответ? Неужели я не получу фирменной отповеди марки «Софи Мерсер»?

— Сейчас я не ощущаю в себе особых запасов остроумия, Кросс, — ответила я, скользя невидящим взглядом по полкам.

— Хм, — тихо сказал Арчер. — Что с тобой?

— Надо подумать. Что же со мной, действительно? Единственную настоящую подругу увезли и, скорее всего, она уже не вернется. Все решили считать, что она чудовище, а о других версиях никто и слышать не хочет.

— Какие еще версии, Софи? Она же вампир! Вампиры так устроены.

— Значит, ты тоже этому веришь?

Арчер швырнул список на полку.

— Да, верю! Я знаю, вы дружили, тебе тяжело, но ведь у тебя и кроме нее есть друзья.

Я почувствовала, что вся дрожу от злости. Прошла через всю комнату и остановилась прямо перед ним.

— Хочешь сказать, Кросс, ты мне друг? А мне что-то кажется, что ты со мной и не разговаривал ни разу с самого бала!

Арчер отвел глаза, и я увидела, как на его лице заходили желваки.

— Ты вообще на себя не похож с того вечера!

— Я? Это ты мне в глаза не смотришь! Извини, но мне кажется несколько подозрительным, что как только Элоди начала с тобой общаться, она ни с того ни с сего порвала со мной!

Я затрясла головой, ничего не понимая. Постепенно до меня дошел смысл его слов.

— Что? Ты думаешь, я передала Элоди, как ты тогда сказал, что на самом деле хотел быть на балу со мной? Насплетничала специально, чтобы она тебя бросила и ты достался мне?

Арчер не ответил. Я легонько пихнула его и рявкнула:

— Очнись!

Я хотела пройти мимо него, но он поймал меня за руку и дернул к себе, так что мы чуть не столкнулись лбами.

На несколько секунд мы застыли, яростно глядя друг на друга и тяжело дыша. Его глаза чуть потемнели, как у Дженны в тот день, когда она увидела мою кровь. Только это был совсем другой голод. Я тоже его чувствовала.

Я не позволила себе ничего обдумывать — просто подалась вперед и прижалась губами к его губам.

Он на долю секунды замер, а потом издал звук, похожий на глухое рычание где-то в горле, и вдруг его руки обхватили меня и стиснули так крепко, что я чуть не задохнулась. Но это было неважно. Ничто в мире не имело значения, только Арчер, его губы на моих губах и его тело, прижавшееся ко мне.

Я до этого несколько раз целовалась, но никогда ничего похожего не испытывала. Меня словно прошил электрический ток от макушки до самых пяток, а в глубине сознания всплыли слова Алисы о том, что у любви собственная магия. Алиса права: это и правда волшебно.

Мы оторвались друг от друга, чтобы перевести дух. Я подумала: неужели у меня такой же обалдевший вид, как у него? Но он уже целовал меня снова, мы пошатнулись и налетели на полки. Я слышала, как что-то упало и разбилось. Мягко хрупнуло под ногой стекло. Арчер толкнул меня к стене.

Уцелевший клочок рассудка где-то очень далеко нашептывал, что я не должна расстаться со своей драгоценностью в школьном подвале, но тут ладони Арчера скользнули под мою блузку и легли на голую спину, и мне начало казаться, что в подвале ничуть не хуже, чем в любом другом месте.

Мои руки, словно чужие, просунулись между нами и расстегнули несколько верхних пуговиц его рубашки. Мне хотелось дотронуться до его кожи так же, как он касался моей. Наверное, Арчер чувствовал то же самое — он слегка попятился, чтобы мне было удобнее. Его губы прошлись от моего рта до горла, и я закрыла глаза, откинув назад голову и запуская руки ему под рубашку.

Ощущать его губы на своей шее было неописуемо приятно. Я сперва и не заметила, что левую ладонь что-то жжет.

Подняла отяжелевшую голову и взглянула на свою руку, лежащую у него на груди, чуть повыше сердца.

А потом туман желания в голове рассеялся, и на смену ему пришел мертвящий ужас, когда я увидела, как под моими пальцами проступает татуировка: черный глаз с золотистым зрачком.

Сначала я не поверила собственным глазам. Потом Арчер заметил, как я вдруг оцепенела, отодвинулся и скосил глаза вниз.

Когда он снова поднял взгляд, он был очень бледен, а в глазах застыло выражение панического страха. И я поняла, что увиденное было реально. Я в самом деле видела метку «Ока Божьего». Арчер — из них. Я мысленно произнесла эти слова, и все равно никак не могла осознать их смысл.

Знала, что нужно кричать, бежать, и так далее, но пошевелиться не получалось.

Арчер сказал:

— Софи.

Как будто мое имя было кодовым словом, снимающим паралич, — я уперлась руками ему в грудь и толкнула изо всех сил. Он этого не ждал, иначе мне ни за что не удалось бы сбить его с ног. Арчер повалился на спину, обрушив на пол все, что стояло на полке. Из разбитой склянки растеклась ядовито-желтая жидкость. Я кинулась бежать, ноги скользили в луже.

Арчер вскочил и легко перехватил мою руку. Кажется, он еще раз повторил мое имя, а может, мне послышалось. Он тоже поскользнулся, и я со всей силы ткнула его локтем в грудь. Он согнулся вдвое, задыхаясь, и я, не теряя времени, ударила ребром ладони ему в челюсть.

И подумала: прием номер три.

Совсем как на уроке по самообороне.

Арчер схватился за рот. Между пальцами просачивалась ярко-красная кровь. Во мне вскипало безумное желание расхохотаться. Только что я целовала эти губы, и вот — сама же разбила в кровь.

Арчер протянул ко мне руку, но движения у него были замедленные, и я успела отскочить.

Сколько раз мы дрались на уроках самообороны! Неужели все было подготовкой к этой минуте? Неужели Арчер смотрел на мои неумелые попытки отразить его удар и внутренне смеялся над тем, как легко будет меня убить?

Я увернулась от него и бросилась к лестнице. В голове все обрывалось куда-то вниз, как на спиральном спуске. Я могла думать только об одном: Арчер поцеловал меня, Арчер убил Холли, Арчер пытался убить Честон, Арчер напал на Анну… Я не оглядывалась, но мне казалось, я чувствую, как его пальцы задели мою лодыжку. Я добежала до двери и вспомнила, что она заперта. Господи, заперта!

Я навалилась на дверь с криком:

— Ванди! Миссис Каснофф! На помощь!

Колотя по двери кулаками, я наконец-то оглянулась и увидела, как Арчер наклонился и задрал брючину. Я не сразу разглядела, что он достал нечто, пристегнутое ремешком к ноге.

Нож. Серебряный нож. Точно таким ножом кто-то вырезал сердце Алисы.

Я уже и кричать не могла от страха, как в кошмарном сне.

Но Арчер не пытался ко мне приблизиться. Он бросился к низенькому окошку, поддел ножом древний замок.

Я услышала за дверью шаги и, кажется, звяканье ключей.

Замок на двери и замок на окне поддались одновременно.

Арчер в последний раз посмотрел на меня. Я обмякла, привалившись к двери. Невозможно было понять выражение его лица, но я с изумлением увидела у него в глазах слезы. Потом он отвернулся и протиснулся в окно — точно в тот момент, когда у меня за спиной распахнулась дверь и я, вся трясясь, рухнула на руки Ванди.