Роберт укрылся одеялом и молча отвернулся к стене. Он слышал, как полчаса назад Эва поймала меня в коридоре, сказала что-то про сигаретную вонь и портовые кабаки в Марселе. Не подумав о последствиях, я посоветовала ей пойти к психотерапевту, а ещё лучше, к проституткам мужского пола, потому что климакс и сексуальная неудовлетворённость — проблемы не семейного, а личного характера.

Дальше были хлопки дверью, невнятные жалобы и угрозы. Я достаточно хорошо знала Роберта, чтобы без всяких слов понять, насколько он зол. Беда в том, что я не чувствовала себя виноватой.

Полежав немного в полной тишине, решила сделать робкий шаг навстречу. Придвинулась к нему, погладила по плечу. Я знала, что Роберт не спит, и что ему тоже мерзко от этой перепалки, случившейся в его родном доме. Каждый человек привязан к месту, где прошло его детство, даже если вслух того не признаёт.

— Милый, — сказала я, — пожалуйста, перестань злиться. Ты единственный близкий мне человек здесь, да и, пожалуй, во всём мире. Я очень дорожу нашими отношениями и не хочу ссориться с тобой.

— Если ты так дорожишь нашими отношениями, — проговорил он устало, — зачем было язвить Эве?

— Я постараюсь завтра отвечать вежливо, даже если она опять заденет меня.

— Сделай одолжение.

Забравшись под одеяло, я погладила его по спине. Просунула руку подмышку и провела пальцами по груди, вдохнула привычный запах его одеколона. Вспомнила, что сегодня утром, после бокала вина, мне захотелось прикосновений, тепла и нежности. Что пообещала себе перед сном совратить Роберта, как в начале нашего знакомства.

Он нехотя повернулся на спину.

— Ты серьёзно?

— Почему нет? Родовое проклятие не позволяет заниматься любовью в поместье?

— Откуда ты знаешь о проклятии?

— Джейми. Он очень мило поведал мне историю Фредерика.

— Враки всё это, — сказал Роберт, глядя в потолок.

Мягкий свет луны освещал его точёный профиль.

— Не верь всему, что брательник рассказывает. Он, как и дед, немного не в себе. Здешние леса сносят людям мозги. Ещё и поэтому я не хотел задерживаться в Вермонте надолго.

Некоторое время я дремала, положив голову ему на плечо. Вскоре его дыхание стало размеренным, веки сомкнулись, и он отвернулся от меня, чуть поморщившись, обхватив руками подушку.

— Роберт, — сделала я последнюю попытку сблизиться.

— А ты не замечала, — сказал он, — что твой характер проявляется ровно раз в месяц?

Я умолкла, смущённая. Он прав, во всём виноват цикл. И в моей слишком болезненной реакции на слова Эвы, и в том, что с самого утра хочется секса, хоть я отказываюсь признаться в этом самой себе. Нужно просто подождать пару дней и меня отпустит. Все вернётся на круги, всё станет, как прежде, разве не этого я желала сейчас всей душой?

— Видишь, — сказал он, позёвывая, — я прекрасно изучил тебя, за те годы, что мы вместе.

Он заснул, а я смотрела на тёмный лес за окном, и мои мысли метались меж событий этого длинного дня. Я чувствовала, что неправа, что Роберт неправ, что между нами всё пошло не так, и это "не так", неуютное, непроговоренное, нарастало, как проценты с неоплаченных долгов.

Ощутив внезапную духоту, я откинула одеяло и вскоре замёрзла. Почему мне вздумалось вторгаться без спросу в жизнь этой семьи? Я всегда жалела людей, которые навязывали другим своё общество, и вот сейчас чувствовала себя лишней, как никогда раньше.

Время близилось к полночи. Я решила спуститься на кухню и попить воды. Посидеть там немного в одиночестве, прийти в себя, возможно, принять снотворное. Чёртов предменструальный синдром, надо же было именно сейчас накрыть меня в полную силу!

В темноте я надела тёмно-синее платье, в котором провела вечер. Спускалась по лестнице очень медленно, стараясь не разбудить никого своими шагами. На кухне оказалось неожиданно промозгло, совсем не как днём. Я достала из холодильника недопитую бутылку вина, плеснула на дно стакана. Выпила, не почувствовав ни вкуса, ни опьянения. Я понимала, чего мне не хватает, но старательно гнала неуютные мысли прочь.

Ступеньки лестницы освещал тусклый свет луны из окошка под крышей. Что-то заставило меня миновать площадку второго этажа и подняться на третий. Я знала, что там комната Джейми. Самое правильное сейчас остановиться, вернуться вниз, не ухудшать ситуацию поверх того, что я уже натворила, поругавшись с Эвой. Было одновременно страшно, и стыдно, и жалко себя, и еще тысяча неосознанных оттенков чувств смешались у меня в груди.

Я подошла к неплотно прикрытой двери и несколько секунд стояла перед ней, задерживая дыхание. Затем, подчинившись порыву, куда более сильному, чем здравый смысл, толкнула её рукой и сделала шаг.

Полупустая комната была залита зеленоватым светом. Покатый низкий потолок делал её похожей на каморку средневекового монаха. Джейми сидел на кровати, прислонившись спиной к изголовью, держа на коленях ноутбук. Подняв взгляд от экрана, он жестом пригласил меня зайти, не удивляясь, словно ждал моего появления. Закрыл компьютер, задвинул его под кровать и подошёл ко мне, бесшумно ступая босыми ногами по потёртому паркету.

Я почувствовала тихую радость оттого, что хоть один человек во всём мире ждал меня сегодня ночью. Как в дешёвой мелодраме, на мои глаза навернулись слёзы.

Мне не удавалось вымолвить ни слова, не приходило в голову ничего важного, что могло оправдать этот полуночный визит, но Джейми и не требовал оправданий. Я разревелась, уткнувшись лицом ему в плечо, закрыв рот рукой, чтобы не всхлипывать, вдыхая запах геля для стирки, исходящий от его футболки.

Наверное, правы все, кто советовал мне держаться подальше от семейства Монтгомери. Я возомнила, безо всяких оснований, что смогу стать Роберту достойной женой. В мире сотни тысяч несчастливых браков, миллионы одиноких женщин. Моя судьба — стать одной из них. Пора уже смириться, купить билет на самолёт домой и сказать матери и бабке, что они оказались правы. Я не смогла достичь в жизни ни одной существенной цели.

Джейми не пытался поскорее успокоить меня, не сказал, что всё будет хорошо. Лишь приобнял за плечи и погладил по волосам.

Меня бросило в озноб от недозволенной, пьянящей новизны его прикосновений. Я не была ни с одним мужчиной, кроме Роберта, уже семь лет, не собиралась смотреть ни на кого другого до конца своих дней. Слушая прерывистое дыхание парня, ощущая кожей тепло его тела, я не заметила, как перестала плакать.

Джейми провёл пальцами мне по щекам, вытирая слёзы. Он одного роста со мной. Его глаза напротив моих. Мы равны, между нами нет условностей, масок и ролей. Только мужчина, женщина и луна, тихо скрывшаяся за облаками. Я не оттолкнула его, когда он привлёк меня к себе, коснулся губами моего виска, скулы, подбородка. Мне не пришлось запрокидывать голову, лишь склонить её влево, чтобы принять его нетерпеливый первый поцелуй. А потом он задвинул засов, отгородив нас от всего мира.

Я буду вспоминать эту ночь, лёжа рядом с Робертом в нашей спальне, скучая на работе, сидя с подругами в шумном полуденном кафе. Она станет самой сокровенной из моих тайн. Ещё долго я буду чувствовать мурашки на коже, мечтая, как прижимаюсь к Джейми, слышу биение его сердца, запускаю пальцы в его волосы, пахнущие осенним лесом и дождём, целую его милые оттопыренные уши.

Уже в постели он спросил, уверена ли я, предупредил, что у него нет презерватива. Я рывком расстегнула на нём джинсы, зная, что умру, если он не сделает это. Укусила его в плечо, чтобы не закричать.

Ветер завывал под крышей, мрачные холмы затаились, ожидая холодного осеннего рассвета. Казалось, мы вдвоём — единственные живые существа среди призрачного леса на много миль вокруг.

Я открыла глаза, когда Джейми погладил меня по щеке. Вскочила, не понимая, как позволила себе заснуть, согревшись в его объятиях, забыв обо всём. Роберт наверняка уже сто раз заметил, что меня нет, и это грозило скандалом такого размаха, что вечерняя перепалка с Эвой покажется детской игрой. Да что там скандал, это могло порушить всё моё будущее.