— Очень тупо, да? Ревновать женщину, которая никогда ничего тебе не обещала, к её чёртовому законному жениху.

— И к тому же ненавидишь брата, — сказала я.

— Не буду тебе лгать. Да, я ненавижу его с детства.

— За что?

— Длинная история. Не сейчас. Скажи только, он когда-нибудь поднимал на тебя руку?

— Не могу представить себе такое. Иронизировал, насмехался — возможно. Но я не верю, что Роберт способен ударить женщину.

— Ты не знаешь его.

Мне хотелось поверить, отыскать хоть малейшее оправдание собственной подлости, но я знала, что моего жениха не в чем винить.

— Если он прикоснётся к тебе хоть пальцем, я его убью.

— Джейми, у меня не было повода изменять ему. Он ни разу не причинил мне зла.

Я подумала, что с Робертом мы никогда не разговаривали настолько открыто, но в том виновата я сама. Мне было отведено чёткое место, роль образцовой будущей супруги — красивой, удобной, не мешающей жить полной жизнью, которой я изо всех сил старалась ей соответствовать. А Джейми любил семь лет без всякой надежды. Я уже не знала, кого из нас троих следует жалеть.

— Пойдём, — шепнул он одними губами, взял меня под локоть и увлёк в туман.

Мы спустились по влажным, поросшим мхом ступеням в подземный склеп, укрытый у берега пруда.

— Приглашаю тебя в пристанище моих предков, — услышала я его голос в кромешной темноте, — их духи защитят нас от всех невзгод. Шутка, шутка. Я без понятия, чья это нора.

Пахло землёй, сыростью и вековой пылью. Джейми чиркнул спичкой, зажёг свечу и закрепил её в нише под низким потолком. Я обняла его за талию, почувствовала под ладонями это сильное худощавое тело, жадно вдохнула запах его кожи, показавшийся таким родным. Мне больше не хотелось секса, да и вообще ничего не хотелось. Только стоять посреди неведомо кем вырытой пещеры, уткнувшись носом в шею парня, прижаться сильно-сильно, и чтобы никто никогда не разлучал нас.

Джейми провёл пальцами по моему лицу, взял за подбородок и поцеловал. Это не было похоже ни на вчерашние отчаянные ласки двух оголодавших животных, ни на запретный поцелуй украдкой в торговом центре. Сейчас мальчик был по-настоящему нежным. Я таяла от деликатных прикосновений его губ, от солоноватого привкуса его слюны. Положила руки ему на грудь и чувствовала, как он едва заметно дрожит, как сбивается его дыхание в такт движениям языка.

Зазвонил телефон, и я узнала по мелодии, что это Роберт. Голос моего жениха звучал отчуждённо, словно возвращение в скучные будни после отпуска на сказочных островах. Я вцепилась в Джейми, испугавшись, что он разомкнёт объятия, но парень только прижал меня к себе еще сильнее.

— Какого чёрта, — говорил Роберт, — я не в состоянии запихать твои шмотки в чемодан, их слишком много! Возвращайся, мне нужно быть в городе к девяти.

— Скоро буду, — пообещала я, — пришлось поменять колесо, и пошёл такой ливень...

— Ещё бы, — ответил Роберт с ноткой самодовольства в голосе, — удивительно, как та колымага, в которую ты села сегодня днём, вообще может ездить.

— У меня кое-что есть для тебя, — сказал Джейми, когда я убрала телефон.

Он опустился на колени и на ощупь вырыл ямку в земляном полу пещеры. Достал маленький свёрток, обёрнутый в пакет. Я села рядом, придерживая свечу. Он отряхнул землю, размотал несколько слоёв полиэтилена, открыл картонную коробочку, развернул мешочек из тёмного бархата, и наконец, показал мне кольцо. Оно было старое, возможно, золотое. Камень овальной формы размером с тыквенное семечко тускло блестел в мерцающей полутьме склепа.

— Отец подарил это кольцо моей матери. Позже она вернула его деду, вместе со мной. Рэндольф сказал, чтобы я оставил его у себя, на случай если понадобятся деньги, и не говорил никому из семьи. Не знаю, насколько оно ценное, я в этом не разбираюсь, но по легенде, Фредерик Монтгомери получил его от королевы Марии Терезии в награду за какие-то заслуги. Я хочу, чтобы оно стало твоим, Мадлен.

— Нет, — выдохнула я, — даже не думай. Это слишком ценный подарок.

— У нас мало времени, — сказал Джейми, — нужно вернуть тебя в поместье, иначе братец что-то заподозрит. Знаю, это важное решение, неверно принимать его впопыхах. Но я не согласен быть твоим любовником. Я хочу тебя целиком и навсегда. Мадлен, ты станешь моей женой?

Я прислонилась спиной к стене, пытаясь унять дрожь в руках. Он предлагал мне порушить всё, что я создала тяжёлым трудом за семь лет отношений с Робертом. Перечеркнуть мою, в целом, успешную, счастливую жизнь и отправиться вместе в закат. Этот мальчик, о котором я знала только, что ему двадцать один год, он хорош в постели и у него есть кольцо какой-то королевы.

— Нет, Джейми, — сказала я, — извини.

Он кивнул и посмотрел на кольцо, которое всё ещё держал на раскрытой ладони.

— Не надо извиняться. Я уважаю твой выбор. Но пожалуйста, прими подарок. За лучшую ночь и лучший день в моей жизни.

Его голос едва заметно сорвался на последнем слове. Я понимала, с каким трудом даётся ему этот спокойный, размеренный тон. Мне недоставало отваги, а может и жестокости, чтобы сказать "нет" в третий раз. Я просто не могла. Пришлось бы взять кольцо, даже будь в нём самый крупный бриллиант во Вселенной.

Я обняла Джейми, он прижался лицом к моей груди. Если он сейчас заплачет, я не буду знать, как жить с этим дальше.

— Бродить по лесу в такую хреновую погоду? — спросил Роберт, на полном ходу проскочив никому не нужный одинокий светофор, — Впрочем, вполне в духе моего сумасшедшего брательника. Он всё детство этим занимался, и я не помню, чтоб его хоть раз взяла простуда.

Я сидела в "Лексусе" последней модели, слушала блюз по радио и грела руки под струёй горячего воздуха из кондиционера. Мне не хотелось отвечать. Иногда, чтобы сохранить рассудок, нужно пропускать ядовитые замечания, отвернувшись к окну. Иногда нужно просто наблюдать, как мелькают, проносясь мимо, живописные фермерские домики, как в ранних сумерках загорается в окнах свет, как мерно шуршат дворники, сбрасывая мокрые листья с лобового стекла. Я чувствовала, что сделала всё, что могла, и больше не виновата перед Робертом. Теперь я не буду виновата перед ним никогда.

Мои мысли витали далеко отсюда. Я всё ещё шла осенним полднем по усыпанной кленовыми листьями поляне, держа за руку Джейми.

Перед отъездом я сделала огромную глупость, о которой, уверена, мне ещё придётся пожалеть. Я поднялась в комнату Джейми, пока он шуровал на кухне, и сунула под подушку листок бумаги со своим номером, очень надеясь, что он выбросит его в мусор, когда найдёт.

Мне остро не хотелось спускаться к Роберту, ожидавшему в машине, но пришлось побороть в себе это ребячество. Свёрток в кольцом оттягивал карман жакета. Я собиралась сказать жениху, что это кольцо моей бабушки, присланное из Франции, как свадебный подарок. Ничего умнее в голову не приходило.

Дни шли своим чередом, и я окунулась обратно в яркую, суматошную жизнь бездетной жительницы Нью-Йорка. Бегала по тротуарам вместе с многоликой и многонациональной толпой, заставляющей тебя нестись через город сломя голову даже когда некуда спешить. Рассматривала собственное отражение в окнах вагона метро, считая пролетающие в темноте тоннеля одинокие огни.

Сидела с девчонками из офиса в кафе в обеденный перерыв, слушала сплетни, обсуждала дату выпуска нового Айфона и рождественские скидки на коллекцию Прада. Завидовала подтянутым женщинам за пятьдесят, которые каждое утро наворачивали круги по Сентрал Парку, одетые в откровенные обтягивающие леггинсы и брендовые кроссовки. Скучала под бесконечные разговоры о бейсболе, политике, глобальном потеплении и угрозе терроризма. Мне понадобилось прожить в Америке десять лет, чтобы усвоить основные отличия демократов от республиканцев, хотя и те, и другие интересовали меня не больше, чем таблица очков национальной лиги.