В передней части центрального прохода стоял открытый гроб отца Грегори, со свечами на углах. Никогда в жизни я не видел таких свечей – огромные, выше человеческого роста, они были укреплены в массивных медных подсвечниках.

В собор начали заходить люди, по одному, по двое, и, как я, садились на скамьи подальше от алтаря. Я продолжал высматривать Ведьмака, но пока его не было.

Я не мог удержаться и, оглядываясь по сторонам, пытался найти какие-то доказательства существования Лиха. Пока я никак не ощущал его присутствия, но, возможно, он способен почувствовать мое. Что, если слухи правдивы? Что, если он уже набрал достаточно сил, чтобы принять человеческий облик, и сейчас сидит среди прихожан? Я нервно оглядывался по сторонам, но потом расслабился, вспомнив, что говорил Ведьмак. Лихо связан и сидит в катакомбах, далеко внизу. По крайней мере, сейчас мне нечего бояться его.

Или нет? Его разум настолько силен, говорил наставник, что он может дотягиваться им до дома, где живут священники, и собора, затуманивая мысли людей. Может, как раз сейчас он пытается проникнуть и в мою голову!

Я в ужасе поднял глаза и поймал взгляд женщины, только что отдавшей последнюю дань уважения отцу Грегори и возвращающейся на свое место. Я мгновенно узнал в ней рыдавшую над ним домоправительницу. Она тоже узнала меня и остановилась рядом.

– Почему ты пришел так поздно? – сердито спросила она громким шепотом. – Если бы ты прибыл сразу же, как я послала за тобой, сегодня он был бы жив.

– Я сделал все, что мог, – коротко ответил я, стараясь не привлекать к нам слишком много внимания.

– Иногда сделать все, что можешь, оказывается недостаточно, верно? Квизитор прав насчет вашего племени, от вас одни неприятности! Вы заслуживаете того, как с вами поступают!

При упоминании квизитора я вздрогнул, но тут внутрь один за другим начали входить люди, все в черных сутанах и плащах. Священники… десятки священников! Никогда не представлял себе, что можно увидеть так много их сразу. Как будто священники со всего мира съехались на похороны отца Грегори. Однако я понимал, что это не так, что здесь лишь те, кто живет в Пристауне… ну, может, еще в нескольких ближайших деревнях и городках. Домоправительница отца Грегори не произнесла больше ни слова и заторопилась к своей скамье.

Теперь я и в самом деле испугался. Вот я сижу здесь, в кафедральном соборе, прямо над катакомбами, ставшими логовом самого страшного создания в Графстве, и как раз сейчас сюда прибыл квизитор… Вдруг меня узнают? Я отчаянно хотел оказаться как можно дальше отсюда и с тревогой оглядывался в поисках наставника, но не видел его. И уже совсем решил было уйти, как вдруг большие двери широко распахнулись, и в собор потянулась длинная процессия, отрезав мне путь к бегству.

Человека, который шел во главе процессии, я поначалу принял за квизитора – они и в самом деле были очень похожи. Однако этот человек выглядел старше, и я вспомнил слова Ведьмака о том, что дядя квизитора – епископ Пристауна. Видимо, это он и был.

Церемония началась. Песнопения продолжались бесконечно, и так же бесконечно мы то вставали, то садились, то опускались на колени. Стоило занять одно положение, как приходилось тут же менять его. В тех местах, где похоронная служба шла на греческом, я лучше понимал, что происходит, потому что мама обучала меня этому языку, когда я был маленьким. Однако большая часть службы велась на латыни. Кое-что я тоже ухватывал, но очень мало и решил как-нибудь при случае непременно приналечь на латынь.

Епископ сказал, что сейчас отец Грегори на небесах и что он заслужил это, так как много лет трудился на благо людей. Я почти не удивился, что он ни словом не упомянул о том, как именно погиб отец Грегори. Полагаю, священники не распространялись на эту тему, не желая признавать тот факт, что их заклинания бессильны.

Спустя почти час заупокойная служба закончилась. Процессия покинула церковь, но на этот раз шесть священников несли гроб. Четверо других, довольно крупных, шли следом и несли свечи, что, по-видимому, было нелегко, учитывая, как они пошатывались под их тяжестью. И только когда последний из них проходил мимо меня, я разглядел трехгранное основание медного подсвечника.

На каждой из трех граней была изображена безобразная горгулья, которую я видел над входом в кафедральный собор. И хотя, скорее всего, этот эффект создавало трепещущее пламя, у меня снова возникло впечатление, будто чудовище сверлило меня взглядом все время, пока священник проходил мимо.

Наконец все священники, а следом за ними и прихожане в черном вышли, но я еще долго оставался внутри церкви из опасения столкнуться с домоправительницей отца Грегори.

И ломал голову, что же мне делать. Ведьмака я не видел, не знал, где он остановился, и не представлял себе, как встретиться с ним. Нужно предостеречь его насчет квизитора… да и домоправительницы тоже.

Снаружи дождь прекратился, двор перед собором был пуст. Глянув вправо, я увидел хвост процессии, огибающей собор и направляющейся, надо полагать, на кладбище.

Я решил пойти другим путем, через передние ворота и дальше на улицу, но внезапно замер, потрясенный. Прямо посреди улицы жарко спорили двое людей; точнее говоря, пыл в основном исходил от сердитого краснолицего священника с забинтованной рукой. Вторым был Ведьмак.

Похоже, они оба заметили меня одновременно. Ведьмак жестом показал, чтобы я шел дальше, и сам двинулся следом по противоположной стороне улицы.

Священник крикнул ему вслед:

– Одумайся, Джон, пока еще не поздно!

Я решился бросить взгляд назад и увидел, что священник стоит, пристально глядя на меня.

Не могу утверждать с уверенностью, но возникло впечатление, будто я внезапно заинтересовал его больше, чем Ведьмак.

Несколько минут мы спускались по склону холма и наконец добрались до уровня ровной земли. Поначалу нам попадалось не много народу, но вскоре улицы стали уже, а людей на них больше. Несколько раз сменив направление, мы добрались до рынка. Он представлял собой большую, мощенную плиткой площадь с множеством лотков под серыми тентами из водонепроницаемой ткани, натянутыми на деревянные рамы. По площади туда-сюда сновали люди. Пробираясь за Ведьмаком через толпу, я иногда чуть не наступал ему на пятки. А как еще было не потерять его среди всего этого столпотворения?

На северной стороне площади обнаружилась большая таверна с пустыми скамейками снаружи, и Ведьмак устремился к ней. Поначалу я подумал, что, может, он хочет перекусить. Если он решил покинуть город из-за квизитора, можно было и не торопиться. Однако вместо этого он свернул в узкий, мощенный булыжником тупик, подошел к низкой каменной стене, рукавом стер с ее верхней грани капли дождя, сел и жестом велел мне сделать то же самое.

Я послушался и огляделся. Тупик был пуст, с трех сторон его окаймляли стены товарных складов. Окна на них практически отсутствовали, а имеющиеся пошли трещинами и были так грязны, что, по крайней мере, с этой стороны можно было не опасаться любопытных взглядов.

Ведьмак все никак не мог отдышаться после ходьбы, что дало мне возможность первому начать разговор.

– Квизитор здесь, – сообщил я. Он кивнул.

– Ага, парень, он здесь, это точно. Я стоял там же, где и ты, только на противоположной стороне улицы, но ты был слишком занят, глазея на повозку, и не заметил меня.

– Так вы видели ее? В повозке была Алиса…

– Алиса? Что еще за Алиса?

– Племянница Костлявой Лиззи. Мы должны помочь ей…

Как я уже говорил, Костлявая Лиззи была ведьмой, которую мы поймали этой весной. Сейчас Ведьмак держал ее в яме, в своем саду в Чипендене.

– А-а, та Алиса… Ну, тебе лучше позабыть о ней, парень, все равно ничего сделать нельзя. Квизитора сопровождают по крайней мере пятьдесят вооруженных людей.

– Но это несправедливо! – воскликнул я, поражаясь его спокойствию. – Алиса не ведьма.

– В этой жизни справедливости вообще мало, – ответил Ведьмак, – Среди осужденных на самом деле нет ни одной ведьмы. Как тебе известно, настоящая ведьма способна унюхать квизитора за много миль.