Бриксия мигнула раз, другой. Чувство исчезло… необходимость пропала. На мгновение лорд заколдовал ее своим безумием! Она дернулась, вырвалась и отодвинулась от него вдоль стены.

Но Марбон не пытался снова схватить ее. Как будто она, вырвавшись, позволила и ему снова погрузиться туда, где нет никаких знаний. Лицо его неожиданно разгладилось, стало совершенно пустым. Он смотрел на стену, а не на нее. И рука, которой он держал ее, опустилась.

Отверстие, которое может вести под открытое небо, манило ее, но Бриксия боялась двигаться на четвереньках, оставляя спину незащищенной, чтобы он снова не схватил ее. Они стояли у стены пещеры, и она старалась придумать выход.

— Лорд… — в отверстии неожиданно появилась голова мальчика, — вокруг все спокойно.

Бриксия бросилась вперед, готовая поделиться с ним знанием опасности.

— Твой лорд сошел с ума.

Лицо мальчика исказилось от ярости, он вскочил.

— Ты лжешь! Он получил тяжелую рану в проходе Унго.. когда был убит его приемный брат. Боль и рана на время отняли у него знания, что мы делаем и куда идем. Но он не сумасшедший!

Губы его изогнулись в рычании. Бриксия подумала, что он в глубине души с ней согласен, но почему-то не хочет этого признавать.

— Он вернулся… к себе домой, — продолжал мальчик. — Лекарь сказал, что когда он окажется в знакомом месте, память вернется к нему. Он… он считает, что находится в поиске. Это старое предание его рода — предание о Проклятии и Сокровище Зарстора. Он должен вернуть Сокровище и все загладить зло, причиненное Проклятием. Эта вера сохранила ему жизнь.

— Старая легенда. Зарстор, владелец Эггерсдейла, поссорился с братом своей жены — она была их рода Древних — Элдором, и Элдор в гордыне и гневе сговорился с темными силами, и на Зарстора и на весь его род легло Проклятие, даже на принадлежащую ему землю. Чем больше люди приобретали, тем больше теряли.

— Когда в прошлом году война шла неудачно, мой лорд стал все больше и больше думать о Проклятии. И лорд Яртар, который интересовался старинными легендами, особенно если они имели отношение к Древним, часто говорил с ним об этом. И мой лорд поверил, что в этой легенде кроется правда. Он договорился с лордом Яртаром, который поклялся, что открыл некие тайны, которые могут прояснить историю Проклятия, договорился, что они вместе будут искать правду о Зарсторе и о том, что скрыто в прошлом…

— Но как узнать тайны прошлого? — Вопреки своему желанию, Бриксия чувствовала, что ее захватывает возбуждение. Впервые за долгие дни ее интересует что-то такое, что не связано непосредственно с необходимостью прожить день от восхода до заката и потом от заката до следующего рассвета.

Мальчик пожал плечами, рот его горько исказился, брови нахмурились.

— Спроси у лорда Яртара, вернее, у его тени! Он мертв, но Проклятие живо в сознании моего лорда. И, возможно, навсегда овладело им.

Бриксия прикусила губу. Мальчик уже отвернулся от нее. Может, Марбон и его околдовал, как околдовал ее в те немногие моменты, когда они оставались одни. Возможно, не совет лекаря, а мания лорда привела их в эту разоренную долину.

Бриксия видела, как мальчик взял факел у своего спутника, подвел лорда Марбона к дыре, осторожно заставил опуститься на четвереньки и подтолкнул к отверстию. Лорд Марбон не сопротивлялся, он пополз в темноту. Когда он исчез, мальчик сунул факел в щель в скале и последовал за хозяином.

Бриксия, не намеренная оставаться под землей, когда существует выход, поползла за ними.

Узкий проход оказался коротким, и они выбрались в тень нескольких деревьев и кустов, закрывавших выход. Они оказались на северном склоне окружавших долину холмов. Сидя под укрытием кустов, Бриксия осмотрела лежащую внизу крепость. В окнах башни видел слабый свет, в очаге еще горит огонь. Она увидела также пять лохматых худых пони, на каких обычно ездят разбойники, если им повезет и они раздобудут лошадей.

— Пять… — услышала она, как произнес рядом с ней мальчик. Он тоже прополз вперед, так что они соприкоснулись плечами.

— Может, и больше, — с удовлетворением ответила она. — В некоторых бандах людей больше, чем лошадей.

— Надо снова уходить в холмы, — мрачно заметил он. — Туда или в Пустыню.

Вопреки своему желанию, Бриксия посочувствовала ему. Она негодовала из-за того, что нужно думать о ком-то, кроме себя самой, но если эти двое уйдут без запасов, без умения жить в дикой местности — а она догадывалась, что у них нет этого умения, — их можно считать погибшими. Ее раздражало, что что-то не позволяет ей уйти, предоставить этих двоих судьбе, которую они заслужили своей глупостью.

— У твоего лорда нет родичей, которые приютили бы его? — спросила она.

— Нет. Он… его не всегда принимали жители нижних долин. Я сказал, что у него другая кровь… ИХ кровь… — У жителей Дейла «они» обычно означало только одно — чужаков, которым когда-то принадлежала эта земля. — Это… это и сделало его таким, каким он был… каков он есть. Ты не понимаешь… Ты видишь его только сейчас — голос мальчика стал страстным шепотом, как будто он боялся потерять контроль над собой. — Он великий воин… и ученый. Он знает такое, чего не знают и не понимают другие лорды Дейла. Он мог призвать к себе птиц и говорить с ними — я видел, как он это делает! И не было такой лошади, которая не пришла бы к нему и не позволила сесть на себя. Он насылал сонные чары на раненых. Я даже видел, как он наложил руки на рану, черную от яда, и приказал плоти излечиться — и так и было! Но никто не может излечить его самого, никто!

Мальчик опустил голову и спрятал лицо в руках. Он лежал неподвижно, но Бриксия пошевелилась, словно от него на нее перешло всепоглощающее ощущение боли и потери.

— Ты был его оруженосцем?

— Да, после смерти Яртара я нес его щит. Но на самом деле я не оруженосец. Наверно, стал бы им когда-нибудь, если бы все было хорошо. Лорд принял меня в свой дом от дальних родственников своей матери. Мне не на что было рассчитывать… у нас всего лишь пограничная сторожевая башня… и у меня двое старших братьев… так что меня там ничего не ждало. Все равно теперь уже ничего нет… ничего, кроме моего лорда… кроме моего лорда.

Голос его звучал хрипло, плечи он согнул. Бриксия знала, что он ненавидит себя за это проявление чувств. Нужно оставить его одного и больше не расспрашивать.

Повернувшись, она отползла от наблюдательного пункта. Но… там, где они оставили лорда Марбона, никого не было. Она быстро осмотрелась: ничего не видно…

— Он исчез!

Услышав ее крик, мальчик подполз и тут же вскочил на ноги, совершенно не обращая внимания на возможных наблюдателей снизу. Бриксия пыталась схватить его, напомнить об опасности. Но не успела, он уже исчез в кустах по другую сторону этой небольшой поляны. Очевидно, его интересовал только его господин.

Бриксия осталась на месте. Теперь, когда они ушли из ловушки, ей незачем больше сопровождать этих двоих. Совсем незачем. И все же, что бы ни говорило ей благоразумие, спустя какое-то время она неохотно двинулась вслед мальчику.

Уты тоже не видно. Может, кошка по какой-то причине ушла с лордом Марбоном. Бриксия медленно пробиралась через кусты в том направлении, в котором исчез мальчик.

Случай по-прежнему давал им укрытие: за кустами оказалась выемка, заросшая лианами и новой порослью кустарников. Сломанные ветви и листья обозначали дорогу. Бриксия осторожно шла по этому углублению. И хоть мало вероятности, что на нее нападет какой-нибудь дикий зверь, в таких зарослях могут быть другие опасные существа.

Что-то угрожающее было в этих кустах, в этой поросли. Мясистые темно-зеленые листья, такие темные, что казались почерневшими. Некоторые покрыты красными или ржавыми красно-коричневыми прожилками, как засохшей кровью.

Если их сломать, ощущался сильный неприятный запах, отличный от запаха растительности.

Стволы и ветви черные; касаясь тела и рук Бриксии, они оставляли полосы, словно выделяли какую-то жидкость. Она с помощью копья, как могла, отводила их со своей дороги.