«Вот пустобрехи! — подумала Ворона, не сводя глаз со входа в зал. — Пятьдесят лет прошло, а до сих пор не установлено, из-за чего Питер под воду ушел. И спорят, и спорят, кто только каких версий не предлагает, а к единому мнению так и не пришли. Тектонический сдвиг земной коры — это, конечно, здорово звучит. Мультик учебный, про то, как северный край Скандинавского полуострова задрался, а противоположный край какой-то там плиты или щита, соответственно, опустился, так перед глазами и встает. Но отчего, хотелось бы знать, задрался? На тектонические процессы всё можно списать, а вот какие это процессы? Почему вдруг, ни с того ни с сего — р-раз! — и за неделю большая часть города уходит под воду? В памяти зацепилось только то, что на смещение земной оси грешить не следует, поскольку кроме Скандинавии и Питерской области никого эти тектонические процессы не затронули».

— …А я тебе говорю, задумали они создать теплоотводный тоннель. И чтобы ТОТ этот, значит, не только тепло лишнее в космос выкидывал, а при этом еще какую-то дармовую энергию ухитрялся получать. Потому как задарма-то Землю спасать кому охота? Вот потому что тебе охота, у тебя на закусь и не хватает. И у меня не хватает. А у тех не только на закусь хватило, а осталось еще и на то, чтобы ТОТ этот чертов построить. Да только ни черта из этого не вышло. Потому как бахнуло у них там, и понеслись грешные души в ад. А папан мой в Москве был, в командировке. Приезжает, а вместо ТОТа — привет с хвостиком. Да еще и половину Питера как корова языком слизнула. А вместе с ним кусок юго-западного побережья Финского залива. Ты ушами-то не шустри! Я те верно говорю! Вот у Лехи спроси, он папана моего помнит — забойный был мужик. Он бы зазря батон на голову крошить не стал, верно, Леха?..

Лопоухий Леха очумело замотал головой, не то соглашаясь, не то возражая, не то намереваясь высказать своё особое мнение по столь важному вопросу, а Ворона внезапно вспомнила слова Радова о том, что новый потоп — всего лишь вопрос времени. И Земля, ежели гак пойдет дальше, перейдет в безраздельное владение ихтиандров, которые, надобно думать, переименуют се в планету Океан.

А потом она увидела входящих в зал друзей и забыла как о невольно подслушанном разговоре, так и о печальной перспективе, ожидавшей ее родную планету в недалеком будущем.

Глава 8

ПОВОРОТ С ПРОКРУТКОЙ

Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе — животные.

Екклесиаст. Глава 3. 18
1

— На что мне без Четырехпалого корпус? — спросил Вакса, когда Ворона закончила рассказ о вызволении Оторвы. — Наемником я могу быть, не кончая академий. Корочки здешние в какой-нибудь Зимбабве не многого стоят. Так что я с вами. Только не говорите, будто мест нет, все билеты проданы и писать с нами в один горшок вам не позволяет воспитание.

— Я в корпус не вернусь, раз они Оторву мясникам сдали. Если шеф возьмет, я с вами, — сказал Битый, опрокидывая в себя литровую кружку пива.

— На что мы Радову сдались? — тихо спросила Шрапнель. — Ему с ребятами мороки хватит, раз они в розыск объявлены. А тут еще мы на его шею. До выпуска полгода осталось. Можно и потерпеть, все равно разлетимся потом кто куда.

Ворона с Генкой переглянулись: Шрапнель зрила в корень — Четырехпалый действительно не хотел, чтобы ребята срывались из корпуса за полгода до выпуска. И в смысле корочек Вакса был не прав — корпус обеспечивал своих выпускников работой. Хорошо подготовленные наемники пользовались спросом, и наниматели платили за них администрации МК немалые деньги, благодаря чему корпус продолжал существовать, даже после того как государство прекратило его финансирование, посчитав, что ежели у России нет флота, то и содержать Морской корпус для нее — непозволительная роскошь.

— Я остаюсь, — сказала Мика. — Корпус кинул Оторве подлянку, так ведь в нем, как в любой конторе, не святые работают. Каждый блюдет свои интересы. Чего ж тут удивительного? И чего ради на стену лезть?

— Лады. — Тертый встопорщил усы и поднял кружку: — За то, чтобы драться на одной стороне, если судьба приведет встретиться.

Поднеся кружку ко рту, Ворона оглядела ребят и вынуждена была признать, что не стоило им нарушать приказ Четырехпалого. Рассказать о том, почему они оказались вне закона, можно было и по телефону — «дюжина», да и остальные курсанты должны знать, кто чье мясо съел, — а встречаться и впрямь необходимости не было. Пережили бы Вакса с Битым исчезновение босса, окончили корпус — и парням, и ему было бы проще. Хотелось, конечно, с ребятами напоследок увидеться, а вышло как-то коряво…

— Пора, братцы, с якоря сниматься, нечего нам тут беду высиживать! — первой поднялась из-за стола Шрапнель. — Спите крепче, дышите глубже, не поминайте лихом. Пошли, Мика, кончай пить, в гидру не влезешь!

— Да брось ты! Хорошо сидим, когда-то еще свидимся. Давай еще по большой. А можно и по паре — каникулы как-никак.

— Каникулы не каникулы, а пока в казарме живёшь, на построение все одно вставать, — оборвала Мику Шрапнель. — Ребятам теперь светиться в городе ни к чему, да и нам лучше от них подальше держаться. Хватит уж того, что ты про нашу встречу Кляме ляпнула. Пошли, нечего тут прохлаждаться!

«Кой черт дернул эту балаболку трепаться с Клямой?! — раздраженно подумала Ворона. — И только ли с одним Клямой она успела словечком-другим перемолвиться?»

— Что ты, Шрапнель, за человек такой? Сам не гам и другим не дам!.. — начала Мика. нехотя вылезая из-за стола, и тут телефон на шее Вороны мявкнул.

— Копы валят по Разъезжей! — сообщил сидевшей на крыше Гвоздь. — Дюжины полторы, на трех катерах. Может, и мимо, но я бы на вашем месте линял.

— Линяем, — сказала Ворона. — Пошли, ребята, море зовет.

Никто из посетителей паба не обратил внимание на двинувшихся к выходу из зала шестерых человек в черных шерстяных трико. Три девицы с ухажерами поплавали, попили пивка и вновь отправились под воду — обычное дело. Никто не остановил их на лестнице, ведущей в помещение для скутеров, и Ворона уже решила, что полиция пожаловала сюда не по их души, когда Гвоздь предупредил: «Паркуются. Болтают по спецсвязи».

— Засада. Шрапнель, Мика, вернитесь в зал. Вас соблазняли, вы не поддались — это сработает. Колоть вас не будут, вы же и впрямь ничего не знаете.

— Отдохни, Вороненок. «Кто доскребся, тот получит», — как говорит отец Варсанофий, — величественно изрекла Мика, извлекая из туго набитого аквапланшета пару взрывпеналов.

— Девчонки, это не ваша драка! — попытался образумить их Тертый.

— Теперь уже наша, — со вздохом сказала Шрапнель, вытаскивая из своего планшета игольник и два взрывпенала, уважительно называемых торгашами оружием «сто смертей».

— Тогда работаем «двойками» по схеме «тишина», — скомандовала Ворона, удостоверившись, что парни тоже вооружены игольниками и взрывпеналами.

— Говорил я, надо было взять спайдер, — проворчал Битый, в лапище которого цилиндрик игольника выглядел как-то уж совсем не солидно. — Пошли, Вакса, побалуемся.

Вбежав в скутерную, Битый с Ваксой швырнули взрывпеналы туда, где успели заметить людей, и рухнули на бетонный пол. В зале полыхнуло, грохнуло, зазвенели и зацокали смертоносные осколки. Затем в низкое, похожее на плавательный бассейн помещение, где в «стойлах», сваренных из водопроводных труб, были закреплены торпедоподобные скутеры, ворвались Ворона с Тертым. За ними — подождав, пока отгремят осколки их взрывпеналов, — Шрапнель с Микой.

К тому моменту, когда в скутерной наступила тишина, первые две «двойки» успели расползтись вдоль торцевой стены зала и добить из игольников тех, кого пощадили взрывпеналы. Это была грубая, грязная работа, но, судя по разбросанным среди изорванных тел и кровавых ошметков «зонкайзерам» и «блюмингам», ребята из ПСС были настроены серьезно и позаботились о том, чтобы к приходу курсантов в зале не оказалось посторонних.