Он наконец повернулся ко мне, глядя с удивленной улыбкой и уже знакомой теплотой во взгляде, а потом вдруг порывисто обнял, крепко прижал к себе, у меня даже на мгновение снова перехватило дыхание.

- Знаешь, у меня еще никогда не было такого, - тихо признался он. - Твоя забота заставляет меня чувствовать себя счастливым, но вместе с тем пугает. Потому что я вижу, как ты привязываешься ко мне. Вот уже готова забыть обо всех своих планах и мечтах и похоронить себя в моей лаборатории...

- Вообще-то я рассчитывала на хорошую оплату, потому что вы в отчаянии и неприлично богаты, - фыркнула я, крепко обнимая его в ответ.

Он рассмеялся и поцеловал меня в макушку, все так же тихо признавшись:

- Я тебя обожаю.

Это было уже значительно ближе к признанию в любви. Я почувствовала, как тепло вернулось, хоть к нему и примешивались горечь и тревога.

- Как бы мне ни хотелось стоять так и дальше, - заметил Фарлаг через какое-то время, - нужно убрать со стола твои бумаги. С минуты на минуту подадут ужин. Хотелось бы съесть его до того, как у меня начнется приступ.

- Может быть, его не будет сегодня? - высказала я осторожную надежду, убирая все со стола.

- Сомневаюсь. Я и так удивлен, что он не начался до сих пор. День выдался нервный.

Я задумалась над его словами. Он сказал, что состояние ухудшилось, когда он отчаялся найти решение, а жена ушла, чтобы жить отдельно. В тот момент он был серьезно подавлен и проклятие стало сказываться сильнее. А пока он искал решение и надеялся на него, пока любимая женщина была рядом и поддерживала, все было не так страшно. Так могли ли сегодня те минуты, что мы провели вместе, наши поцелуи и объятия давать ему силы для сопротивления?

Естественно, я тут же поделилась своей догадкой с Фарлагом, а он в свойственной ему игривой манере тут же снова притянул меня к себе.

- Тогда мне нужно больше поцелуев, - прошептал он, наклоняясь к моим губам.

Когда ужин наконец подали, мы еще продолжали целоваться под тихий треск огня в камине, но, к сожалению, это не помогло. Приступ начался еще до того, как мы успели перейти к десерту.

Это была тяжелая ночь. Словно кто-то невидимый и неведомый, но очень могущественный задался целью напомнить, из чего будет состоять моя жизнь, если я свяжу ее с жизнью Найта Фарлага. На этот раз судороги не унялись после первой порции снадобья, а приступы удушья повторялись трижды с перерывами в два-три часа. Между ними ректора мучил жар, но, к счастью, большую часть времени он находился или совсем без сознания, или в пограничном состоянии. Мне казалось, что так он должен страдать меньше.

Уснуть мне удалось только под утро. В этот раз я даже не пыталась устроиться на неудобном кресле, а сразу легла на второй половине кровати, когда самое плохое, как мне показалось, осталось позади. Но все порошки для снадобий я оставила под рукой.

Во сне меня преследовали все те же вопросы, только уже в виде знакомых образов. Я видела то подвал дома Блэка, то россыпь любовных писем, то строчки рецепта неизвестного снадобья. Мне снились колодец и женщина, смотревшая на меня сквозь толщу воды, а потом я искала запертую шкатулку, но никак не могла ее найти. Во сне я слышала голос Реджины, который спрашивал меня, зачем она мне, если я все равно не могу ее открыть, а я только повторяла и повторяла, что она мне нужна. Все никак не могла найти и боялась, что она снова стала невидимой. Я даже начала объяснять Реджине, почему так важно найти шкатулку, но сон вдруг прервался.

Не знаю, что меня разбудило. Когда сознание прояснилось, я поняла, что Фарлаг уже проснулся и пытается укрыть меня краем одеяла, поверх которого я лежала. Ректора я накрыла одеялом еще ночью, но самой залезать под него показалось неправильным. Сил призвать плед на тот момент у меня уже не осталось, я уснула, едва голова коснулась подушки.

- Мне показалось, ты замерзла, - словно оправдываясь, пояснил Фарлаг, заметив, что я открыла глаза.

Выглядел он лучше, чем ночью и даже вечером, но хуже, чем в обычный день. В спальне как всегда было довольно сумрачно, хотя за окном уже рассвело. Я попыталась разглядеть циферблат часов: оказалось, что еще только начало восьмого. Я проспала не больше двух с половиной часов. Наверное, поэтому у меня так раскалывалась голова.

- Еще очень рано, - заметила я, с удовольствием кутаясь в одеяло, поскольку действительно успела замерзнуть.

- Да, ты спи, я не хотел тебя будить. Только укрыть.

Веки опускались сами собой, глаза нещадно саднило, как будто в них насыпали песка, поэтому я с удовольствием их закрыла, моментально снова погружаясь в полусон. Сквозь дрему я почувствовала осторожное прикосновение к волосам, а потом - руку на своем плече. Матрас под нами шевельнулся, когда Фарлаг попытался придвинуться ближе. Расстояние между нами сократилось, но все еще оставалось ощутимым, как будто он не решился приблизиться больше. Я не сдержала улыбку, а Фарлаг - тяжелый вздох. Его рука скользнула ниже и легла мне на талию.

- Вы пытаетесь меня соблазнить, сэр? - поддела я его, давая понять, что пока не уснула.

- Ты мне льстишь, - хмыкнул он. - Утро после приступа - не то время, когда я в состоянии соблазнять.

Это признание не помешало ему поцеловать меня сначала в лоб, а потом - в висок.

- Тогда что вы делаете? - я приоткрыла один глаз и посмотрела на него.

- Борюсь со своими демонами, - мрачно признал он, изобразив на лице нечто отдаленно напоминающее раскаяние. - Моя темная сторона хочет тебя обнять и зацеловать, а светлая напоминает, что тебе это может не понравиться. В конце концов, оба раза, что ты спала со мной в этой постели, ты делала это не по своей воле, а по воле случая.

- Только никогда не повторяйте этого при том легионере... - сонно пробормотала я, неосознанно тоже придвигаясь к нему ближе.

Однако в следующую секунду меня словно подкинуло: я резко приподнялась на локте, моментально проснувшись и едва не столкнувшись с Фарлагом головами. Мысли, преследовавшие меня всю ночь в виде образов и снов, наконец оформились в идею, от которой яростно заколотилось сердце.

- Тара, что с тобой? - голос Фарлага прозвучал встревоженно.

Он сам тоже приподнялся на локте, вопросительно глядя на меня. Я же смотрела на него широко раскрытыми глазами, боясь поверить в то, что моя догадка может подтвердиться, и в то же время отчаянно желая этого.

- Я знаю, что нам нужно сделать, - почти прошептала я. - Нам нужно открыть шкатулку! Они там!

- Что там? - Фарлаг продолжал хмуриться, ничего не понимая.

- Несуществующий ингредиент. Слезы русалки. Нет, подождите! - остановила я его, когда он, закатив глаза, собирался возразить. - Подумайте сами. Мы все видели пентаграмму и бассейн, а также рецепт. Мы сошлись на том, что это снадобье противодействия против проклятия Лилии Тор. Я не знаю, что случилось в ночь пожара и почему Делла бежала со мной из дома, но она прихватила с собой часть рецепта. Она ведь тоже понимала, что я унаследую проклятие матери в том или ином виде. Не знаю, почему рецепт порвался, но я почти уверена, что Делла взяла его для меня. Чтобы в случае, если проклятие проявится на мне так же, как на Лилии, она смогла мне помочь. И тогда ей логично было прихватить с собой и русалочьи слезы, как самый сложный для получения ингредиент...

- Если он у них был, - все же смог перебить Фарлаг, когда у меня кончилось дыхание. - Но я уже говорил тебе: они не могли призвать русалку.

- Ну как вы можете быть в этом уверены? - разозлилась я.

- Потому что я пытался это сделать! - чуть ли не прорычал он, а потом обессилено опустил голову обратно на подушку и перевернулся на спину.

Его слова меня удивили, хотя и не должны были. Если задуматься, то только так и можно было объяснить его уверенность в невозможности сделать это.

- Поэтому вы сразу узнали ту пентаграмму, - догадалась я. - Вы ее использовали.