— Что вы хотите этим сказать? — спросил Брэндон.

— Та сторона знает об этом?

— Нет.

— Тогда я забыл бы про этот костюм.

— Почему?

— Судя по характеру пятен крови и по тому, что было значительное кровотечение, я бы сказал… Ну, в общем, пуля «Питере» была смертельной.

— Даже учитывая утверждение миссис Артрим, что мужчина, которого она видела, был голым, а видела она его за несколько минут до выстрела?

Гауминс тщательно обдумывал свои слова.

— Этот костюм, — продолжал он, — если он принадлежал убитому, является косвенной уликой. Адвокаты очень любят подобные улики. И какими бы незначительными они ни казались, они часто бывают важнее, чем показания свидетелей. По-моему, владелец этого костюма был застрелен, когда костюм был на нем. Если он принадлежит Талмену, значит, пуля, прошедшая через костюм, была смертельной.

— Если продолжить вашу мысль, — спокойно добавил Селби, — можно сказать, что пуля «Винчестер» была выпущена в труп.

— Да.

Наступило молчание.

— Послушайтесь моего совета, мистер Селби, — заговорил наконец Гауминс, — дайте обвиняемому возможность подтвердить свою невиновность. Вы не сильны в подобных делах. Моя работа здесь окончена, и я возвращаюсь к себе. Никто не узнает, что я видел этот костюм. Естественно, если обвиняемый не вызовет меня в качестве свидетеля.

— Нет. — Селби упрямо покачал головой. — Я не пойду этим путем. Когда Риббер предстанет перед судом, я предъявлю все доказательства, которые у меня есть.

Гауминс пожал плечами.

— Это станет вашими похоронами, — сказал он. — Я не собираюсь напоминать вам, Селби, что окружной прокурор не может так действовать. Они никогда не осудят его. Им нужны настоящие доказательства вины. Они выпустят его за недостатком улик. А люди станут говорить, что это победа старины А.Б. Карра.

— Вы видели его в других делах? — спросил Брэндон.

— Несколько раз. Он хитер. Никогда не устраивает перекрестного допроса, пока не будет уверен, что вытянет то, что ему нужно.

Брэндон собрал вещи и спрятал их в сейф.

— Сильвия, — попросил Селби, — я хочу, чтобы в завтрашнем номере газеты было опубликовано, что в химчистке обнаружен костюм с пятнами крови. Прокурор и шериф полагают, что костюм был на Талмене, когда его поразила пуля «Питере».

Сильвия удивленно посмотрела на него. Потом кивнула.

— Я сделаю это, Дуг.

— Я восхищен вашей честностью, мистер Селби, — сказал Гауминс.

В пятницу утром Карр позвонил Селби из Лос-Анджелеса.

— Я хочу, чтобы дело Риббера было немедленно передано в суд, — заявил он. — Думаю, что имею на это право. Суд не будет жесток, и если вы прекратите его, моего подзащитного оправдают.

— Я не хочу прекращать дела, — отрезал Селби.

— Тогда назначьте дату суда. Думаю, здесь мы договоримся. Во всяком случае, я направлюсь в суд и потребую немедленного слушания дела.

— Назначайте дату сами, Карр.

— Как насчет следующего вторника?

— У меня не остается времени на подготовку.

Карр засмеялся.

— Вам не стоит тратить время зря, — заметил он. — Вы ничего и не подготовите. Вы знали это так же хорошо, как и я. У вас нет никаких доказательств, и теперь уже вряд ли они появятся.

— Я все же надеюсь…

— А я могу оправдать Риббера.

— Тогда, полагаю, он сможет задуматься и признаться в совершенном преступлении.

— А вы слышали, чтобы мои клиенты когда-нибудь в чем-нибудь признавались?

— Ну, тогда я поговорю с судьей Уайтом и подумаю насчет вторника.

— Дело не протянется и двух дней, не так ли? — спросил Карр.

— Это зависит от того, как долго будет заседать жюри, — ответил Селби.

— Я могу все растолковать им в считанные минуты, — хвастливо бросил Карр. — Все, что мне нужно, — это двенадцать человек, у которых есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать.

— Хорошо. Тогда увидимся на суде.

Селби положил трубку и задумчиво уставился в бумаги на своем столе. На одном листе были записаны показания спидометра машины миссис Артрим. Он решительно повернулся, взял трубку и позвонил в дом Карра. К телефону подошла экономка.

— Миссис Фермал, это говорит окружной прокурор. Я хочу, чтобы вы сделали для меня одну вещь.

— Что именно?

— Я хочу, чтобы вы посмотрели показания спидометра на машине мистера Карра, когда он вернется домой. Вы сможете это сделать?

— Конечно, это нетрудно. Что-нибудь еще?

— Нет, это все.

Он положил трубку и взял со стола номер «Блейд». Статья на первой странице вопрошала, предпринимают ли что-нибудь шериф и окружной прокурор для поисков исчезнувшего мистера Артрима. Он продолжал еще читать, когда в кабинет вошла Сильвия Мартин.

— Заметил подлость, Дуг? — спросила она. Он кивнул.

— Сэм Роупер представляет миссис Артрим, — продолжала она. — Он связан с Грирсоном, редактором «Блейд». Они фактически пытаются убедить нас, что клиентка Роупера чиста как ангел.

— Я заметил, что арест Риббера был выдан за великолепную работу нашего начальника полиции. А после ареста Риббера Ларкину ничего не остается делать, как сидеть сложа руки. Теперь они могут обвинять меня. С другой стороны, поскольку дело Артрима считается делом шерифа, а не начальника полиции, они опять имеют возможность ругать нас. «Блейд» требует, чтобы прокурор Селби и шериф Брэндон отыскали тело Артрима или признались в своей полной несостоятельности.

— Газеты иногда непоследовательны, — улыбнулась Сильвия. — А как насчет показаний спидометра, Дуг? Это что-нибудь да значит?

— Думаю, да.

— Мне это, например, ни о чем не говорит. Поясни, пожалуйста.

— Когда Миссис Артрим впервые вернулась обратно, она наездила 293 мили. За следующие два дня — только 10 — 12 миль. Потом все шло так же, а прошлой ночью на спидометре прибавилось еще 90 миль.

— Что ты думаешь об этом, Дуг?

Селби улыбнулся и покачал головой. Он набил трубку и закурил. Потом откинулся на спинку кресла, выпустил клуб дыма и задумчиво посмотрел на Сильвию.

— Да, надо действовать быстро, — сказал он.

— В чем, Дуг?

— Я думаю, надо применить третью степень.

— К миссис Артрим?

— Нет, к Рибберу. Ты хочешь присутствовать при этом?

— А это возможно?

— Да. Будет ужасная вонь. «Блейд» объявит, что я нарушаю закон, доводя человека до бессознательного состояния. Я хочу применить третью степень, но не нарушить закона. И буду рад, если при этом будет присутствовать представитель прессы.

— Когда вы хотите начать?

— Примерно через час.

— А что ты думаешь об этом деле, Дуг?

— Вы напечатали сообщение о костюме с пятнами крови, — задумчиво проговорил Селби. — Карр наверняка прочитал об этом, но ни слова мне не сказал. Он ничего не говорил об одежде.

— Ну?

— При обычных обстоятельствах адвокат, представляющий своего подзащитного, обратился бы ко мне с просьбой осмотреть одежду, попросил бы разрешения пригласить собственного криминалиста, чтобы проверить мои данные. Он узнал бы, что пуля «Питере» была роковой, и решил, что я не смогу обвинить Риббера.

— А поскольку Карр этого не делает, ты думаешь о чем-то другом?

— Конечно.

— Может быть, он недооценивает тебя, Дуг, и полагает, что лучше все изложить перед судом присяжных?

— Если даже так, он должен был бы узнать факты. Ему все же надо было осмотреть одежду.

— Значит, ты думаешь, Дуг, что они уже… Селби кивнул.

— Да, — сказал он. — Костюм мог быть осмотрен у него дома, прежде чем его подбросили в химчистку.

— И он все знает?

— Должно быть, да, — произнес Селби. — Другого объяснения я не нахожу.

Сильвия вздохнула.

— Черт возьми, Дуг, если бы тебе удалось втянуть его в это дело!..

— Он замешан в нем, не иначе, и действует не только как адвокат Риббера. Здесь есть что-то еще, чего мы пока не знаем.

— Ты веришь, что Риббер виновен?