В двери приоткрылось окошечко, сквозь которое в комнату проник тусклый свет. С той стороны на нее смотрело лицо в грязных бинтах, глаза прикрыты черной тканью.

Кэрол отпрянула назад, в темноту и, когда стальная дверь начала открываться, закричала.

Бойль достал пистолет и только собрался войти в камеру, как впервые за много лет услышал голос матери.

Тебе не обязательно убивать ее, Дэниель. Я могу тебе помочь.

Маска мешала Бойлю дышать. Кэрол забилась под кровать, умоляя не трогать ее. Ему не хотелось ее терять. Ему не хотелось расставаться ни с одной из них — особенно после того, как была проделана такая кропотливая работа и столько было запланировано.

Ты можешь оставить ее, Дэниел. Ты можешь оставить их всех.

Но как?

А почему я должна тебе рассказывать? Думаешь, я забыла, что вы с Ричардом со мной сделали, когда ты вернулся? Как вы похоронили меня живьем в лесу! И это в благодарность за то, что я столько лет хранила твою тайну. Тогда я сказала, что тебе никуда от меня не деться, и оказалась права. Ты убил столько женщин, напоминавших меня, но избавиться от наваждения так и не смог — и никогда не сможешь, Дэниел. А в один прекрасный день я приведу полицию за тобой.

Им никогда меня не найти — все следы ведут к Эрлу Славику. Я уже сбросил фотографии ему на компьютер. Я распечатал планы и карты с его компьютера, чтобы облегчить ФБР работу. Мне достаточно сделать один только телефонный звонок, как они окажутся у его порога.

А как быть с Рэйчел?

Ей нечего им сказать. Она ничего не знает. Ничего.

Но ведь она выходила в твой кабинет, смотрела твою картотеку, помнишь? Кто знает, может, она что-то там и нашла.

Она ни разу не видела мое лицо. К тому же у меня есть кровь Славика. Пока он спал, я с помощью дубликата ключей проник в его дом, накрыл его лицо пропитанной хлороформом тряпкой, взял у него кровь и ворсинки из ковра на полу в спальне…

Я никогда не сомневалась в тебе, Дэниел. Ты хитер, этого у тебя не отнять. Но с Рэйчел ты допустил ошибку. Она перехитрила тебя. Когда она проснется, а рано или поздно это случится, она расскажет полиции все, что знает, и они придут за тобой. Ты проведешь остаток жизни в тесной темной клетушке.

Я не допущу этого. Если будет нужно, я покончу с собой.

Все, что нужно сейчас, — это покончить с Рэйчел. Тогда Кэрол можно будет не трогать. Ты должен избавиться от нее, пока она не проснулась. И я знаю, как это сделать. Хочешь, подскажу?

Да.

Что «да»?

Да, пожалуйста. Помоги, прошу тебя.

Ты готов делать все, что я тебе скажу?

Да.

Тогда закрой дверь.

Бойль подчинился.

Возвращайся в свой кабинет.

Бойль снова сделал то, что ему велели.

Присаживайся. Вот так, хороший мальчик. А теперь слушай меня внимательно…

Бойль слушал не перебивая. Он не задавал лишних вопросов, потому что и так знал, что она права. Она всегда была права.

Когда она закончила, Бойль встал и принялся нервно расхаживать по комнате, поглядывая на телефон. Ему не терпелось поговорить с Ричардом, но тот строго-настрого запретил звонить ему на мобильный. Бойль понимал, что следует дождаться приезда Ричарда и изложить ему новый план действий, но у него не было сил ждать. Бойль сгорал от нетерпения. Ему нужно поговорить с Ричардом немедленно!

Бойль поднял трубку и набрал мобильный Ричарда. Ричард не отвечал, и тогда Бойль перезвонил снова. Ричард взял трубку только после четвертого гудка. Он был не на шутку взбешен.

— Я же говорил тебе никогда не звонить по этому номеру…

— Мне нужно срочно с тобой поговорить, — сказал Бойль. — Это очень важно.

— Я перезвоню.

Ожидание обернулось для Бойля настоящей пыткой. Он раскачивался на стуле, взглядом гипнотизируя телефон в ожидании звонка. Через двадцать минут Ричард наконец-то позвонил.

— Мы можем «повесить» Рэйчел на Славика, — начал Бойль.

— Каким образом?

— Славик является членом Арийского братства. Когда он жил в Арканзасе в общине «Рука Господня», то напал на восемнадцатилетнюю девушку, но у него ничего не вышло. И сидеть бы ему в тюрьме, да только девушка не смогла его опознать. К тому же его там учили обращаться с оружием, он даже одно время работал у них в оружейном магазине. А еще он закладывал взрывчатку в церкви для «черных» и синагоги.

— К чему ты это рассказываешь? Я все и так прекрасно знаю.

— Славик планирует организовать свое подпольное движение здесь, в Хэмпшире, — сказал Бойль. — Я был у него. В гараже у него хранятся бомбы, а в подвале целый склад самопальной взрывчатки — пластиковые бомбы. Чтобы добраться до Рэйчел, мы можем воспользоваться ими и устроить небольшой переполох в госпитале.

— Ты хочешь взорвать госпиталь?

— Взрыв моментально вызовет переполох. Люди подумают, что это дело рук террористов, — в памяти еще свежи события 11 сентября. И пока все будут в панике метаться туда-сюда, мы сможем проскользнуть незамеченными и убить Рэйчел. Предлагаю подмешать в капельницу что-нибудь, что вызовет остановку сердца. Тогда смерть не будет выглядеть насильственной. Шприц можно оставить в доме Славика, и тогда никто не усомнится в его причастности.

— А где сейчас сам Славик?

— Уехал на выходные в Вермонт, вербует участников для своего движения, — сказал Бойль. — На его стареньком «порше» все еще стоит наш GPS-датчик. [17]Если хочешь, я могу тебе сказать, где он находится в настоящий момент.

Ричард ничего не ответил. Хороший знак. Значит, обдумывает предложение.

— Если мы подорвем госпиталь, то не только убьем Рэйчел, а подключим сюда еще и ФБР, — сказал Бойль. — Как только они идентифицируют цепочки ДНК Славика по CODIS, так моментально примчатся сюда, чтобы забрать дело себе.

— Насчет этого ты прав. Если информация о Славике просочится в СМИ, они устроят федералам «веселую» жизнь.

— Можно будет воспользоваться ситуацией и избавиться от Дарби МакКормик, обставив это как несчастный случай. У меня уже есть кое-какие соображения на этот счет.

— Если мы за это возьмемся, тебе придется переезжать. И чем быстрее, тем лучше.

— Я и так собираюсь это сделать. Подумываю о том, чтобы вернуться в Калифорнию.

— Тебе нельзя возвращаться в Лос-Анджелес. Ты все еще числишься там в розыске.

— Я больше склоняюсь к Ла-Джолла. Хочу осесть там в местечке поприличнее.

— Мы к этому еще вернемся, но позже. Дай мне приехать.

— А что насчет Кэрол? Можно, я оставлю ее себе?

— Пока да. Но из камеры ее не выпускай.

— Я дождусь тебя, — сказал Бойль. — Поиграем с ней вместе.

Дарби устроила в своей старой спальне что-то вроде временного рабочего кабинета. На месте, где раньше была кровать, теперь стояло отцовское кресло — у окон, выходящих во внешний двор.

Уходя с работы, Дарби сделала копии снимков и заключения экспертов. Она приколола снимки на пробковую панель прямо перед собой и устроилась на стуле разбираться с уликами.

Некоторое время она еще слышала, как тикают старые дедушкины часы внизу и как посапывает во сне мама. Но скоро, целиком погрузившись в материалы следствия, перестала замечать что-либо вокруг.

Спустя два часа голова ее была забита информацией до отказа, мысли путались. Она решила ненадолго прерваться и спустилась вниз сделать чаю. Время близилось к одиннадцати.

Ящик с одеждой так и стоял у двери. Среди вещей она увидела розовый свитер. И вдруг вспомнила себя пятнадцатилетнюю — как спустя неделю после похорон отца сидела дома одна и, уткнувшись лицом в его майку, вдыхала еле слышный аромат его сигарет.

Дарби вытащила свитер из-под пары старых рваных джинсов и села на пол. На кухне мерно урчал холодильник. Она попробовала кашемир на ощупь. Совсем скоро от матери не останется ничего, кроме одежды с почти выветрившимся запахом духов и отпечатавшихся в памяти картинок из прошлого. Дарби смотрела на место, где много лет назад стояла Мелани и умоляла не убивать ее. На стену, где под толстым слоем краски было спрятано безобразное кровавое пятно. Память о Стэйси. Дух Виктора Грэйди навечно поселился в этих стенах. И еще дом был полон воспоминаний об отце. Дарби поражалась, как Шейла могла ежедневно терпеть незримое присутствие двух разных, но одинаково сильных призраков.