Я остановился, но столкновения с рыжеволосой тушей не избежал. А парень был фунтов на 30 потяжелее меня и дюйма на три выше. Правда, я был в таком состоянии, что мог двинуть в зубы кому угодно.

– В чем дело, приятель? – растягивая слова, первым высказал недовольство сам же нарушитель, – На этой проклятой посудине не разбогатеешь, верно?

– Зашил бы рубашку, а то брюхо выпирает.

– Это мелочи, – простодушие так и перло из него. – А из твоего костюма выпирает пистолет, – Какого черта ты суешь нос не в свои дела?

– Господи, да просто так. Из любопытства. Не обижайся, парень.

– Тогда убирайся с дороги.

– Конечно. Я здесь просто отдыхаю.

Усталая улыбка. Голос мечтательный, тон деликатный. Все это никак не вязалось с обликом рыжего верзилы. Я невольно вспомнил о другом человеке гигантских размеров и с мягким голосом.

– Ты зря злишься, – грустно сказал великан. – Зови меня просто Ред.

– Отойди, Ред. И лучшие люди совершают ошибки, а я и подавно могу сорваться. Он задумчиво посмотрел по сторонам. Я оказался зажатым в углу, мы были фактически наедине.

– Сдается мне, ты хочешь на «Монти»? Можно. Если есть веские основания.

Люди в веселых одеждах и с веселыми лицами прошли мимо нас и сели в такси. Я подождал, пока они отойдут.

– А сколько тянут веские основания?

– Пятьдесят зелененьких. На десять больше, если испачкаешь мою лодку кровью.

Я шагнул в сторону, норовя его обойти.

– Двадцать пять, – уговаривал Ред. – Пятнадцать, если вернешься с друзьями, а не со мной.

– У меня нет друзей, – сказал я и пошел прочь. Он не попытался меня остановить.

У первого пирса расположился сияющий зал, где играли в бинго. Зал был уже основательно набит людьми. Я вошел и остановился у стены позади игроков, где стояло много желающих в ожидании своей очереди.

Я посмотрел, как растут числа на электрическом табло, послушал, как их называют игроки за столами, и направился к выходу.

Что-то голубоватое, пахнущее копотью, материализовалось за моей спиной.

– Нет денег? Или вообще туговато с ними? – спросили меня спокойным голосом.

Я остановился. Опять рыжий! У него были глаза, которые редко можно встретить. Большие, фиолетового цвета, с легким пурпурным отливом. Глаза очаровательной девушки. Его кожа была нежна и имела красноватый оттенок, но не от загара. Он был побольше Хемингуэя, но немного моложе его. Он был поменьше Лося Мэллоя, но побыстрее его. Лицо же было простым, без слащавых черт. – Чем ты занимаешься? – спросил он. – Частный детектив?

– Почему я должен тебе докладываться? – огрызнулся я.

– Я просто подумал, что это так, – сказал он. – Двадцать пять слишком много? У тебя нет подотчетного счета?

– Нет.

Он вздохнул.

– У тебя была дрянная идея, – сказал он. – Тебя там разорвут на кусочки.

– Я не удивлюсь. А чем ты зарабатываешь на жизнь?

– Доллар здесь, доллар там Когда-то я был в полиции. Они порвали со мной.

– Зачем мне говорить об этом?

– Это правда.

– Должно быть, ты говоришь правду.

Он как-то загадочно, неопределенно заулыбался, дернув головой, словно хотел сказать: «Ишь, чего захотел».

Три новых игрока вошли в игру за ближайшим столом. А худой человек в мятом костюме с носом, как клюв, с впалыми щеками, из тех, что закончили игру, вышел из-за стола и подошел к нам, оперся о стену, не удостоив нас даже взглядом. Ред вежливо наклонился к нему и поинтересовался:

– Мы можем тебе рассказать что-нибудь интересное, дружище?

Высокий ухмыльнулся и отошел. Постройка вздрогнула, когда Ред снова прислонился к стене.

– Похоже, он здесь неспроста, – предположил я.

– Ты думаешь, что это место не подходит для разговора? Ты ошибаешься. Любого шпика я узнаю сразу, а остальная толпа не видит ничего, кроме цифр. У меня есть лодка, точнее, я могу ее взять на время. Немного подальше есть еще пирс без освещения, от которого можно отплыть.

На «Монти» я знаю грузовой люк и могу открыть, пару раз я брал оттуда груз. Под палубой парней немного.

– У них есть прожекторы и дозоры, – сказал я.

– Мы проплывем незаметно, будь спокоен, – заверил Ред убежденно.

Я достал бумажник, вытянул из него две купюры: в двадцать и в пять долларов, и сложил их в несколько раз. Фиолетово-пурпурные глаза, казалось, не обращали никакого внимания на мои манипуляции. Но последовавший вопрос показал, что это не так:

– Только туда? Я кивнул.

– Мы сошлись на пятнадцати. Лишнее не беру.

– Цены поднялись.

Закопченная рука проглотила банкноты. Он не торопясь, с достоинством покинул игровой зал и исчез в темноте ночи. Человек с носом, как клюв, объявился слева от меня и тихо сказал:

– Я думаю, мне знаком этот парень в морской одежде, Ваш друг? Я его где-то раньше видел.

Я оттолкнулся от стены и, не сказав ни слова, направился к дверям. Вышел и, повернув налево, увидел длинную фигуру, идущую от фонаря к фонарю впереди меня на расстоянии футов ста-ста двадцати.

Через пару минут я еще раз свернул между двумя лачугами. Человек с носом-клювом появился внезапно. Он беспокойно шарил глазами по земле. Я подошел к нему.

– Добрый вечер! Могу ли я за двадцать пять центов определить ваш вес? – сказал я и слегка поклонился. Человек смотрел на меня безо всякого выражения.

– Ну, арестовать тебя, сынок? Я здесь нахожусь для поддержания порядка и законности.

– А кто их нарушает? – удивился я, – Твой дружок мне знаком, кажется.

– Конечно. Он же полицейский.

– Ах, черт, – невозмутимо сказал человек с клювом, – Вот где я его видел. Спокойной ночи!

Он повернулся и пошел обратно, откуда пришел. Но высокой фигуры-тени уже не было видно. Однако меня это не обеспокоило. Ничто в рыжем парне меня не беспокоило.

Я, не спеша, легким прогулочным шагом продолжал путь.

Исчезли фонари, исчез дребезг трамвая, исчез запах пригоревшего жира и воздушной кукурузы, исчез детский крик и вопли зазывал из стриптиз-шоу, исчезло все, кроме запаха океана, неожиданно чистой линии побережья и наката волн на каменный пляж.

Я шел в полном одиночестве. Звуки буйства жизни умирали позади меня, яркий бессовестный свет ночных притонов превращался в расплывчатое зарево. Затем появился темный неосвещенный пирс, устремленный в темноту океана. Должно быть, где-то здесь.

Ред стоял у первой сваи.

– Правильно. Иди дальше, к ступенькам. А мне нужно добраться до лодки и прогреть мотор, – голос его и здесь звучал ровно, обыденно.

– Полицейский следовал за мной. Тот парень из игорного дома. Я был вынужден остановиться и поговорить с ним, – проинформировал я Реда.

– Олсон. Присматривает за карманниками. Неплохой парень, только, бывает, изредка сажает кого-нибудь наугад, для поддержания в порядке журнала регистрации арестов.

– Поехали скорее, поднимается ветер, – попросил я, – Мне бы не хотелось, чтобы он сдул с океана туман. Хотя туман не очень плотный, но, кажется, смог бы нам помочь.

– Он еще продержится столько, сколько нужно, чтобы мы смогли одурачить прожектор, – сказал Ред. – Да, у них есть автоматы на нижней палубе. Ладно, иди дальше по пирсу, я справлюсь сам.

Он растворился в темноте, а я пошел по скользкой поверхности пирса. Сбоку тянулось грязное низкое ограждение. В конце его стояла парочка. Увидев меня, мужчина выругался, и они ушли.

Десять минут я слушал, как вода разбивается о сваи. Ночная птица прошуршала в темноте, чиркнув неясно очерченным крылом по смутно светящемуся небу. Высоко, прячась в звездах, натужно жужжал самолет. Затем вдали прокашлялся и заревел мотор, да так громко, словно полдюжины двигателей тяжелых грузовиков. Спустя немного, звук ослабел и внезапно оборвался.

Выждав еще некоторое время, я подошел к ступенькам и стал спускаться по ним с осторожностью. Темная тень лодки выскользнула из ночи внизу, стукнувшись о бетон пирса. Раздался голос: