К сожалению, ее профиль приватный.

Неудачница.

Единственный способ продвинуться дальше в моей операции по преследованию Хадсона — это продолжать следовать за ней, что сделает меня похожей на сумасшедшую.

Игра для меня окончена.

Я хмурюсь, злясь на свое поражение, и решаю лечь спать с мыслями о Хадсон.

Глава 16. Хадсон

На кухне я вел себя как придурок.

Я никогда не хотел так выставлять себя перед Стеллой.

Я больше не влюблен в Кэмерон. Я не хочу ее возвращения. Если ты однажды изменил, ты всегда остаешься гребаным изменщиком в моей книге. То, что вызвало мой гнев, не было потерей ее. Это была ложь и обман. Я отдал бы жизнь за Кэмерон, пожертвовал бы всем, что у меня было, чтобы убедиться, что она в безопасности и счастлива, только чтобы узнать, что она отвернулась от меня, когда настали тяжелые времена.

Она должна была прийти ко мне, сказать, что не хочет такой жизни, и я бы с радостью отпустил ее с крючка.

Это лишь доказывает, что продолжать отношения с тем, которого знаешь всю жизнь, — плохая идея, поэтому я взял перерыв в свиданиях. Возьму ли я перерыв от траха, еще предстоит выяснить, потому что мой разум — мой член — не может перестать думать о погружении в сладкую киску.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я был близок с женщиной, и нет ничего более важного, чем перепихнуться, когда возвращаешься домой после долгой командировки. Моя проблема в том, что мысли, лишенные киски, крутятся вокруг дегустации моего нового работодателя.

Я беру ноутбук со стола и включаю его, чтобы запустить второй сезон шоу Стеллы. Я качаю головой от своей глупости, что позволил себе проболтаться, что смотрел его, но возбуждение в ее глазах сказало мне, что ей понравилось. Она ясно дала понять, что полностью согласна. Она временно моя, если я сделаю шаг, и каждая минута, проведенная с ней, подталкивает меня все ближе.

Я выдохнул.

Не могу поверить, что собираюсь сказать это.

— Я обязательно трахну Стеллу Мендес, — шепчу я в пустоту своей комнаты. — И Боже, помоги мне, кажется, я влюбился в нее.

***

— Доброе утро.

Приветствие Стеллы обернуто вокруг зевка. Ее эбеновые волосы распущены и спутаны — мой любимый ее вид. Мне нравится видеть ее непринужденной, сырой, домашней.

На ней другая пижама, чем вчера вечером. Темный шелк почти сливается с ее волосами, а майка имеет такой низкий вырез, что я уверен, что смогу увидеть ее соски, если она наклонится достаточно низко.

Это был бы хороший способ начать утро.

Я облизываю губы. Черт. Мне нужно вбить в себя какой-то смысл с венчиком в руке, но вместо этого я кладу его на край миски и вытираю ладонями пот.

— Топливо для взрослых? — спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы сделать ей чашку кофе, не дожидаясь ответа.

Она снова зевает. — Это вообще вопрос?

Я наливаю ей чашку, добавляю две чайные ложки сахара и немного кокосового молока. Я каким-то образом угадал ее предпочтения в кофе, что еще раз доказывает, что я веду себя как идиот и подхожу слишком близко. Я даже начал готовить свой кофе таким же образом. До прихода сюда я никогда не пробовал кокосовое молоко, но оно не так уж плохо.

— Спасибо, — говорит она, когда я протягиваю ей кружку. Она встает на цыпочки, чтобы посмотреть, что я делаю. — Ты готовишь завтрак?

Я пожимаю плечами. — Я подумал, почему бы и нет? Ты сказала, что твой повар в отпуске, а я умираю с голоду. Было бы невежливо, если бы я приготовил только для одного.

Я вырос с матерью, которая всегда готовила столько, что хватало на футбольную команду. Казалось, что у нас в доме постоянно полно народу — кузены, подруги, соседи. Люди приходили, и мы их кормили.

— Всегда джентльмен, — говорит она с легким смехом. — Тебе нужна помощь?

Я качаю головой, наклоняя ее к стойке. — Садись и наслаждайся кофе. Может, ты и мастер по приготовлению чая, но я — эксперт по завтракам.

Она смотрит на меня скептически. — Ты действительно умеешь готовить? Или мне нужно собрать свои ценности, пока ты не сжег мой дом? — Она вытаскивает стул из-под стойки и садится.

— Конечно, умею. Когда я был моложе, родители заставляли нас делать работу по дому и на улице, чтобы мы были универсалами. Я могу поменять тебе шину, а потом прийти домой и испечь потрясающий пирог с орехами.

Она наклоняется вперед и ставит локоть на стойку, ее подбородок упирается в закрытую ладонь. — Мастер на все руки, да? Мне это нравится. Ты чинишь, стреляешь и готовишь.

Я щелкаю пальцами. — Думаю, я сделаю это своей следующей фразой для пикапа.

— Я жду гонораров, когда это будет успешным и тебя трахнут. — Она делает паузу, улыбка растет. — Если только это будет со мной. Тогда я дам тебе бесплатный пропуск.

— Тебе лучше перестать пытаться трахнуть меня, пока я не сжег твой завтрак.

— Эх, я бы не возражала. Честно говоря, у меня была своя доля подгоревшей еды. Готовка — не одна из моих сильных сторон.

Мои плечи расслабляются теперь, когда она сменила тему и не собирается продолжать возбуждать мой член.

— Даже когда я пытаюсь, то всегда что-нибудь испорчу. — Она откидывается назад, ее наманикюренные пальцы обхватывают ручку кружки, и не сводит с меня глаз, пока я двигаюсь и делаю свое дело. — Но я должна сказать, что мне нравится наблюдать за тобой на моей кухне. Есть что-то сексуальное в том, что мужчина прилагает усилия, чтобы сделать что-то подобное, вместо того, чтобы позвонить в обслуживание номеров или написать своему повару, какое мое любимое блюдо.

— Приятно слышать. — Не могу поверить, что для нее никогда не готовил мужчина.

— Хотя, если ты снимешь рубашку, это будет еще сексуальнее. — Она ухмыляется, по ее щекам ползет румянец.

Я держу венчик, пока с него капает тесто, стараясь сохранять прямое лицо. — Если ты и дальше будешь пытаться раздеть меня, мне придется подать на тебя в суд за сексуальное домогательство.

Она драматично выдохнула. — Почему ты так стараешься? Я думала, что все мужчины любят трахаться, особенно когда женщина ставит условие «без обязательств». Мне кажется, что все должно быть наоборот.

— Возможно, тебе стоит изменить свой вкус в отношении мужчин, Голливуд. Не все из нас заботятся только о том, чтобы их члены были мокрыми. Думаю, тебя бы взбесило, если бы я постоянно умолял тебя попрыгать на моем члене. Я был бы похож на жуткого телохранителя Илая.

Она вздрогнула. — Это правда, но поверь, я бы не отказала тебе. — Она облизывает губы. — Я бы поощряла это.

— Я буду иметь это в виду.

— Это то, о чем ты постоянно говоришь, — бормочет она.

Я качаю головой, смеясь, и начинаю макать хлеб в тесто.

— Что у нас в меню?

— Французские тосты и яичница.

— Звучит неплохо.

Она начинает рассказывать мне истории о своих кулинарных неудачах, пока я доделываю нашу еду. Я подаю ей тарелку, беру все необходимое для еды и наливаю еще одну чашку кофе.

Она переводит взгляд с моей тарелки на живот, потом снова на тарелку, когда я сажусь рядом с ней. — Вопрос, как ты так питаешься и так выглядишь?

— Я тренируюсь, — отвечаю я, хватая сироп без сахара — это все, что у нее есть, — и выливаю его на свою тарелку. Затем делаю то же самое с ее. — Хотя с тех пор, как я здесь, стал халтурить. Твой спортзал состоит в основном из кардиотренажеров.

Я жду, когда она откусит первый кусочек, с нетерпением ожидая реакции, и ухмыляюсь, когда она это делает.

Она жует, проглатывает свой кусочек, а затем накалывает вилкой следующий. — Это невероятно. Я не ожидала, что это будет так вкусно.

Мы наедаемся, наш разговор ограничивается тем, что набиваем свои лица, и она помогает мне убрать, когда мы заканчиваем. Она вытирает руки о салфетку, когда смотрит на меня с ухмылкой. Я понимаю, что у меня проблемы.

— Вернемся к разговору о тренировках, — говорит она. — У меня есть новость, которая скрасит твой день.