— Хотите повторить еще раз, чтобы я лучше запомнила?

— А ты хорошо запомнила? Сможешь повторить сама?

— Как "Отче наш".

— Главное, не корчи гримас. Сэр Роуэн может неправильно тебя понять.

— Полагаю, тогда он поймет меня совершенно правильно. Хорошо, я все поняла. Я должна строить из себя влюбленную супругу, называть вас по имени, прибавляя к нему что-нибудь сладенькое, улыбаться и соглашаться с каждым вашим словом. А также, помнить, что мисс Харгрейв появилась в этом доме совершенно случайно и всего один раз. А, еще не корчить гримас, не язвить, не ехидничать и не выставлять вас в невыгодном свете. Я ничего не упустила?

— Нет, — только и сказал Джек на этот монолог.

— Чудно, — Гвен встала и прихватила с собой свои вещи, — ну, если это все…

— Погоди. Ты ничего не напутаешь?

— Например, назову сэра Роуэна "дорогим и милым"?

— Ладно, все, — он махнул рукой.

— Прекрасно. Пойду потренируюсь.

Развернувшись, девушка отправилась к дому. На самом деле, она считала всю эту затею просто возмутительной. Даже если опустить тот факт, что обманывать нехорошо. Но это как раз было ей понятно, поскольку обман был выгоден не только самому Джеку, но и семейству Фербенксов. И в этом Джек был абсолютно прав. Если сэр Роуэн каким-то образом догадается, что Джек водит его за нос, то не видать ее отцу денег на уплату процентов как собственных ушей. Конечно, все это было понятно, но именно это и возмущало Гвен. Возмущало потому, что именно на нее свалилась ответственность и необходимость исправлять чужие ошибки. Ее отец, разумеется, не подумал, что своими словами может навредить сам себе. Тогда его это не волновало. Наверное, позднее он подумал как следует и понял, что зря так поступил. Но это уже было поздно.

Как уже было отмечено, Гвен очень не любила строить из себя невесть что. Главным образом, она не любила обманывать и не потому, что это было плохо. Нет, если у нее возникала необходимость покривить душой, она это делала и еще никто не догадался об этом. Но по чужому наущению она этого делать не могла. Поэтому девушка подозревала, что комедия в присутствии сэра Роуэна дастся ей нелегко. Особенно, если для этого придется говорить Джеку ласковые слова. Потому что у нее не было не малейшего желания так поступать. И еще потому, что Гвен в принципе никогда не употребляла этих слов. Они казались ей напыщенными и слащавыми. Да и кого ей было называть милым, любимым и дорогим, скажите на милость? Мужа у нее до сих пор не было, а подобные обращения к отцу не очень популярны. К тому же, Гвен никогда не отличалась повышенной ласковостью.

Настроение у девушки испортилось и она все оставшееся время до ужина провела сидя в кресле и бесцельно разглядывая комнату, хотя давно успела досконально изучить ее обстановку.

Проведя в таком положении больше двух часов, Гвен вышла из оцепенения и подумала, что приезд сэра Роуэна внесет не только изменения в ее лексикон, но и в кое-что еще. Для начала следовало подумать, в чем она будет присутствовать при этом судьбоносном визите. Как вообще должны одеваться любящие жены? Наверняка в этом нет никаких принципиальных отличий, иначе было бы забавно. Но в любом случае нужно одеться как-нибудь более нарядно, все-таки гость, пусть даже и опекун.

Так что, Гвен кликнула Мэри и объяснила ей, что именно от нее требуется. Горничная принялась за дело с энтузиазмом и за короткое время умудрилась разворошить весь гардероб, попеременно вытаскивая то одно, то другое платье и демонстрируя его хозяйке. А Гвен прикидывала, подходит оно ей или нет.

— Вам следует примерить то, что вы отобрали, мадам, — посоветовала ей Мэри.

Девушка кивнула, признавая правоту ее слов. Горничная была права, она наверняка знала, что происходит. Гвен еще не решила, нравится ей это или нет. Хотя с другой стороны, какая собственно разница!

Примерив одно из отобранных платьев, Гвен долго и задумчиво осматривала свое отражение в зеркале. Зеленый цвет всегда шел ей больше всего, но это платье было белым. Несмотря на это, данный наряд оказался не хуже зеленого, а в чем-то даже лучше. Так что, некоторое время Гвен напряженно размышляла, как же ей поступить.

— Вы прекрасно выглядите, мадам, — заметила Мэри, — чудесное платье и идет вам необычайно.

— Да, — признала девушка, — я это вижу. Вот что, Мэри, я выберу его и вот это зеленое с оборками.

— Я их выглажу, мадам, — пообещала Мэри, — а перед тем, как надеть, вы еще раз их примерите и выберите, что именно вам больше нравится.

Гвен кивнула, соглашаясь, что в предложении горничной есть здравое зерно.

Одним платьем ее туалет не исчерпывался и остальные мелочи заняли у них немало времени, на протяжение которого Гвен думала, что лучше всего ей подошла бы паранджа. Как у женщин востока. Какое все-таки разумное и мудрое решение! Пусть никто не увидит их небесной красоты, но зато есть возможность для фантазии, а главное, никто не увидит выражения твоего лица. Корчи какие угодно гримасы, никто и ухом не поведет. Жаль, что Европа не переняла этой моды.

К ужину Гвен немного опоздала, отвлеченная выбором туалета, но все равно пришла гораздо раньше, чем сам Джек. Он опоздал еще сильнее. Гвен уже перешла к десерту, когда он пришел.

Садясь на стул, спросил:

— Ну как? Ты подготовилась к приезду опекуна?

— Конечно, — согласилась Гвен, — весь день готовилась в поте лица и не покладая рук. А вы?

— Естественно, дорогая, — Джек рассмеялся, — кстати, как у меня получается?

— Восхитительно. Сэр Роуэн будет в восторге. Может быть, даже сорвете бурные аплодисменты.

— Надеюсь, ты помнишь, что в присутствии опекуна не следует демонстрировать своего остроумия?

— Я это давно уже запомнила. Но вы думаете, что от постоянного напоминания моя память станет лучше…

— Я просто спросил. Я беспокоюсь за сэра Роуэна. Если ты будешь разговаривать с ним так же, как и со мной, он сбежит раньше, чем успеет спросить про мисс Харгрейв.

— Тогда у вас отпадет необходимость выдумывать небылицы. А ваш опекун еще и пожалеет вас и повысит содержание.

— Если бы, — хмыкнул Джек, — я бы тогда и напрягаться не стал. Но ты все-таки следи за собой.

— Сэр Роуэн приедет проверять не меня, — отпарировала девушка, — он не мой опекун.

— Тогда ему сказочно повезло с этим, моя драгоценная, — отозвался он.

— Ему-то может и повезло. Вам — нет.

Джек тут же признал правоту ее слов. О везении в ближайшее время нужно было забыть.

Утром знаменательного дня Гвен начала немного нервничать, хотя понимала, что это глупо. Вряд ли сэр Роуэн будет к ней особенно приглядываться и выяснять, на самом ли деле она без ума от собственного супруга. Гораздо внимательнее он станет приглядываться к Джеку и это именно ему следовало приложить максимум усилий. Ей нужно лишь сидеть, чинно сложив руки на коленях, мило улыбаться, вести светскую беседу и, обращаясь к Джеку, не забывать добавлять "дорогой". Не слишком сложно. Но почему же она тогда все-таки нервничает?

Вопрос был отчасти риторическим, поскольку девушка прекрасно знала, что именно ее так тревожит. Сама необходимость строить из себя то, чем она не являлась. А особенно ее волновало то, что сэр Роуэн мог быть наслышан о ее характере от других. И тогда паинька-жена его скорее насторожит, чем успокоит. Если б она могла знать точно, тогда было бы куда легче.

Она оделась, выбрав белое платье, надеясь, что ее внешний вид немного отвлечет опекуна Джека от главного. Мужчины во все времена оставались одинаковыми, невзирая на возраст и положение. Симпатичная девушка и без того отвлекает их внимание и мужчины большее значение придают тому, как она выглядит, чем тому, что она говорит. В данной ситуации это было бы нелишним.

Напряженный слух Гвен уловил за окном шум подъезжающего экипажа. Девушка надела на палец кольцо и шагнула ближе, чтобы сначала самой оценить сэра Роуэна, пока он этого не видит.