– Чарльз, существуют определенные правила. Чтобы вступить в мафию, нужно быть сицилийцем. По крайней мере итальянцем. Ты должен это знать.

– Сол, ты станешь доном. Я от тебя только это и слышу. Дон может принять кого захочет.

Иммордино стиснул зубы, не сводя глаз с гаража.

– Я не могу сделать этого сейчас. Нужны определенные вещи. Ты должен их иметь, иначе прием будет недействительным.

– У нас есть все. Нужны только нож и пистолет. Я прочел в книге.

Из гаража вынеслась красная машина и помчалась по улице. Сол вытер пот с носа.

– Это она?

Чарльз закрыл глаза и пожал плечами:

– Прими, тогда скажу.

Сол увидел, как машина скрылась за поворотом, и удав у него в желудке заплясал румбу.

– Слушай, Чарльз, я совершу обряд, но у нас есть не все. Когда принимали меня, там был портрет святого. У тебя он есть? Без портрета нельзя.

Чарльз протянул руку и стал рыться на заднем сиденье. Достал старый, потрепанный номер журнала «Эбони». На обложке был изображен Джеймс Браун.

– Сойдет и этот.

– Кто? Джеймс Браун? Он никакой не святой.

– Крестный отец души. Почти то же самое.

Чарльз оторвал обложку.

Из гаража плавно вырулила желтая двухместная «хонда». Сол пытался разглядеть, кто за рулем, но ничего не было видно. Чарльз протягивал портрет Джеймса Брауна.

Сол вырвал журнальную обложку из его руки:

– Ладно, ладно. Твоя взяла.

– Мольто бонни[3].

Чарльз улыбнулся, обнажив все зубы.

– Давай нож. Побыстрей.

Сол огляделся, нет ли кого поблизости, потом достал пистолет и сунул в тень под приборную доску. Взял у Чарльза нож и открыл лезвие:

– Давай палец.

Сол сжал кончик его указательного пальца, потом кольнул ножом.

– Оууу!

– Замолчи. Это священно.

Сол вытащил из тени руку Чарльза.

– Видишь кровь?

В неоновом свете она казалась синей.

– Это означает, что мы теперь одна семья.

Сол сглотнул. Черномазый мафиози. Мистретта небось переворачивается в гробу.

Он держал в одной руке нож и пистолет. Вытаскивать их из тени не осмеливался.

– Видишь? Теперь ты будешь жить с ножом и пистолетом и погибнешь от ножа и пистолета.

Положив оружие на резиновый коврик, Сол взял портрет святого, предложенный Чарльзом. Занес над ним окровавленный палец. Кровью положено наносить крест, но в данных обстоятельствах это казалось недопустимым, поэтому Сол начертал пальцем Чарльза "X". Как бы этот ублюдок не оказался болен СПИДом.

Потом потянулся к прикуривателю.

– Он не работает, – сказал Чарльз.

– А спички у тебя есть?

– Вряд ли. – Чарльз принялся разглядывать пол. – С Нового года я бросил курить.

– Святого ты должен сжечь.

– Да. Знаю...

Чарльз принялся шарить на сиденье.

Из гаража выехала темно-бордовая «субару».

– Ладно, ничего страшного. Забудь. Эта часть уже неважна.

Сол скомкал портрет и бросил на пол. Ему не верилось, что он вправду только что принял в мафию негритоса.

– Теперь слушай, Чарльз, у нас всего два правила, и ты всегда обязан их соблюдать. Во-первых, нельзя выбалтывать никому секреты семьи.

– Что за секреты?

– Все, какие тебе могут доверить в будущем.

– А... Мне дадут какой-то список, что секретно, а что нет?

Желудок Сола пронзила острая боль.

– Никаких списков не существует. Если кто-то из членов семьи доверит тебе секрет, он скажет, что это секрет. Понял?

– Понял. А второе правило?

– По второму правилу ты не должен путаться с женщинами членов семьи. Понятно? За нарушение – смерть.

Чарльз кивнул:

– Ладно.

– Ну вот, ты полноправный член семьи. Поздравляю. А теперь заводи машину.

– Это все? Что-то короткий получился обряд. Ты не должен поцеловать меня или что-то в этом роде?

В гараж въехал лимузин. У Сола дрожали руки.

– Нет, Чарльз. Поцелуй означает, что я намерен тебя убить.

– А.

– Заводи же машину.

Из гаража вынеслась красная «топота».

– Быстрее!

– Остынь, Сол.

Чарльз вставил ключ в замок зажигания и завел мотор.

Негр шевелился так медленно, что Солу захотелось сломать ему шею, но вместо этого он сунул озябшие руки под мышки и заставил себя помалкивать.

Из гаража выехал черный «джип-чероки» с розовыми стеклоочистителями и стеллажом для лыж на крыше.

Чарльз включил скорость:

– Это она.

И, глянув в боковое зеркальце, поехал за следующей машиной. Пока они неслись по Бликер-стрит, между ними находилось только одно такси. Потом на Ла-Гардиа-плейс Стэси повернула налево и поехала к окраине.

Желудок Сола вновь пронзила острая боль.

– Откуда ты знаешь, что она едет к Тоцци, а не домой?

Чарльз по-обезьяньи усмехнулся:

– Она живет в доме над гаражом.

Сол стиснул кулаки, но промолчал.

– Кстати, Сол, как мне называть тебя теперь – по-прежнему Солом или доном?

Сол зажмурился и прижал руки к ноющему животу.

– Смотри на дорогу и помалкивай.

Тоцци окинул взглядом зрительские места. Они были заполнены женами и детьми, подружками, немногочисленными приятелями и родителями мастеров айкидо. Потолок громадного спортзала находился на уровне как минимум второго этажа. Яркий, но не режущий глаза свет падал на группу людей, одетых в белую форму ги,сидящих на пятках, касаясь коленями пола, в позе сэйдза.Располагались они по ступеням мастерства – белые пояса, затем оранжевые, синие и коричневые. Черные пояса в широких черных штанах бакома сидели в ряд вдоль дальней кромки мата. Обладатели третьего и четвертого дановсидели с видом арбитров в трех углах свободного пространства.

В ближайшем левом углу сидел на складном стуле сэнсэй,держа руки на бедрах. Он приехал из Японии дать инструкции и понаблюдать за испытанием. Бывал он здесь всего два раза в год. В айкидо, чтобы подняться выше синего пояса, необходимо пройти испытание перед сэнсэем.

Тоцци делал вид, что следит за происходящим на мате, однако на самом деле искоса поглядывал на сидящую рядом Стэси. Она с живым интересом следила за схватками, и это удивляло его. Большинство людей, которых он приводил раньше на подобные испытания, вскоре начинали скучать, но Стэси неотрывно глядела на мат, стискивала кулаки, колотила себя по бедрам, закусывала губу, переживая за испытуемых. Видя ее увлеченность, Тоцци ощущал легкую зависть. Она волновалась за других людей на мате. Если бы не рана в ноге, он тоже добивался бы сейчас черного пояса. Она могла волноваться за него. Тоцци нахмурился: хорошо бы и ему взволноваться из-за Стэси.

Он старался не думать об этом, но дело не улучшалось. Центр его мужественности почему-то не подавал признаков жизни. Проблема начинала беспокоить его всерьез. Когда-то он клялся, что никогда не обратится к врачу с чем-нибудь подобным, но теперь приходил к мысли, что надо бы. Черт возьми, если Стэси не может пробудить в нем мужскую силу, то кто сможет?

Глянув уголком глаза, как Стэси воспринимает происходящее на мате, Тоцци поймал себя на том, что мрачнеет. Внизу как раз проходил испытание его друг Джон. Он готовился получить шодан,первую ступень черного пояса. До него этот человек считается лишь гостем на матче. Потом начинается настоящее айкидо. Им обоим пришлось идти к этому рубежу пять лет, но для Тоцци испытание откладывалось на полгода, пока сэнсэйне приедет снова. Он радовался за Джона – совершенно искренне, но вместе с тем сознавал, что остался позади, и это слегка омрачало его радость. Тоцци корил себя за эгоизм.

Джон исполнял на мате боккэн ката -демонстрировал технику ритуальных движений с деревянным мечом. Демонстрация техники работы с партнером была уже позади. Оставалась заключительная часть испытания, которой все с нетерпением ждали, самая ответственная: рандори,вольный бой одного против пяти противников.