– Я это и сказала, – улыбнулась она. – Или они договорятся, или Император «прикажет». Только есть одно большое «но». У герцогов есть влияние на легионы, расквартированные на их землях. Кто, по-твоему, кормит, платит легионерам, подкупает генералов?

– Жалование платит Империя.

– Я тебя удивлю, – она показательно хмыкнула, – но Империя уже давно ни за что не платит. Папа содержит легион за свой счёт. И это, поверь мне, огромные деньги. Да, Император учитывает это, собирая налог с провинции, но за те деньги нельзя содержать и втрое меньшее количество войск. Но мало того, что ты должен защищать провинцию, так ещё и обязан поднимать войска по первому требованию и вести их на другой край Империи. И это мало кому нравится. Правдивей сказать, мало тех, кто хочет мириться с этим. Могу только догадываться, но легионы Блэс и Лоури Император ни за что не пустит в ход. Сейчас это самые верные его союзники. И видя подобное, остальные не горят желанием оставаться беззащитными. И тратить огромные средства на восстановление потерянных легионов.

– Значит асверов ему не жалко, – прищурился я. – Или же он это специально…

– Он просил асверов участвовать в войне? – удивилась Бристл. – Надеюсь, госпожа Адан, посылая его, не сильно нагрубила.

– Проклятье! – выругался я. – Не в этом дело. Она не отказала ему сразу. Наверное. Как я не догадался спросить?!

– Минуту, – Бристл встала, вышла в коридор.

Я убрал опустевшую кружку, уложив Ялису обратно на подушку.

– Как ты себя чувствуешь, – спросил я. – Нигде не колит? Острая боль?

– Только слабость, – отозвалась Ялиса. – Спасибо, что помогли нам.

– Вы с Матео мои друзья, и я не мог поступить иначе. Отдыхай, через день-два слабость пройдёт, и будешь чувствовать себя абсолютно здоровой.

В комнату вернулась Бристл, протянула мне пару писем. На одном стояла печать императора, поэтому я начал с того, которое было перетянуто зелёной ленточкой с красной полосой. Это было сообщение из гильдии целителей, в котором от меня требовали прибыть в отделение для оказания срочной помощи пострадавшим магам. Я вернул его Бристл.

– Нет, ближайшие два дня я не смогу использовать даже лёгкое исцеление. Мне и так пришлось снимать ограничитель, – я сломал печать на втором конверте.

Во втором письме меня просили принять участие в заседании Имперского Совета. Дважды прочёл письмо, чтобы убедиться, что не показалось.

– Они надо мной издеваются? – спросил я у Бристл.

– Пока нет, – она бегло прочла письмо. – Но это прилагается. Советники и представители герцогов могут растерзать кого угодно.

– Послезавтра, да? – спросил я. – Хорошо, что меня уже не будет в городе. Никакие письма я не видел, ничего не читал. Мне заседания со стариками из Совета магов хватило.

– Ты просто не знаешь, сколько стоит один голос в Совете, – сказала Бристл. – Особенно, когда решается судьба провинции. За год советник Императора или маленький министр, имеющий право голоса, зарабатывает столько, сколько не заработают несколько поколений баронов не самой бедной провинции. Попасть в Совет – мечта каждого, кто понимает, что это такое.

– Сейчас меня это интересует меньше всего. Всё золото мира не стоит волоса с твоей головы. Александра, Илина, Тали, Матео, кого угодно из моих друзей и близких.

– Давайте перейдём в рабочий кабинет и не будем мешать Ялисе отдыхать, – предложила Бристл.

Звонким колокольчиком прозвучало желание Ялисы, чтобы мы остались. Ей было любопытно и интересно послушать о политике и войне. А ведь её практически только что едва не убили. Или может она хотела, чтобы кто-то просто побыл рядом?

– Подождём немного, – сказал я, подмигнув Ялисе. – Надо посмотреть, как подействует отвар.

* * *

Подземелье Ва́нар, Тали

Тали сидела на холодном полу в небольшом каменном мешке, стены которого покрывали светящиеся красным руны. По форме комната походила на пузатый кувшин с узким горлышком. Воздух внутри был тёплый и очень сухой, отчего каждый вдох обжигал лёгкие. В звенящей тишине послышался шорох песка и лёгкое движение воздуха.

– Эта презренная вновь побеспокоит высокородную, – послышался тихий девичий голос.

Тали приоткрыла один глаз. Перед ней на пол легко, словно пёрышко, опустилась девушка лет пятнадцати. На ней было светлое платье, подпоясанное красным ремешком. Сев на колени, девушка поставила перед Тали глубокую глиняную чашку, наполненную водой.

– Прошу, не сердитесь на папу, на самом деле он добрый. Просто он хочет показать, что сильный и достойный высокородной госпожи.

Тали подняла руку, поднеся ко рту костяшки указательного пальца, прокусила кожу. Из раны выступило несколько капелек крови, которые мгновенно высохли, превращаясь в крошечные песчинки. Вслед за ними испарилась вода в чашке, а воздух в помещении стал ещё суше.

– Уводи молодое поколение, – тихо сказала Тали. – Спасай, пока можешь.

– Папа говорит, что сможет сдержать вашего брата. Всего несколько дней…

– Он недооценивает меня, – Тали позволила себе улыбнуться. – И моего брата. Он поглотил кровь семьи Лиц. Всю, без остатка. Если он станет серьёзным, стены Вашего дома не остановят его. Для него они не толще бумаги. Но не брат… придёт… за мной, – медленно добавила Тали, закрыв глаз.

Молодая девушка сделала глотательное движение, но из-за сухого воздуха не смогла проглотить ком в горле. Её глаза защипало, и она поспешила взлететь, чтобы покинуть эту комнату. Тали же вновь приоткрыла глаз, посмотрела на руны. Ей не было страшно. Она уже один раз умирала, отдав жизнь за семью, и если потребуется, она сделает это снова. Наталии было любопытно, что отдал этот мужчина Карине Лиц, чтобы заполучить знание. Карина не обменяла бы его на какую-то мелочь.

* * *

Закрыв справочник целителя, я прислушался к ощущениям, уловив возвращение Матео. Пока он навещал гильдию магов, проверяя их кладовые, я коротал ночь в комнате Ялисы, оберегая её сон. Пару раз за ночь рядом с домом мелькало чьё-то присутствие, но незваный гость так и не решился зайти. Встав с кресла, я немного приглушил лампу и тихо вышел в коридор. Обычно в гостиной всегда горел магический светильник, но после взрыва он пришёл в полную негодность. Купить новый пока не успели, и пришлось ставить несколько толстых свечей, которые за ночь сгорели ровно наполовину.

Матео с задумчивым видом сидел за небольшим столиком, который слуги перенесли из кухни вечером, чтобы мы могли нормально поужинать. До сих пор не перестаю удивляться внешности семнадцатилетнего белокурого юноши. Особенно когда он задумается, и его мысли находятся где-то очень далеко.

– Сколько осталось до рассвета? – спросил я, беря стул и усаживаясь рядом.

– Часа полтора, – ответил он. – Помнишь, я обещал тебе бутылку вина?

– Помню, – вздохнул я. – Я пытался уговорить Тали сходить в гости, но это оказалось не просто.

– Думаю, что ближайшие лет пятьдесят выманить её из дома будет сложно, – улыбнулся он. – К тому же она планирует его расширить… Держи, авансом, – он поставил на стол высокую бутылку из тёмного стекла. Внутри, словно светлячки в банке, плавали небольшие светящиеся точки. Сквозь тёмное стекло было плохо видно. Причем плавали они именно как небольшие насекомые, то резко взмывая, то медленно опускаясь или кружась на одном месте.

– Я знаю, что в вине ты не разбираешься, – продолжил он, – но это должен оценить. Тебе ещё дня четыре ехать – успеешь выпить. Только пей сам. Для других оно может оказаться слишком крепким.

– Спасибо.

– А вот то, что обещал достать, – вторым предметом на стол лёг увесистый двадцатисантиметровый куб, испещрённый тонкой вязью рун. Стороны куба блестели серебром, а вот грани украшали золотые пластины. – Наша совместная работа с Жаком. Когда он ещё был молод, наивен и категоричен. Он тогда ещё не мог работать с серьёзным материалом и думал, что моя сила – это магия. Если бы он взялся делать эту модель сейчас, она бы уместилась у него на ладони. Я же смог вместить его идею только в эту коробку, – он положил ладонь на куб. На минуту он замолчал, сжав губы, затем печально улыбнулся. – Ныне живущие маги не могут даже понять что это. А Жак Герман, разочаровавшись в своей теории, не оставил ни одной записи.