– Уважаемая Александра, надо немного отъехать, – сказала Вьера, протягивая той поводья лошади.

В это время дом закрыла стена огня, взметнувшаяся вверх метров на пятнадцать.

– Там! – мужчина из пары старших показал вверх, в сторону дома.

Над полем стремительно летело что-то светлое. Едва уловив эту фигуру, Ивейн почувствовала намерение убивать.

– Я задержу! – крикнула Ивейн, перехватывая копьё. Теперь она видела, что к ним летела женщина в пышном светлом платье. – Отступайте! Это ведьма!

Почему Ивейн вспомнила именно эту сказку, которую любила рассказывать бабушка, она не знала. Да и не задумалась над этим. Умеющая летать без крыльев женщина, с длинными белыми волосами, вызвала у неё именно эту ассоциацию.

Тем временем женщина начала падать вниз. Ивейн почувствовала её холодное намерение разорвать горло, чтобы пустить как можно больше крови. Оскалившись, девушка бросилась вперёд, выставив перед собой копьё. Она планировала насадить на него ведьму, но та ловко извернулась и каким-то невидимым оружием, разрубила древко копья, оставив на плече Ивейн неглубокую, но обжигающую рану. Всего секунда понадобилась девушке чтобы развернуться, а ведьма уже стояла перед ней. Занося руку с длинными ногтями, с которых падали капельки крови. Ивейн поняла, что ничего не успеет сделать, но в этот момент из груди ведьмы вышел широкий наконечник керку́. Беловолосая ведьма развернулась, наотмашь ударяя куда-то за спину, но этого времени хватило Ивейн чтобы воткнуть той в голову обломанное копьё.

Упав на землю, женщина забилась, словно выброшенная на берег рыба, но это была предсмертная агония.

– Ведьма! – тяжело дыша, выплюнула Ивейн.

Подняв взгляд, Ивейн увидела Вьеру, которая смотрела на неё широко распахнутыми глазами. Ладонью девушка зажимала шею, пытаясь остановить кровь, обильно просачивающуюся сквозь пальцы.

– Держи крепче! – Ивейн шагнула к ней, чтобы подхватить на руки. – Не отпускай…

Последнее она добавила уже на бегу, бросив за спину короткий взгляд. Старшая пара, держа под руки Александру, бежала на запад, прочь от дома. По идее, Ивейн должна была бежать с ними, но бросить Вьеру она не могла. И пусть её снова накажут за неподчинение приказам.

– Берси тебя исцелит, – сказала она на бегу. – Ты только рану не отпускай.

* * *

– Нет, уходить мы не будем, – ответил я на предложение Бальсы отойти, чтобы восстановить силы. – Что там, Алекс?

Оглянувшись, я увидел бегущую к нам Ивейн, которая несла на руках Вьеру.

– С Александрой всё в порядке, – сказала Бальса, глядя на запад. – Они уйдут назад по дороге.

Со стороны дома послышалось гудение, и до нас долетела волна жара. Огонь в очередной раз взметнулся вверх и опал, постепенно исчезая. Нашему взору предстал обгоревший двор и фасад дома. Ни собаки, ни Валина я не увидел.

– Берси! – до нас добежала Ивейн, опуская рядом Вьеру. – Ты должен её вылечить!

– Исцелить, – поправил я, беря ладонь девушки. – Она не больна, а почти убита.

– Ты можешь, я знаю, – быстро добавила она, даже не услышав мой ответ. – Я даже улыбаться буду, ты только вылечи её, пожалуйста.

– Заметь, ты сама это пообещала, – сказал я и охнул, неудачно повернувшись. – А тебе, красавица, улыбаться и говорить ближайшие пять дней я запрещаю.

Применив главное исцеление, я выждал тридцать секунд, затем убрал руку Вьеры от раны. Удар чем-то острым пришёлся ей в основание шеи, на два пальца выше ключицы. Даже воротник куртки из жесткой кожи не спас. Его срезало как бритвой. На месте раны остались две тоненькие розовые полоски.

– Повезло, что это были не когти, – сказал я. – А то разорвало бы так, что обратно не склеить. Кто мне поможет?

Илина помогла мне встать, придерживая за локоть. Затем наклонилась чтобы подобрать и подать посох целителя.

– Там ещё кто-то остался, – сказал я, имея в виду обитателей дома. – Надеюсь, что на него, или на неё, белый огонь подействует.

Вдвоём мы дошли до двора, который из ровной лужайки превратился в перепаханное поле. Вверх поднимались небольшие струйки дыма, распространяя запах горелой земли. Рядом с мраморной лестницей лежала верхняя часть тела Валина. Что удивительно, он понемногу восстанавливался. Глубокие раны от клыков и когтей почти затянулись, а следов ожогов уже не осталось. Разве что волосы отсутствовали полностью. Я направил на него посох, но с верхнего этажа с пронзительным криком выпрыгнула молодая девчонка лет четырнадцати. Рухнув между нами, она едва не упала, запутавшись в подоле домашнего платья. Поймав равновесие, она угрожающе выставила перед собой короткий охотничий нож. Глазки сердитые, красные, как у редкой белой мышки, которую нам показывали в академии.

– Я не могу смеяться, ой, Илина, держи меня, – крякнул я, пытаясь подавить смех.

Меня насмешило то, что в намерениях девушки было до невозможности наивное желание напугать нас. А ещё укусить, если мы попытаемся подойти ближе. Про нож в руке она даже не думала.

– Всё, всё, мир, – поднял я руку. – Забирай его и, как вы это делаете, превращайтесь в пыль и убегайте. Что?

– Только папа и дядя так умеют, – сказала она, не собираясь убирать нож, перевела его с меня на Илину и обратно.

– Не смей проявлять к ним жалость, – сказала Илина на языке асверов.

– Где-то мы это уже проходили, – проворчал я. – Слушай, малявка, есть такое слово, которое вы не сможете нарушить? Пообещайте, что не станете мстить и даже приближаться к моей семье.

– Нет такого обещания, которое они не смогут нарушить, – сказала Тали, выходя из двери дома. Выглядела она неважно. Лицо осунулось, глаза налились кровью, а под изрядно потрёпанным платьем проглядывало похудевшее тело. – Малявка, – она посмотрела на девушку и криво улыбнулась. – Хорошее имя. Рут, отныне тебя будут звать так. Останься тут и дождись, пока твой отец придёт в себя. Скажешь ему, что потеряв сердце семьи, он не сможет обрести его вновь, как бы ни хотел и не старался. Глупый мужчина, – она скривилась. – Но раз выжил, значит так угодно Высшим. И оборвать его жизнь – навлечь на себя их гнев. Что касается тебя, пойдёшь ко мне в услужение. И, если от тебя будет польза, то лет через двести я подумаю о том, чтобы научить тебя как создать сердце семьи.

Илина выпустила мой локоть, одарила колючим взглядом и пошла подбирать оброненный куб. Огонь ему не повредил, а вот землей запачкало изрядно.

Не обращая внимания на малолетнюю равану, я прошёл к лестнице, подавая руку Тали. Она сделала пару шагов и потеряла равновесие, но я легко подхватил её на руки.

– Мой мужчина, – она устало обхватила меня за шею. – Пойдём домой, Берси.

– Пойдём, – согласился я.

Я сделал пару шагов к выходу, но заметил на перепаханной земле край золотой цепочки. Аккуратно присев, чтобы не уронить Тали и самому не упасть, я подцепил её пальцем, вытаскивая из земли. На конце цепочки в специальном креплении покоился небольшой красный камушек. Спрятав находку в карман, я решительно вышел со двора.

Великая мать, следившая за нами, была согласна с Тали, что не стоит убивать последнюю из семьи Ва́нара. Но вот главу семьи прикончила бы не задумываясь. В любом случае, моё решение она оспаривать не собиралась.

Рагуса хотя и центр провинции, но кажется крошечным по сравнению со столицей Империи. Внутри городских стен всего одна центральная улица, упирающаяся в крепость. Когда империя только расширяла свои границы, ни о каком городе и речи не шло. Нужно было сдерживать варваров из восточных степей, для чего построили большую крепость с высокими каменными стенами, насыпным валом и глубоким рвом. Из-за удачного расположения отсюда можно было охватить весь регион, перебросив войска в любую точку провинции всего за сутки. И только гораздо позже, когда угроза варваров стала незначительной, крепость начала превращаться в город.