– Лиара! – в один голос строго сказали и Грэсия, и Иоланта. – Слезай немедленно!

– А он меня покатает? – спросила она.

– Ты с него свалишься, – с улыбкой глядя на эту картину, сказал я. – Он же не лошадь.

Лежащий на полу Азм поднялся. Лиара от восторга аж завизжала, ловко сжимая его спину ногами, чтобы не свалиться.

– Немедленно опусти её обратно! – недовольные взгляды женщин уперлись в Азма.

Пёс вздохнул и улёгся, опустив голову на лапы, и виновато посмотрел снизу вверх. А так как его голова была на уровне моей груди, смотрелось это забавно. Лиара же сияла улыбкой, и в её глазах читалась уверенность, что Азму теперь не отвертеться, и он её обязательно прокатит.

– Вот кому скажи – не поверят, – сказал я. – Вам впервые показали ужасного демонического пса, а вы вместо того, чтобы испугаться, оседлали его.

– Не нужно потакать каждому её капризу, – проигнорировав меня, выговаривала Иоланта Азму.

Когда я покидал поместье Блэс, солнце уверенно клонилось к закату. При этом было жарко и душно, как в летний день. По небу, с юга на север, плыли тяжёлые облака, словно налитые кровью и готовые извергнуть её с небес на землю. А ещё в воздухе витало что-то непривычное, от чего он становился тяжёлым. Всю дорогу до гильдии асверов я думал о том, что совсем недавно Империя лишилась покровителя. Пусть злого и жадного, но сильного и решительного. Описывая Зиралла, можно долго перебирать эпитеты, и почти все они будут верны. Рука то и дело тянулась к карману, в котором лежала шкатулка, напоминающая табакерку. Внутренний голос без перерыва твердил: «Открой, посмотри в глаза этому богу». Но стоило попросить Угу о защите, как наваждение исчезло. Стало вновь плевать и на Зиралла, и на тех, кто ему когда-то поклонялся.

В гильдии меня перехватила Илина, почти у дверей, едва я вошёл. Выглядела она уже не такой угрюмой, как накануне, даже наоборот. Загадочно улыбаясь, подхватила меня под руку, поцеловала в щёку. Если бы она была оборотнем, я бы даже не удивился, а вот для асверов так открыто показывать свои чувства – весьма необычно. Удивило это не только меня, но и какую-то молодую девушку, спускавшуюся по главной лестнице. Она промахнулась мимо ступеньки и кубарем покатилась вниз, громко лязгая ножнами меча.

– Как всё прошло? – спросил я у Илины, потянув её в сторону лечебного покоя.

– Нормально, – не став говорить, что именно она делала. – Госпожа Наталия осмотрела дом. Нашла несколько потайных комнат, одну из которых не вскрывали лет шестьдесят. Ещё два подземных хода. Один ведёт к реке, второй – за стены города.

– Ну а как Лоури? – спросил я, имея в виду Клаудию и её маму.

– Строят планы и собирают по дому золотые изделия. На тебя, кстати, у них тоже планы есть.

– Это я понял. Нет, давай к Эвите для начала зайдём.

Старая травница почувствовала наше приближение, поэтому делала вид, что занята своими прямыми обязанностями. Она растирала что-то в ступке, засыпая получившийся порошок в маленькие конвертики. Рядом на столе лежала книга в тёмном переплёте с маленькими золочёными буковками на корешке. Я такие видел в библиотеки у мамы Иоланты.

– Вот, – я поставил на стол корзинку, стянул ткань, открывая содержимое. – Госпожа Диас передала первый урожай.

– Да? – Илина с интересом заглянула внутри и оторопела.

Похожая реакция была и у Эвиты. Они просто стояли и смотрели на корзинку. Я подождал минуту, затем ещё одну, после чего подергал Илину за рукав.

– Что? – она посмотрела на меня так, словно я отвлёк её от серьёзного дела. – А, да. Ну да.

– Чего «да»? Вы скажите, годятся эти корни или нет. Госпожа Диас упоминала, что в редких случаях из-за быстрого роста растения теряют полезные свойства.

– Что бы она в этом понимала, – проворчала Эвита, опуская руку в корзинку и вынимая круглый корень – тот, который походил на маленькую репу. Ногтём подцепила грубую кору, отрывая её. Под корой обнаружились тёмно-багряные волокна, напоминающие жилы. Я такой никогда не видел до этого, но думаю, что это и есть тот самый румяный корень.

– А я в последний раз две недели по болотам рыскала ради корешка в палец толщеной, – задумчиво сказала Илина. – И найти тот увядший корешок считала большой удачей.

– Надо пару отобрать, чтобы семена прорастить, – Эвита расковыряла корешок, вытащила тоненькую красную жилку, откусила от неё. Одобрительно покивав, отложила его, затем достала продолговатый корень волыночника. Приложив к носу, глубоко вдохнула. – Хороший запах.

– Помогу, – сказала Илина, прочитав намерение старой травницы. – Твоим криворуким ученицам я такое не доверю.

– Ещё бы я их допустила, – фыркнула Эвита. – А это что?

Следующим она вынула из корзинки скрюченный корешок.

– Госпожа Диас сказала, что знает хороший способ сушки, чтобы корни не теряли полезных свойств.

– Спроси, как она это делает, – очень серьёзно сказала Эвита, изучая высушенный корень. – Когда я училась у старой змеи Шашаг, гордыня не дала мне войти в их теплицы. Берси, запомни: не совершай моих ошибок. Не позволяй гордыне лишить тебя знаний. Всё ненужное просеется, уйдёт, как песок через сито, знания останутся.

– Я запомню, – пообещал я, показал на корзинку. – Здесь только та часть, рост которой ускорили. Остальные скоро созреют. Имейте в виду, я рассчитываю продать их. И не надо на меня так смотреть. Оставьте ровно столько, сколько нужно. А месяца через два подоспеет ещё одна партия.

– И это пойдёт людям? Магам?! – Эвита даже придвинула корзинку поближе к себе, показывая, что без боя она её не отдаст.

– Мы уже говорили на эту тему, – вздохнул я. – Вот как вам объяснить? Клянусь именем Великой матери, что не хочу ни помогать магам, ни лечить искалеченные магическим загрязнением тела́. Всё, что я делаю, выгодно только асверам. И для людей эта «помощь» может обернуться огромными проблемами, а не благом.

– И люди пойдут на подобное? – недоверчиво прищурилась она.

– Не то, что пойдут – побегут. Обгоняя друг друга. И будут нести золото, – видя, как женщины нацелились на корзинку, я понял, им сейчас не до меня. – Пойду, поговорю с Рикардой.

Я вышел в коридор, где меня ждала Ивейн. Это она так пряталась от старух, которых я видел в холле. Достали девчонку. Если вдруг они своего добьются, взвоют ведь. С её-то характером, она их и в хвост, и в гриву гонять будет.

– Игнорируй их, – я положил руку ей на плечо. – Бери пример с Дианы. Не в том смысле, чтобы бить их, а просто делай вид, что не замечаешь.

– Они бабушке пожаловались, – проворчала она. – Письмо ей утром отослали. Завтра ответ должен прийти. Она ведь не поленится, приедет, – девушка вздохнула.

– Глупая. Знаешь, что ждёт от тебя Старая Вейга? Чтобы ты стала самостоятельной. Умела принимать сложные решения. Сама, без чьей-то подсказки. Спорю на что угодно, что вместо того, чтобы приехать, твоя бабушка будет долго смеяться, читая их жалобы. А потом напишет тебе письмо, в котором спросит: «Почему моя любимая внучка не слушается старших? Совсем от рук отбилась», – передразнил я голос Старой Вейги. – И от того, что ты ей напишешь, будет зависеть то, станет ли она гордиться тобой, или ей действительно надо приехать, чтобы тебя защитить. Понимаешь?

– Ты в этом уверен? – недоверчиво спросила она. – Ты же не знаешь бабушку. Она хоть и старая, но попробуй с ней поспорь. Всё происходит только так, как она того хочет.

– Уверен, уверен, – покивал я. – Пойдём, надо поговорить с Рикардой.

– Постой, – она неуверенно и смущенно чиркнула носком сапога по полу, опустила глаза. – А что написать, чтобы она… гордилась?

– Боишься обидеть резким словом, – догадался я. – Нет уж, думай сама. Могу прочесть потом – сказать, как получилось.

– Не надо, – она покачала головой. – Спасибо.

Я улыбнулся и зашагал по коридору. Караулившие Ивейн старухи, коих собралось уже трое, провожали меня недовольными взглядами. Надо не забыть спросить Вьеру, достают ли её подобными предложениями.