– Горлышки куриные! – с умилением, точно речь шла о рационе питания его младшего братишки, воскликнул Антоша. – Горлышки он, маленький, кушает!

– Купите ему горлышек, – распорядилась Арина.

– Ты бы, Балованцева, не командовала, – сказал Витя Рындин. – Денег-то у нас больше нету. Все на такси прокатали.

– Ой, точно… – смутилась Арина. Она вообще замечания могла слышать только от Вити, слышать и прислушиваться к ним, что важно. Но старалась не показывать этого. Очень гордая она была девочка.

– Ладно, будем надеяться, что в доме Петра Брониславовича его покормят, – выдержав нужную паузу, сказала она.

– Ага, там еда всегда вкусная! Я был, я у них ел, я знаю! Галина Гавриловна знаете какая домохозяйственная! – охотно подтвердил Антоша Мыльченко и страдальчески приложил ладошки к своему животику. – Ой, правда, как кушать-то хочется…

– А иди домой, Мыльченко, – предложил Витя. – Мы сами Биму твоей бабушке приведем.

Антоша, который считал, что вся операция без его участия была бы просто невозможной, страшно оскорбился.

– Я? Я домой? – воскликнул он, потрясая забинтованной рукой и наступая на Витю.

– Ну, раз тебе поесть невтерпеж, иди, конечно… – пробормотал покладистый Витя.

– Не пойду! – крикнул Антоша, высоко подпрыгивая на месте, чтобы оказаться лицом к лицу с Витей. Пусть он видит, каким благородным негодованием он пылает. – Ага, хочешь, чтобы тебе все лавры достались!

– Какие лавры? – не понял Витя.

– Победителя!!!

– Победителя?

– И спасителя!

– Мыльченко, ты чего?..

Биме надоело стоять на одном месте. Мороз пробирал его до косточек, и драная малиновая попонка не спасала. Он заскулил, и взоры Арины и спорящих мальчишек оказались обращенными к нему.

– Идемте к Брониславовичу, – убрав расческу в карман, сказала Арина. – Ну, вроде ничего наш песик выглядит. И ушки причесаны, и хвостик накручен. Натуральный пудель из Европы. Хоть сейчас на фотосъемку. Ты уж нас, юных фотографов, бабушке-то не выдавай. Не скажешь ей ничего, а?

Хитрюга-пудель никак не отреагировал на ее просьбу, повертелся только из стороны в сторону, потряс ушами, зябко переступил с лапки на лапку. Конечно, сказать он даже при желании ничего не смог бы, но такого вида загадочного на себя напустил – фу-ты ну-ты просто!..

– Ох и хитрован ты, мохноухий, – засмеялся Витя Рындин и, дернув Биму за поводок, добавил: – Пойдем отдаваться в хорошие руки.

– И не опозорь нас, – добавила Арина.

– Да он будет вести себя прилично, вот увидите! – Антоша что-то распереживался за питомца своей двоюродной бабушки.

– Очень прилично ему себя вести тоже не нужно. Понял, Бима? – проинструктировала пуделя Арина. – Ты, главное, будь самим собой. И тогда точно наш план сработает.

Она посмотрела в глупые Бимины глазенки.

– Да, на него можно положиться, – констатировала она, видя, что Бима приобретает свой прежний задор.

Ребята двинулись ко входу в школьный вестибюль, начесанный Бима потрусил за ними.

А там, в недрах школы, бегал по спортзалу, ожидая своих спасителей, Петр Брониславович, супруг начинающей пуделеводки. Ему пришлось отпустить последний класс со своего занятия – такие чахлики сопливые выстроились перед ним в начале урока, что, осмотрев их, Петр Брониславович сжалился и не стал гонять их по огромному спортзалу. Продует сквозняками учеников, принесут сквозняки на своих крыльях грипп – а зачем это надо, детишек риску подвергать.

Ребята убежали и, заперевшись в раздевалках и погасив там свет, принялись в ожидании следующего урока травить страшилки. Это всегда было любимым занятием отпущенных с физкультуры.

А Петр Брониславович, чтобы не поддаваться грусти и панике в последние минуты ожидания Вити, Антоши и Арины, которые ему пуделечка пообещали, стал заниматься бегом приставным шагом и отжиманиями от пола – это всегда помогало, отвлекало его от ненужных мыслей.

И Петр Брониславович все-таки дождался.

Распахнулась дверь. На пороге стояли четверо – девочка в висящей клоками ободранной дубленке, два мальчика и…

– Привели?! – не веря своим глазам, на весь спортзал воскликнул Петр Брониславович, садясь на корточки перед розовым чудом.

– Привели как обещали, – усталым героическим голосом произнес Антоша.

Арина осторожно взяла его за забинтованную руку и спрятала ее у себя за спиной – нечего Петра Брониславовича шокировать.

– Как обещали… – эхом повторил учитель физкультуры, переводя взгляд с пуделя на ребят. – Ну вы даете…

Да, исполнительные ребята учились в классе Петра Брониславовича…

Радостно и заливисто запел соловей в дверном звонке. Это Петр Брониславович давил на кнопку.

У Галины Гавриловны тоже не было сомнений относительно того, кто это терзает электрического соловушку.

– Ага, вернулся, бесчувственный, – вытирая слезы, проговорила она. – Не хочу тебе даже дверь открывать!

Это была, конечно, неправда – Галина Гавриловна очень скучала без своего милого Петруши, плакала в одиночестве, переживая, что так плохо поступила утром, когда капризничала и ни за что обидела этого прекрасного человека – Петеньку.

И только она открыла входную дверь, как визг, лай и грязновато-розовое мельтешение под ногами заполнило прихожую. Галина Гавриловна, едва успев взглянуть в лицо долгожданного мужа, опустила глаза вниз и увидела…

– Ах! Ой! Что это? Петя, да это…

– Да, Галиночка, это собачка. Как ты и хотела – пуделячка! То есть пуделяшка, – улыбаясь и наблюдая за реакцией супруги, сказал Петр Брониславович.

Галина Гавриловна уселась на корточки и принялась тискать розовую живую собаку.

– Петечка, да неужели это мне? – в полном восторге кричала она.

– Тебе, тебе…

– Да какой хорошенький! Петенька, вот это счастье! Да с челочкой! Да подо льва подстрижен, мой пушистенький! Как я и мечтала! Мечта моя сбылась, у нас в доме счастье, Петя!!!

Петр Брониславович не мог нарадоваться на свою вмиг повеселевшую Галочку, которая твердила про счастье в их доме. С теплотой в сердце он вдруг подумал, что пудель – это на самом деле не так уж и плохо…

– А уж как я рад, что ты рада, – присаживаясь на корточки рядом с Галиной, произнес он.

Пудель тут же повернул к нему свою наглую морду и лизнул Петра Брониславовича в нос. Тот не ожидал такой фамильярности и быстро вскочил.

Зато Галина Гавриловна пришла в полный восторг и захлопала в ладоши, точно увидела в цирке какой-то необыкновенный номер.

– Его зовут Бима, Галиночка, – морщась и делая вид, что просто тщательно вытирается, произнес Петр Брониславович.

– Бима, Бима! – как девчонка, взвизгнула Галина Гавриловна. – Ах, какое хорошее имя! А почему он розовый, кстати? И он с родословной?

Петр Брониславович как-то успел забыть, почему Бима розовый, но то, что ему сказали ребята про родословную, помнил четко.

– Ух, еще с какой родословной! – тут же сообщил он. – Как мне сказали, пудель самой что ни на есть королевской породы! Родители – потомственные медалисты, а родословная аж с этого… Карла Великого начинается!

– Это с короля, что ли? – удивилась Галина Гавриловна.

– Ну… – Петр Брониславович понял, что где-то ошибся. – Видимо, так еще и какого-то знаменитого собачьего короля звали. Ну, короля всех пуделиных выставок.

– А! Ага, – тут же охотно согласилась Галина Гавриловна, начесывая своей расческой густую, всклокоченную во время последних событий челку Бимы, которую Арине удалось только чуть взбить.

– Да, кажется, из Европы этого пуделька вывезли… – почесав затылок, попытался припомнить Петр Брониславович. – Что-то ребята мои говорили. В общем, пудель из Европы, отличного качества собачка.