— А как же! — сказал Серёжа. — Конечно.

— А из чего вы сложили фундамент?

— Из кубиков. То есть из кирпичиков.

— А как вы их клали?

— Ровно-ровно! — ответил Серёжа. — Один на другой.

— Так, так, — сразу понял папа. — Кладка у вас была, видно, не такая, как надо. Вот придём домой, вы мне и покажете, как вы кирпичи клали. А сейчас пойдёмте быстрей. Скоро мама с работы вернётся, и за Володей придут. Ну, давайте по-военному: раз, два, левой!..

Дверь папа открыл своим ключом. Потом он помог раздеться Володе.

— Володя, идем! — позвал Сережа и повёл мальчика на кухню, где в уголке стоял столик с двумя полочками внизу.

— Это что? — спросил Володя, показывая на привинченный к краю столика какой-то тяжелый железный инструмент. — Мясорубка?

— Нет, что ты! — сказал Серёжа. — Это тиски. Знаешь, они могут зажать всё, что хочешь. Зажмёшь — и работай себе напильником или пилкой: обе руки свободны! А вот это кусачки.

Володя с опаской посмотрел на железные щипцы с загнутыми внутрь острыми концами.

— А кусачки кусаются? — спросил он.

— Ещё как! Они могут перекусить, как сахар, и проволоку и гвозди. А вот это отвёртка. Она винтики завинчивает и вывинчивает. А гвозди вытаскивают клещами.

— Клещи и отвёртку я видал. У нас тоже есть. А вот тиски и кусачки — никогда!

Серёжа показывал Володе одну за другой разные интересные вещи, которые умели всё делать — гвозди вытаскивать, винтики завинчивать, вывинчивать, — а Володя только смотрел и удивлялся.

— А почему на этом стуле сиденье железное? — спросил Володя.

— Оно не железное, — сказал Серёжа. — Оно алюминиевое. Мы этот стул сами с папой починили.

— А зачем?

— У нас он сломался, ну, мы и сделали такое сиденье, чтобы прочнее было. Только нам за это от мамы попало.

— За что попало?

— Да за этот самый стул. Алюминиевые стулья ей не нравятся, вот она и отдала его нам. В нашу мастерскую. А вот смотри, какой у нас домик жестяной. Мы его тоже сами с папой сделали. Спаяли. У нас и паяльник есть.

Володя не знал, на что раньше смотреть. Но больше всего понравился ему жестяной домик. В нём были и дверь и окошко, а когда Серёжа нажал кнопку на стенке домика, он осветился изнутри.

— Там лампочка от карманного фонарика, — объяснил Серёжа. — А смотри, как будет красиво сейчас!

Он погасил свет в кухне, и теперь светился только огонёк из окошка домика.

— Как фонарик… — задумчиво проговорил Володя.

— И в нашем кукольном доме можно было бы провести свет, — грустно сказал Серёжа.

— В обеих комнатах по лампочке, — добавил Володя. — Да, Серёжа?

— Да. А вот это у нас машина.

— Где?

— А вот. — И Серёжа взял в руки закрытую жестяную банку с трубочкой. На трубочку была насажена пробка, а к пробке были приделаны крест-накрест два жестяных листочка. — Знаешь, как эта машина работает, если её поставить на огонь?

— Поставь на огонь, — попросил Володя.

— Нельзя, — сказал Серёжа. — Мне не позволяют зажигать газ, когда нет больших. Я сейчас папу позову.

Серёжа побежал в комнату и вернулся вместе с отцом.

— Папа, — сказал Серёжа, — можно показать Володе, как наша машина работает?

— Отчего же нельзя? — ответил папа. — При мне можно.

Он чиркнул спичкой о коробок и открыл кран газовой плиты. Взвились язычки фиолетового пламени.

Серёжа поставил на конфорку жестяную баночку. Сначала ничего не было заметно, потом вода в банке забулькала, и жестяные листочки над трубочкой начали медленно-медленно поворачиваться. Постепенно они стали вертеться всё быстрей и вдруг закрутились с такой быстротой, что их даже не стало видно.

Володя рот раскрыл от удивления, а Серёжа обрадовался:

— Видишь, видишь? Вода закипела, и кверху пошёл пар. По трубочке. А пар сам заставляет машину работать! Сам!

Володя смотрел то на Серёжу, та на диковинную машину.

— Что, ловко наша машина работает? — спросил Серёжин папа. — Ну, молодые люди, давайте поставим на плиту чайник. А пока вода закипит, покажите-ка мне, как вы кирпичи клали.

Папа вынул из бокового кармана блокнот, карандаш и, присев на алюминиевый стул, быстро сделал два рисунка. Оба рисунка изображали кубики, сложенные в четыре ряда. Но только сложены они были по-разному.

— Как вы клали, — спросил Серёжин папа: — так или так?

— Так, — сказал Серёжа, показывая на первый рисунок.

— Вот и неправильно. Смотрите, товарищи строители. Нужно, чтобы шов ко шву не приходился.

— Папа, — удивился Серёжа, — но это же кирпичи! Какой же там шов? Где?

— А вот смотри. Где кирпичи сходятся, где они соединяются, там и есть шов.

Серёжа и Володя молча разглядывали оба рисунка.

Один был такой, а другой такой:

— Видите, в чём разница? — спросил папа. — Кирпичи кладутся вперевязку, вот этаким манером. — И он показал на второй рисунок. — А вы сложили шов ко шву. Кролик влез в дом, толкнул его, кирпичи и разъехались. Понятно?

Серёжа кивнул головой.

— А знаешь, папа, — сказал он, — у нас в группе есть близнецы, Толя и Алёша. Их папа и мальчики из школьной мастерской показывали нам, как надо строить. Только я уже забыл, как они кирпичи клали.

— Ну ничего, ребятки, — сказал Серёжин папа. — Дело поправимое. Я знаю отца Толи и Алёши. Мы с ним посоветуемся, как дом починить.

— А там окошко сломалось! — проговорил Серёжа. — И дверь. Я их принёс. Мы их сами починим, а?

— Дверь и окошко починим сами.

В эту минуту на чайнике весело запрыгала, забренчала крышка. И в то же самое время в передней раздался звонок.

— Мама, наверно… — сказал Володя прислушиваясь. — А мне ещё не хочется уходить!

Это и на самом деле пришла Володина мама. Не успела она и слово сказать, как Володя начал с жаром рассказывать ей о том, что он здесь увидел:

— У Серёжи тиски настоящие! Кусачки! Они гвозди кусают! И проволоку! У него машина! Домик жестяной с лампочкой! Пойдём, Серёжа тебе всё покажет.

Но Володиной маме было некогда. Она поблагодарила Серёжиного отца за то, что он привёл из детского сада её сынишку, и они вышли на лестницу.

Всю дорогу — до самого дома — Володя с восторгом рассказывал маме о том, какая у Серёжи мастерская и какие удивительные вещи смастерил Серёжа вместе со своим папой.

Наступило новое утро. Потеплело, и за окнами большими мягкими хлопьями падал снег. Было еще темно. А в детском саду ярко горели лампы.

Дети вставали, одевались, помогали друг другу застёгивать пуговицы на лифчиках.

А тем временем в раздевалку входили „дневные“ дети, закутанные в платки и шарфы, засыпанные снегом.

Вот пришёл Серёжа Скворцов со своей мамой. За Серёжей пришла Ляля Брайловская, тоже с мамой. За Лялей пришёл Володя Михайлов. Привела его старшая сестра, школьница.

А вот в раздевалке появилась какая-то новенькая девочка в большом клетчатом платке. Её привела мама. И сразу к новенькой девочке и к её маме подошла заведующая, Софья Борисовна.

— Привели? Вот и хорошо, — сказала она. — Сейчас покажу вам свободный шкафчик.

На дверце шкафчика была приколота картинка — две ярко-красные вишни на зелёной веточке.

— Запомни, — сказала Софья Борисовна новенькой, — это твой шкаф.

Мама сняла с девочки платок.

— Смотри, какая у неё шапка — мохнатая, с ушами, — сказала Ляля Серёже, стаскивая с ноги валенок.

Мама сняла с девочки шапку. Под шапкой у неё оказался ещё один платок.

— Стриженая! Наверно, больна была, — тихонько сказала Ляля.

В это время мама сняла с девочки пальто, потом платок, потом фуфайку. И тут дети увидели, что это совсем не девочка, а мальчик, да ещё и в длинных брюках.