– Так… вот… Оррис… ты должен перепахать поле от дороги до…

– Не-е-ет! – закричал Мо, и голос его разорвал утреннюю тишину подобно летнему грому. Он кинулся от колодца и мертвой хваткой вцепился в мистера Пека. – Вы не имеете права! Не заставляйте нас перепахивать это поле, здесь наш хлопок! Мы столько трудились, мы не будем все уничтожать, не заставляйте нас! Вы не имеете права!

Но мистер Тёрнер подскочил к Мо и оттащил его от мистера Пека, чтобы помощник шерифа Хэйнес не успел схватить его.

– Все в порядке! – крикнул мистер Пек помощнику шерифа, который собирался увести Мо, отнять его у отца. – Мистер Хэйнес, все в порядке.

Помощник шерифа посмотрел на мистера Пека и, взвесив все в уме, отошел в сторону.

– Папа, мы не можем допустить такое! Мы столько работали!

– Замолчи, сын!

– Может, ты им позволишь, я – нет! – Мо вырвался из рук отца и направился к дому. – Я им не дам это сделать!

Мистер Тёрнер опять схватил Мо и ударил его так, что Мо грохнулся на землю.

Я вскрикнула, но Ба велела мне вести себя потише. Мистер Тёрнер помог Мо подняться, но из своих рук не выпускал. Мистер Пек вытер пот с лица, он смотрел на эту сцену с искренним сожалением.

– Я понимаю, каково вам, мне самому все это не по душе. Но сделать это надо. Я ничего лично против вас не имею. Закон тут один и для цветных, и для белых. Еще очень многим придется пройти это тяжелое испытание. Да, хлопок уродился на славу. Но что делать? Нам надо внести исправления в подсчеты. – Он тяжело вздохнул и поглядел на Мо. – Я тебя не браню, парень. Мне бы тоже было смертельно обидно терять такой урожай. – Он молча оглядел хлопковое поле и воткнул поглубже в землю палку, которую принес с собой. – Единственно, на что я надеюсь, Оррис, это что вы вовремя одумаетесь.

Мистер Тёрнер ничего на это не сказал.

Мистер Пек снова вздохнул и повернулся лицом к мистеру Тёрнеру. Говорил он так долго, что я понять не могла, чего он, собственно, ждет.

– Оррис, ты должен сделать это прямо сейчас. Мне надо видеть, как ты перепашешь эту часть поля.

Мистер Тёрнер невидящими глазами уставился на сборщика налогов.

– Так иди же, Оррис, чего стоишь! – в нетерпении приказал помощник шерифа Хэйнес.

Словно в столбняке, мистер Тёрнер тупо посмотрел на помощника шерифа, потом зашел за конюшню и привел с собой мула. Он не просил детей помочь ему, сам зашел в конюшню, вытащил плуг и впряг мула. Потом повел мула к отмеченной борозде, остановился там, оглядел свое поле. Наконец снял кепку, вытер голову красным носовым платком, снова надел кепку и, глядя прямо перед собой, крикнул:

– Н-но, пошел!

Плуг врезался в землю и выворотил с корнями живую зелень, оставив ее умирать под жарким летним солнцем. Тут Мо медленно пересек поле, чтобы присоединиться к отцу. Посредине первой вспаханной борозды он остановился и, не двигаясь, уставился на куст вырванного хлопчатника. Потом склонился над ним, плечи у него вздрагивали, он плакал.

Мне тоже захотелось заплакать.

Мистер Пек сказал правду. Не только Тёрнерам приказали перепахать хлопок. Шортеры и Лэньеры потеряли по акру, Эйвери – четверть акра, Эллисы и тетушка Энни – по одной трети. Так по всей обширной земле цветущие кремовые бутоны и стебли, с которых свисали тяжелые чашечки, уже наполнявшиеся пушистыми комочками хлопка, снова, как и два года назад, лежали на поле корнями вверх. Только у Уиггинсов и нас хлопковые поля остались нетронутыми. Перепахали участки, принадлежащие плантаторам. В том числе и у белых фермеров. Жаркое лето перешагнуло в июль, поля продолжали перепахивать, а потому росло недовольство, и общий ропот становился все слышней.

– Черт возьми, ребятки, – начал Рон Шортер, когда мы пересекали все вместе пришкольную лужайку после уроков библии, какие устраивались каждое лето, – я просто испугался, что мой папа набросится на кого-нибудь из них, когда явились эти двое: мистер Пек и коротышка – помощник шерифа Хэйнес. И приказали перепахать участок. Господи боже ты мой, что они от нас хотят?

– Хотят поднять цены на хлопок, – напомнил ему Кларенс. – С гарантией.

– Вот те на! – воскликнул Рон. – И тебе, и мне прекрасно известно, что никто из испольщиков, вроде нас, Денег и в глаза не увидит, как бы цены ни подскочили. Каждый год одно и то же: после всех вычетов мы получаем шиш. Нет, клянусь, при таких делах мы с Доном собираемся вступить в ГКОП, а может, поедем в Джексон искать работу, потому как нам не продержаться этот год, если не получим ничего из правительственных денег, которые будут на счету у мистера Грэйнджера.

Дон кивнул в подтверждение слов брата.

Я вздохнула, надеясь про себя, что все это только разговоры.

– Да вы что! – заявил Крошка Уилли. – Где вы найдете работу, кроме как на строительстве госпиталя? А там еще никого не нанимают. Могу поклясться, работы нет, и куда б вы ни пошли, не найдете ее.

– А на плантациях сахарного тростника?

Крошка Уилли в испуге уставился на Мо:

– На плантациях сахарного тростника?

– В Луизиане.

Стейси внимательно посмотрел на Мо:

– Ты хочешь ехать туда?

Я тоже уставилась на Мо, мне было хорошо известно, как он переживает из-за того, что потерял столько хлопка. Теперь нет смысла оставаться здесь. Лучше найти работу, чтоб хоть сколько-нибудь денег получить.

Когда мы вышли на дорогу, к нам подбежал Дюбе Кросс, и разговор о сахарных плантациях перескочил на союз.

– Вы-вы слышали про м-митинг? Цветных и белых вместе? В п-первый раз так. Послезавтра в-вечером.

– Вечером! – воскликнул Крошка Уилли. – Ну, парень, они что, спятили, чтоб устраивать митинг с белыми, да еще вечером!

– В-в семь часов. Еще светло. На участке у м-мистера Тейта С-саттона.

– А о чем будут говорить? – спросил Стейси. – Почему нам велели перепахать хлопок?

– Р-р-разве вы не знаете? – удивился Дюбе. – М-мистер Уилер вернулся из В-в-вашингтона и рассказал, почему здесь в-велели все перепахать. В-в-вашингтон не давал такого приказа. Это люди из здешнего комитета АРС – м-мистер Грэйнджер, мистер Монтьер и д-другие, это они в-виноваты. Они к-как будто неверно подсчитали и п-посадили больше хлопка, чем было разрешено, и м-мистер Фарнсуорт был с ними заодно. М-мистер Уилер во всем этом р-разобрался. Эти п-плантаторы сказали мистеру Пеку, что п-просто ошиблись. Черт! К-конечно, ошиблись. Они ст-только лишней земли засадили без р-разрешения и столько к-кип хлопка с ярлыками ск-купили у других фермеров, только ч-чтобы не платить т-тридцать пять процентов налога.

Дюбе замолчал и посмотрел на наши ошеломленные лица, затем кивнул, подтверждая собственные слова.

– В-все т-точно! Они хотели п-получить от правительства деньги за будто бы н-незасеянную землю, а после рассчитывали п-получить деньги за хлопок, который соберут с этой самой земли. Д-два раза получить с одних и тех же акров, в-вот чего они хотели. М-мистер Уилер сказал, что люди из АРС в Вашингтоне собираются п-приехать сюда и все п-проверить, а наши п-плантаторы, прослышав про это, и заставили п-перепахать столько хлопка, чтоб расчеты сошлись до того, как п-приедут проверять. Ну, что скажете?

– О, господи! – выдавил Мо одно-единственное слово, и то шепотом.

– Т-так вы п-передадите родителям про м-митинг, ладно? А мне н-надо еще с-сообщить всем, кто живет в-вдоль дороги. П-поэтому я должен идти. – И он припустил бегом в сторону дома Эллисов, но, обернувшись, крикнул: – Стейси! Ув-видимся п-позже, зайду на об-братном пути.

Старшие мальчики остановились на дороге, чтобы обсудить новости и предстоящий митинг, а я, Кристофер-Джон и Малыш, сгорая от нетерпения, пошли вперед. Сузелла последовала за нами. Мы уже достигли перекрестка, а Стейси и Мо нас еще не догнали, и нам пришлось остановиться, чтобы подождать их.

– Хоть бы уж они появились, – сказала я.

– Скоро появятся, – заверил нас Кристофер-Джон и вдруг вскинул голову: – Машина едет.