Трэпп похотливо усмехнулся:

— Да, что-то вроде этого. Она даже не замужем. Ее зовут Эллисон Миллс, и ей всего девятнадцать лет. Она все время таскает с собой пистолет и винтовку. Говорят, она не раздумывая пустит их в ход, если кто-нибудь из мужчин вздумает приставать к ней. Она твердо решила сама работать на своем участке и не собирается его продавать.

Холлидэй нахмурился:

— Я полагал, после того как Себастьяна убрали, кем бы ни была эта женщина, она захочет продать этот участок. Честно говоря, я сам собирался встретиться с ней и предложить ей сделку. Возможно, я еще увижу ее. Ей, наверное, уже надоело одиночество, и скорее всего ее не придется долго уламывать.

Трэпп пожал плечами:

— Вы, конечно, можете поехать туда и поговорить с ней, только она до сих пор не собиралась сдаваться. Впрочем, ее можно хорошенько припугнуть, если вы этого захотите.

— Нет. Если ее только припугнуть и оставить в живых, она наверняка расскажет, как было дело, и тогда другие могут догадаться, что мы замышляем. Убивать ее нам тоже нельзя. Я попробую пойти другим путем. Она, должно быть, не знает о том шурфе, который Себастьян заложил в горах, прямо над ее хибарой. Когда я узнал, сколько золота он там добыл, я понял, что этот участок должен стать моим. За эту жилу не жалко отдать целое состояние. Надеюсь, что ты с ребятами хорошенько ее замаскировал. Я отправлюсь туда, может быть, прямо завтра и предложу ей хорошую цену. Она, наверное, страшно обрадуется, увидев наконец человеческое лицо, и не долго думая, сбежит из этой халупы. Трэпп утвердительно кивнул:

— Надеюсь, вы приберете ее участок к рукам. Если вы что-нибудь задумаете, только дайте знать.

Холлидэй положил сигару в пепельницу и нахмурился:

— Я могу устроить кое-что другое, если она не продаст участок.

— Что именно? — Трэппу просто не терпелось как следует припугнуть эту бабенку. Он знал только один верный способ, как это сделать. Ее нужно было изнасиловать, тогда у нее сразу отпадет всякая охота сопротивляться и она унесет оттуда ноги.

— Я найму геолога. Судя по тому, как расположен ее участок, вполне может быть, что жила, которую нашел Себастьян, берет начало на моем прииске. Если это подтвердится, то весь ее участок по закону принадлежит мне. И она не осмелится со мной тягаться. Я подумаю об этом хорошенько. А пока оставь ее в покое. — Холлидэй вновь поднялся с кресла. — И не рассказывай о ней Итану Темплу. Если в поезде он рисковал головой ради пары каких-то бабенок, то ему наверняка не понравится наша затея припугнуть бедную молодую женщину, которая решила сама работать на своем участке. Не говори ему ни слова и предупреди об этом других. Пусть пока никто не вспоминает об этом участке и об убийстве Джона Себастьяна, а так же об этой… — Холлидэй запнулся, — как, черт побери, ее зовут?

— Эллисон Миллс.

— Да. Эллисон Миллс. Не называй этого имени, особенно при Итане Темпле. И не появляйся на ее участке. Я найду способ выжить ее оттуда.

Кивнув, Трэпп удалился. Холлидэй подошел к окну и посмотрел на то, что он называл горами Холлидэя. Если бы все шло так, как ему хотелось, в будущем он, вероятно, скупил бы здесь все участки. Его отца когда-то обманул собственный партнер, оставив без гроша, из-за чего тот покончил с собой. Холлидэй решил восстановить утраченное состояние отца. Он не задумываясь убирал всякого, кто оказывался у него на пути.

Он хорошо платил лаборанту в Криппл-Крике за то, что тот сообщал ему обо всех стоящих участках. На одном из них работал Джон Себастьян, теперь этот участок принадлежал мисс Миллс.

Замахнувшись киркой, Элли, выдохнув, вонзила ее в грунт. Она работала там, где начал копать Джон Себастьян незадолго до своей гибели. Элли недоумевала, почему он выбрал именно это место: здесь не было ничего, кроме твердой, бесполезной каменистой породы, однако он, наверное, знал, что делал. Она работала здесь по одному дню в неделю в надежде, что все-таки наткнется на что-нибудь.

В ручье ей уже удалось намыть немного песка и мелких самородков, которые стоили наверняка не меньше трех или четырех сотен долларов. Однако это было мелочью по сравнению с тем, что можно было найти, наткнувшись на золотоносную жилу.

Стэн показал ей границы ее участка. Он был не шире тридцати футов и тянулся вдоль ручья, вниз и вверх по течению в сторону гор, откуда он брал начало и к подножию которых прилепилась маленькая избушка. Судя по карте, владения Элли простирались на сто футов вверх по ручью и на тридцать ярдов ниже того места, где стоял ее домик. Кроме того, ей принадлежали добрые две сотни ярдов горного склона, поднимавшегося прямо над избушкой.

Однако вся беда была в том, что Элли не знала, как разрабатывать скальный грунт. Она не имела понятия, как обращаться с взрывчаткой, и не могла позволить себе нанять человека, который умел это делать. Оставалось только ковырять этот камень самой, и за два месяца ей удалось углубиться в скалу всего лишь на четыре фуга. Где-то здесь, неподалеку, находился исток ручья, и там вполне могло оказаться золото, крупицы которого попадались ей в русле ручья.

Элли попробовала расширить маленькое отверстие в скале, откуда вытекала вода, но грунт оказался чистым гранитом, на котором ее кирка оставляла лишь чуть заметные царапины.

Сегодня наконец по-настоящему потеплело и почти весь снег вокруг домика растаял. В полдень Элли уже не понадобилась теплая кофта. Размахивая киркой, она чувствовала, как ее тело покрывается потом, отчего день казался ей еще жарче. Время от времени Элли прекращала работу, наслаждаясь прохладным ветерком, дувшим с горных вершин.

Она решила, что через неделю или две ей придется отправиться в Криппл-Крик, чтобы пополнить свои запасы, если за это время здесь не появится Стэн и не привезет ей все необходимое. Она заберет с собой золото, чтобы взвесить его и продать, сколько бы оно там ни стоило, а вырученные деньги положит в банк.

Внезапно Элли услышала какой-то шорох в кустах внизу. Сначала ей показалось, что за ней кто-то следит. Быстро отбросив кирку, она схватила винтовку, но тут из кустов показались два маленьких медвежонка, направлявшихся к зарослям диких ягод возле ее домика. Облегченно вздохнув, Элли подалась назад, удивившись, почему медвежата не испугались ее присутствия. Она улыбнулась, глядя на их мохнатые шубки и на то, с каким нахальством протопали они мимо нее. Элли осторожно приблизилась к ним, обрадовавшись тому, что наконец увидела что-то живое, и сожалея, что медвежата не умеют говорить. Один медвежонок посмотрел в ее сторону, казалось, ему захотелось с ней поиграть.

Через минуту она услышала, как ее мулы пронзительно закричали. Элли бросилась за дом, туда, где они были привязаны, но прежде, чем она успела добежать, путь ей преградил огромный гризли. Увидев девушку, он поднялся на задние лапы и угрожающе зарычал. От свирепого рыка медведицы у Элли разом застыла кровь в жилах. Медведица сделала шаг в ее сторону, как будто собиралась напасть на нее. Вместо того, чтобы стрелять из своей винтовки, Элли уронила ее и бросилась бежать. Медведица гналась за ней по пятам. Чтобы спастись, ей нужно было только обежать вокруг дома и попасть внутрь. На шатком крыльце она споткнулась и упала.

Медведица зарычала у нее за спиной, и Элли вскрикнула, почувствовав сильный удар по ноге. Мгновенно вскочив на ноги, она влетела в дом, с силой захлопнув за собой дверь, заперев ее на задвижку. Потом она быстро закрыла деревянные ставни на одном окне и тут же бросилась к другому, чтобы сделать то же самое.

Дыхание Элли сделалось прерывистым, когда она услышала, как медведица рычит и царапает дверь. Она молила Бога, чтобы ее ветхая хижина выдержала неистовый натиск разъяренного зверя и не развалилась под тяжестью его огромного веса.

— Итан, — прошептала она вместе с рыданиями, удивившись, как легко вспомнила она это имя. Уж он-то знал бы, как быть в таком случае.