Он часто проводил ночи без сна, а если отдыхал, то ложился на землю, на тростник и на власяницу. Он лишал себя всякого послабления, облегчающего тело, и говорил, что люди в молодости должны закалять себя лишениями, а не искать удобств, которые их изнеживают. Он не думал о хороших делах, которые уже сделал, но думал всякий день лишь о том, чтобы подвинуться вперед на пути добродетели, как будто бы он только что начинал этот путь. Всегда он был готов к битве, ожидая внезапного нападения врага своей души. И всегда старался он предстоять Богу сердцем чистым и покорной волей.
Жажда еще большего уединения заставила его покинуть жилище и искать убежища в могилах, в одной из которых он заключился. Свою тайну он доверил лишь одному другу, который и носил ему пищу. Это было новое поле сражения, на котором демоны нападали на него открыто. Они боялись, что если они оставят его в покое, то люди последуют его примеру, и пустыня заселится вскоре отшельниками. Так на самом деле и произошло.
Однажды ночью они избили его столь жестоко, что его товарищ, придя на следующий день, нашел его без чувств и снес его, как труп, в сельскую церковь. Но когда Антоний пришел немного в себя, он упросил друга отнести его обратно в могилу, где, не будучи в силах стоять1 из-за ран, он лежал распростертым на земле, но не переставал молиться и оказывать сопротивление врагам.
Такое мужество возбудило их Ярость. Они подали знак о себе ужаснейшим шумом, как будто хотели опрокинуть здание, и наполнили жилище Антония в образах львов, медведей, тигров, змей и других диких животных. Они хотели устрашить его своими криками и свистом и, бросаясь на него, чтобы как будто пожрать его, нанесли ему несколько ран: Среди этого смятения Антоний, несмотря на удары, которые ему наносили, сохранял спокойствие и обличал их в их же слабости.
«Если бы вы имели власть надо мной, — говорил он им, — одного из вас было бы достаточно, чтобы меня сокрушить. Но Бог связал вас. Тщетно являетесь вы в столь великом числе, чтобы меня испугать. Не надо иного доказательства вашего бессилия, как этот образ неразумных животных, который вы на себя принимаете. Если Бог дал вам власть вредить мне, отчего не делаете вы этого? А если он не дал вам этой власти, зачем истощаетесь вы в тщетных усилиях? Знамение Христа и моя вера в Господа составляют для меня необоримую твердыню».
Так говорил он, и демоны, еще более разъяренные его презрением, скрежетали зубами, отчаяваясь победить его. Тогда преподобный поднял глаза к небу и призвал на помощь Иисуса Христа. И увидел тогда, как внезапно раскрылась крыша здания и осиял его Небесный Свет, разгоняя всех духов тьмы. Он почувствовал присутствие Спасителя своего, Который исцелил его духовным утешением. Антоний высказал Ему свои жалобы, с любовью и доверием ребенка.
— Где был Ты, Сладчайший Иисусе? Где был Ты? Зачем не пришел Ты раньше, чтобы исцелить мои раны?
Он услыхал голос, который ему говорил: — Антоний, Я был около тебя и хотел созерцать тебя в битве, и так как ты мужественно сражался, то Я всегда буду помогать тебе и прославлю имя твое по всему миру.
Преподобный тотчас встал на молитву, как будто ничего с ним не произошло, и явственно почувствовал, что Бог дал ему силы, большие против прежних. Ему было тогда около 35 лет.
Дав пример такой выдающейся ревности, но сгорая желанием большего совершенства, он решил углубиться далее в пустыню, чтобы там на полной свободе отдаться порывам своего пламенного благочестия. Он открыл свое намерение своему праведному старцу, приглашая его вместе исполнить этот план. Но старец отказался из-за своих преклонных лет. И Антоний один удалился в горы.
Демон, который не переставал его преследовать, показал ему на дороге серебряный бассейн необыкновенных размеров. Он тотчас понял, что это вражеское искушение, и произнес уверенным голосом: «Это новая твоя уловка; но ты не помешаешь моему путешествию: да погибнет с тобой твое серебро». Итог-час бассейн исчез. Он нашел еще на пути большое количество настоящего золота и впоследствии, рассказывая об этом своим ученикам, уверял их, что это не было призрачное золото. Но он не только не остановился перед ним, но и еще ускорил свои шага. Жилище, предназначенное ему Богом в горах, было старым замком, в котором обитали змеи. Они уползли, чтобы уступить ему место. Он заключился в нем как в храме, который он освятил непрестанной молитвой. Его намерением было служить там в безусловном уединении, и он не позволял никому входить к нему. Каждые шесть месяцев он только получал несколько хлебов, которые ему бросали через крышу.
Демоны не оставляли его и тут в покое. Когда друзья приходили поговорить с ним сквозь стены, они слышали изнутри шум как будто от громадной толпы людей и яростные крики:
«К чему поселился ты в месте, которое тебе не принадлежит? Что делать тебе в этой пустыне? Уходи! Не думай, что сладишь с нами».
Посетители думали сперва, что то были люди, забравшиеся к нему при помощи лестницы и желавшие прогнать его из этого места, но, посмотрев в скважину и не видя никого, они поняли, что то были нечистые духи, и так испугались, что позвали Антония. Святой ответил им изнутри, ободряя их; он велел им вооружиться силой Креста и идти без страха.
Трудно было думать, чтобы он мог долго вынести такую жестокую борьбу. И всякий раз, как друзья приходили к нему, они не надеялись его застать живым. И как утешительно им было слышать, что он воспевает хвалу. Богу! Особенно любил он петь псалмы Давида:
«Да воскреснет Бог и расточатся врази Его и да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога. Обышедше, обыдоша мя, и именем Господним противляхся им».
Такой жизнью прожил он около 20 лет, славя непрестанно Бога и борясь с силами ада. Наконец он должен был выйти из своего затвора, уступая просьбам многочисленных лиц, которые приходили, или для того, чтобы спасаться под его руководством, или с просьбой о помощи в разнообразных обстоятельствах жизни. В первый раз, как он показался людям, они были удивлены, что видят его в том же состоянии здоровья, в каком он был до своего удаления в затвор. Он не похудел от своих долгих постов и постоянной борьбы с демонами. У него остались приветливые приемы, кроткий и тихий нрав; ясность его лица отражалась ясностью души; он не выражал ни нетерпения при виде окружавшей его толпы, ни тщеславного удовольствия при знаках внимания и уважения, которыми его окружали. Его всегда видели ровным, он во всех вещах выказывал ясное суждение, просветленное Божественным Духом.
Настала эпоха особой миссии в жизни святого Антония: он лишил города их обитателей и населил пустыни колониями святых. Они умножались под его руководством без числа. Его чудеса, добродетели, в которых он являл в себе геройский пример, его живая и действенная проповедь производили столь сильное впечатление на души людей, что, как замечает св. Иоанн Златоуст, пустыни Египта почувствовали тогда последствия того благословения, которое излил на эту землю Иисус Христос, посетив эту землю в младенчестве. Эти пустыни становились как бы раем, населенным бесчисленными ангелами, ибо поистине можно было дать такое имя этим отшельникам.
Преподобный не забывал ничего, чтобы доставить им успех в добродетели. Он ободрял их своими наставлениями, наблюдал за ними с неослабевающей заботой; в отдельности посещал их, даже тех, которые жили очень далеко, и его ревность не уменьшалась ни длиной, ни опасностью пути. Он относился ко всем как отец и поддерживал права на это имя безграничной сострадательностью.
Святитель Афанасий передает одну речь, которую Антоний сказал им однажды, когда они все были собраны вокруг его, и по этому прекрасному слову можно судить о других, сказанных при таких же обстоятельствах, но несохраненных нам историей.
«Хотя Священного Писания достаточно нам, чтобы нам наставляться, — говорил он, — весьма полезно, чтобы мы воодушевляли друг друга духовными словами. И так как вы — мои дети, то в качестве детей отдавайте мне как отцу отчет в знаниях, которые вы приобрели в духовной жизни. И я, как старший для вас, должен говорить вам о том, что я узнал опытом».
