— Карл, уберите все лишнее, — самым светским тоном распорядилась баронесса.

У Аннелизе, кажется, немного дрожали губы. Она смотрела на исчезающие со стола приборы с видом ребенка, впервые заметившего луну на дневном небосводе. «Так не бывает!» — отчаянно думала она. Честное слово, я не собиралась подслушивать ее мысли, но это разобрал бы даже глухой.

Слуга прошел вокруг стола, «убирая лишнее». Сигурд и близняшки даже не заметили перемен: им было не до того. Луи пребывал в совершеннейшем восторге. Курт доказывал Гретхен, весьма старательно выговаривая лыкоморские слова, что дорогой… э-э… фройляйн не следует мочить свои маленькие ножка и свои… хм… чистые ручка, а необходимый лопух он доставит ей сам. Аннегрете — этакий белокурый цветочек — улыбалась знакомой рихтеровской улыбкой, не сулившей собеседнику легкой жизни. Периодически она поправляла Курта, напоминая о склонениях, спряжениях и падежах.

Консоме оказался крепким бульоном, к которому прилагались на выбор маленькие пирожки трех видов. Я печально грызла тот, что с сыром, — корсет, ужавший меня почти в полтора раза, не оставлял свободы для маневра. Бульон еще хоть как-то, но просачивался. Я покосилась на Эгмонта — маг был по-прежнему мрачен, что ничуть не отразилось на его аппетите. Вот ведь гад! Громко подумав все, что хотела сказать о западной моде вообще и женской западной моде в частности, я с усилием заглотила пирожок и перевела взгляд на Сигурда.

Вот уж кто не испытывал ни малейших неудобств! Оборотень ел за нас обоих — его тарелку наполняли сразу с двух сторон — и при этом ни на миг не прерывал беседы. С Аннедоре он обсуждал тонкости охоты на зайцев, Аннерозе надиктовал чуть ли не целую поваренную книгу, Аннегрете пообещал выслать при оказии парочку отростков, а Аннелизе от души поздравил с предстоящим замужеством.

— Любой был бы счастлив взять в жены дочь такой достойной матери! — с пафосом закончил Сигурд, убив сразу двух зайцев.

Аннелизе приятно зарумянилась, а госпожа баронесса улыбнулась оборотню, как родному. Только Эгмонт не разделял общего счастья. Медленно положив вилку на тарелку, он слегка наклонился и внимательно посмотрел на волкодлака. Тот ответил совершенно невинным взглядом.

— А как в Арре принято справлять свадьбу? — спросила белокурая Аннегрете.

Следующие два вида жаркого, один большой пирог и три маленьких, а также легко проглатываемый салат Сигурд вещал практически соло. Все это была уже известная мне информация, поэтому я с чистым сердцем слушала другого рассказчика.

Луи тоже не интересовали свадьбы. Его интересовала Академия Магических Искусств, а особенно — факультет боевой магии, и об этом он был готов рассказывать часами.

— Когда мне будет тринадцать, — увлеченно говорил он, не забывая, впрочем, поглядывать на мать, — я тоже сбегу из дома! Только это большая тайна. Вы ведь меня не выдадите, правда?

— Что вы, Луи, — ответила я, ухитрившись не измениться лицом. — Среди боевых магов это не принято. А почему «тоже» и почему именно в тринадцать?

— Ну как же… — Мальчик явно не ожидал, что я не знаю таких простых вещей. — Эгмонт убежал из дома в тринадцать лет, и я убегу! И поступлю на боевой факультет, и стану боевым магом, и буду странствовать и сражаться с чудовищами!

Я с тоской проводила взглядом аппетитного фазана, которого как раз проносили мимо, и с некоторым опозданием поняла, что сказал Луи. Эгмонт сбежал из дома? Зачем? Что-то не похоже, чтобы он был здесь несчастным сироткой!

— Тринадцать не подходит, — ответила я, потому что это первым прыгнуло на язык. — Теперь на первый курс принимают с девятнадцати лет.

И тут же пожалела, что сказала.

— Но… но… Яльга, как же так? Ведь Эгмонта приняли! Я это точно знаю! А до девятнадцати лет мне еще… целых одиннадцать! И это же почти совсем старость!

— Такова жизнь, — скорбно сказала я. Мимо проносили фаршированного поросенка.

Весь замок пропах съестным. Даже в моей комнате пахло молоком и пирожками. Станцерль ловко расшнуровывала платье; едва дождавшись, когда она с ним закончит, я освободилась от корсета и вздохнула полной грудью.

— Стася, ну как они все это носят?

— Ya, Fraulein! — ответила понятливая Стася.

Я плюхнулась на постель и горестно вздохнула, вспоминая поросенка, фазана и все остальное, чего мне так и не довелось попробовать. За ужином мы не перемолвились с Эгмонтом и парой слов, но я была уверена, что надолго мы в баронстве не задержимся. Завтра нас здесь уже не будет, и хочется верить, что на этот раз телепорт сработает без сюрпризов.

Позавтракать бы успеть! И больше никакого корсета!

Пирожками пахло все сильнее. Я недоверчиво принюхалась и тут же поняла: запах идет не из-за двери, а из-под большой салфетки, смутно белевшей на подоконнике. Да неужели?..

Я спрыгнула с постели и босиком бросилась к подоконнику. Так и есть! Под салфеткой обнаружилась тарелка поджаристых пирожков и кувшин молока. В два укуса заглотив пирожок, я запила его молоком прямо из кувшина и только тогда заметила, что на подносе стоит изящный бокал с вензелем «ЭА».

Если этим вечером кто-нибудь гулял по парку — скажем, Курт, отыскивающий редкостный лопух, — он мог бы видеть на фоне окна рыжую девушку в ночной рубашке. Девушка торопливо поедала пирожки, доливала и доливала молока из кувшина и выглядела, сдается, не особенно куртуазно. Зато чувствовала себя совершенно счастливой. Почти как Сигурд, наверное…

Вспомнив светского волка Сигурда, я фыркнула и едва не облилась молоком.

в которой фигурируют виверна, Чет с Нечетом и таинственный дар земли гномов. Помимо этого здесь стучат сапоги, лязгает оружие, бегают многочисленные собаки, а Яльга Ясица узнает много нового из биографии Марцелла Руфина Назона

Всю ночь надо мной летал комар, одинокий и очень несчастный. Сложно сказать, чего он хотел больше — то ли поужинать, то ли просто пожаловаться на жизнь, — но, просыпаясь, я всякий раз слышала тоненькое зудение, исполненное мировой скорби. Под утро комар утешился (а может, просто наелся), и я поспешила заснуть, пока он не передумал.

Когда я проснулась, время близилось к полудню. Едва осознав этот факт, я резко села на постели. Мы что, жить тут останемся или все же попытаемся телепортироваться еще раз? Винные погреба барона Хенгерна, конечно, способны вместить еще три-четыре ковенских отряда, но вдруг какой-нибудь маг окажется непьющим?

На спинке стула, обитой розовой тканью в цветочек, висело вчерашнее платье. Сейчас оно выглядело довольно безобидным, но боевому магу не следует дважды наступать на одни и те же грабли. Злорадно поглядывая на корсет, я быстренько надела штаны, затянула шнуровку на рубашке и долго лазила под кроватью, отыскивая свои сапоги. Чутье не подвело: там они и стояли. Правда, хитрая Стася отодвинула их подальше, к стене, а вот туфельки поставила у самого края.

Из открытого окна доносился цветочный аромат — в поисках заветного лопуха Курт все же не рискнул посягнуть на клумбы баронессы. Я скоренько переплела косу и выскользнула в коридор.

За первым же поворотом я нос в нос столкнулась со Стасей. Завидев меня, горничная всплеснула руками и разразилась сердитой тирадой по-аллемански. Я ответила лучезарной улыбкой, бочком-бочком проскользнула мимо и отправилась прямиком на кухню, ориентируясь в основном по запахам. Не откажутся же они покормить голодную гостью!

Сегодня в замке царило оживление. Туда-сюда бегали слуги, всюду слышались распоряжения, под ногами шныряли многочисленные собаки — я все боялась оттоптать лапы Матильде или кому-нибудь из ее потомства. Дважды на меня налетали с подносами, и оба раза я спасалась только благодаря навыкам, полученным на практикумах у Эгмонта. Теперь я понимала, где он их приобрел.

На кухне у меня сразу разбежались глаза. Это был не какой-нибудь там закопченный закуток, о нет! В большущем зале пылали очаги, и в одних шкварчало жаркое, в других булькали соусы, а в третьих на огромных сковородах жарились пироги и пирожки. На столе возвышался огромный пирог, вокруг которого суетились разом четыре поварихи. Всем этим руководила невысокая кругленькая гномка в белоснежном накрахмаленном чепце и длинном фартуке с торчащими оборками.