– Спасибо, вы спасли меня, возьмите свой платок, – сказала она негромко. Но па меня они не взглянула и по имени не назвала. Вот и хорошо.

Клоны поднялись, начали открывать клетки и выводить нас по одному. Некоторые заключенные так и остались в клетках; они не проснулись, хотя клоны пытались их разбудить. Их вслед за нами просто скинули из люка на землю, и они остались лежать темной бесформенной грудой.

Я стояла вместе с другими заключенными в плотном кольце клонов. Подошли два экологиста и стали осматривать нас на расстоянии, держась за цепочкой клонов. Я изо всех сил кашляла, стараясь привлечь к себе их внимание; может быть, они поймут, что я больна, и отправят меня назад.' Но, увы, кашляли почти все… Было страшно холодно, ветер дул, как мне показалось, со всех сторон. Я взглянула под ноги и увидела плотный утоптанный снег. Поверх голов других зэков мне ничего не было видно, кроме серой мглы, сквозь которую летели крупные хлопья снега. Так вот почему остров называется Белым. Значит, он находится где-то далеко на севере… А если это север, значит, вокруг этого острова вода зимой замерзает и отсюда можно бежать по льду. Я даже кашлять перестала, задумавшись.

Девушка со светлыми волосами, будто подслушав мои мысли, тихо произнесла, ни к кому не обращаясь:

– Этот остров лежит на пути теплого течения. Сам он почти круглый год покрыт снегом, а пода вокруг него не замерзает. Здесь очень холодно и очень сыро.

Подошли еще клоны, по двое. Каждая пара клонов держала на двух железных цепях огромную белую косматую собаку в наморднике из стальных полос. Собаки вели себя неспокойно, глаза у них горели, они все время рвались в нашу сторону, и низкорослые клоны с трудом их удерживали.

– Псы-людоеды! – сказал кто-то из заключенных.

Мы еще какое-то время стояли, держась поближе друг к другу и с опаской поглядывая на рычащих собак. Потом подошел еще один экологист и велел всем построиться в колонну по пять человек. Подгоняемые тычками клонов, мы быстро встали в колонну. Экологист отдал команду, и нас погнали вперед, сквозь летящий снег. Идти было трудно, потому что ноги скользили по оледеневшему снежному покрытию, и ничего не было видно, кроме спин впереди идущих заключенных. Наконец сквозь снежную мглу стали проступать громады темных строений, окруженных высоким каменным забором. Нас подвели к нему вплотную. Раздался скрежет, и в заборе раздвинулись большие металлические порота. Нас завели внутрь.

Еще какое-то время мы мерзли во дворе среди длинных зданий с рядами небольших окошек под самой крышей, все также охраняемые клонами и собаками-людоедами. Потом нас опять куда-то повели, мы прошли по довольно широкому глухому коридору, открытому сверху, и в конце концов оказались под крышей. После улицы в этом помещении показалось теплее, и я даже размотала Динин платок и спустила его па плечи, чтобы растереть уши и лицо. Другие заключенные тоже– оживились и задвигались, растираясь и топая ногами. Клоны со страшными собаками сюда не вошли, и с нами остались только клоны-охранники.

Посередине пустого помещения большой участок пола был выложен железными плитками и огорожен барьером – тоже железным. Клоны загнали нас за ограду, а сами выстроились по ее периметру снаружи. В конце помещения находилась довольно высокая платформа. На нее по ступенькам взошел экологист, сопровождаемый двумя вооруженными клонами.

– Внимание! Стоять тихо и не двигаться! – скомандовал он. – Сейчас я расскажу вам, что вас ждет на нашем острове. Здесь один я – царь, бог и начальник. Слушайте внимательно, потому что потом вам этого повторять уже никто не станет.

Я навострила уши. Другие тоже замерли и уставились на говорившего. Все, что нам тогда сказал этот страшный человек, я запомнила почти дословно.

– Вы – мразь, отребье человеческое. Так о себе и думайте, потому что так о вас думает наш Мессия. Слава Мессу! Почему молчите? Когда я или кто-нибудь из ваших начальников называет имя Мессии, вы должны громко отвечать: «Слава Мессу!» Попробуем еще раз. Мы все чтим и любим нашего Мессию!… Так, молчите… Сейчас запоете. Дать напоминание! – он взмахнул рукой, и мы все подпрыгнули и закричали от боли и ужаса – нас ударило током снизу, через железо, на котором мы стояли. – Еще раз. Мы все чтим и любим нашего Мессию!

– Слава Мессу! – испуганно и недружно закричали заключенные. Кто-то громко заплакал. Я с гадливостью и страхом смотрела на экологиста и не могла отвести глаз от его лица. Он явно наслаждался нашим страхом, нашей болью, но как он наслаждался! У кого лицо перекосилось, растянутые тонкие губы посинели и прыгали, в углах губ пузырилась пена, ноздри тонкого, с острым горбом, носа раздувались, а глаза быстро обшаривали толпу, останавливаясь то на одном, то па другом искаженном мукой лице. Он коротко, жадно и быстро дышал, лицо его побледнело, а лоб покрылся крупными каплями пота.

– Теперь вы поняли, – сказал он удовлетворенно, приходя в себя и вытирая лицо платком. – Так вот. Нам оказана незаслуженная честь: вы – материал, на котором ставится великий социальный эксперимент, одобренный нашим Мессией…

– Слава Мессу! – завопили зэки.

– Так, хорошо, – разочарованно, как мне показалось, отметил экологист. – Из негодного человеческого материала мы здесь, на острове Белый, пытаемся сделать людей. Но сначала из социального сырья вы надолго станете бессловесными трудовыми пчелами. Труд, труд и труд – вот чем отныне и надолго станет ваше существование. Сейчас вы пройдете санобработку, а потом вас разведут по местам. Вы будете работать, есть, испражняться и спать за конвейером. Раз в месяц ваши рабочие места будут чистить, а вас – мыть и подвергать дезинфекции. Проблема гигиены на нашем острове решена полностью. Теперь о работе. У вас будет работа, которой вы недостойны: вы будете собирать персоники. Начнете на местах у начала конвейера, затем по мере обретения навыков, а также соблюдения образцовой дисциплины вас будут передвигать все дальше к выходу. Самая сложная работа – проверка готовой продукции доверяется только примерным заключенным, твердо вставшим на путь социальной адаптации. Они находятся у конца конвейера, за ними – Отряд социально адаптированных. Члены ОСА со временем направляются на промывку мозгов, после чего они получают персональный код и отправляются на свободу с чистой совестью и всеми правами гражданина планеты. Такое у нас случается довольно часто. Остров Белый – единственное место заключения, где вам, отребью, дается шанс снова стать человеком. Еще о правилах, которые вы будете соблюдать. На острове запрещается разговаривать между собой, разговаривать с персоналом и с самим собой. Запрещается двигаться без команды. Вы здесь все грамотные, команды будете получать на специальном табло, которое находится над каждым рабочим местом. Наказание на острове только одно – удар током. От самого слабого, предупредительного, который вы только что испытали, до самого сильного – убойного. Убитые током, как и подохшие естественной смертью, идут на корм нашим сторожевым собачкам. Вы меня поняли?

– Поняли! Поняли, начальник! – закричали утратившие бдительность заключенные. Удар током. Мы подпрыгнули.

– Вы меня не поняли. Я предупредил, что заключенным запрещается разговаривать с персоналом. Ответом должно быть внимательное и послушное молчание. Вы меня поняли?

Послушное и внимательное молчание.

– Слава Мессу, на этот раз вы меня поняли.

Молчание. Удар током. Прыжки, восклицания и всхлипы. Экологист снова начал бледнеть и жадно раздувать ноздри.

– Опять не поняли. Какой тупой этап сегодня пришел, однако! Что вы должны делать, когда кто-либо из персонала упоминает имя Мессии?

– Слава Мессу! – заорали заключенные.

– Вот теперь вы поняли. Трудовые пчелы! Поздравляю вас с прибытием на остров Белый и желаю хорошей работы и отличной дисциплины.

Кто-то испуганно пискнул «Спасибо», и на него тотчас зашикали.

Удар током. Прыжки. Молчание.

– Ни звука, что бы вы ни услышали! Вам разрешено только славить нашего дорогого Мессию – и больше ни единого слова! Слава Мессу!