«Матерь Божья, — ошеломленно подумал он, — кобыла жеребая!»

Он воспринял свое умозаключение со смешанным чувством. «Это, должно быть, черный жеребец капитана», — решил Гарсия, и эта мысль взволновала его. Что за чудесный союз! Его отец будет в восторге, одна из его лучших андалузских кобыл принесет жеребенка от самого прекрасного жеребца, которого когда-либо видел Хуан.

«Если только, — подумал он с отчаянием, — я когда-нибудь смогу выбраться из этой проклятой страны и увижусь с отцом». Чем больше он размышлял, тем яснее сознавал, что из-за этого обстоятельства придется отложить отъезд. И речи не может быть о том, чтобы отправиться в путь перед родами. Тем более если что-то пойдет не так, Гарсия запросто может остаться один на своих двоих посреди прерии. Как это ни огорчительно, он сможет уехать только через несколько недель.

Он попытался вычислить, когда кобыла должна ожеребиться. «Не позже чем через пять недель, — говорил его отец, — после того, как набухнут соски». Гарсии следовало с большим вниманием относиться к кобылам дома. Он понятия не имел, когда это случилось, но решил, что недавно. Гарсия попытался сосчитать по рядам проведенных на земле линий, но скоро осознал, что понятия не имеет, с какой даты начать. Испанец потерял всякое представление о времени. Не осознавая того, он начал мыслить понятиями дикарей. Позади остались Месяц Долгих Ночей, Месяц Снегов, Месяц Голода и Месяц Пробуждения. Сейчас шел Месяц Зеленеющей Травы, но какой месяц сейчас на его родине?

Раздосадованный, он затер линии на земле, отбросил палку и пошел обратно в шатер. Ему остается только ждать.

После показавшихся бесконечными недель Гарсия проснулся утром от негромкого голоса Высокого Оленя.

— Снимающий Голову! Вставай скорее! — взволнованно шептал тот. — Там маленькая оленья собака! — Мальчишки последние недели не оставляли кобылу без присмотра.

Гарсия быстро оделся, и они оба помчались по склону холма вниз, где сидел на корточках Серая Цапля, он с гордостью указал рукой:

— Он только что вышел, Снимающий Голову.

Маленькое дрожащее существо стояло рядом с кобылой, слегка покачиваясь на неверных ногах. Теплый пар поднимался от темной шерстки, Лолита нежно терла его носом и мягко пофыркивала.

Гарсия быстро осмотрел жеребенка. Кобылка, и чудесная! Длинные прямые ножки, крепкие тонкие кости, широкая грудь и голова, как у матери. Темная младенческая масть означала, что кобылка, скорее всего, будет серой, как мать, когда подрастет. Гарсия был восхищен статями жеребенка и на время забыл, что именно это создание стало причиной отсрочки его отъезда.

О котором ему снова грубо напомнило решение совета племени.

— Люди, — объявил Кривые Ребра, — снимутся с лагеря через три дня, считая с нынешнего, и начнут двигаться к северу на летнюю стоянку.

Когда Гарсия услышал новость, некоторое время его душила ярость. Как они могут, кипел он, бросить его одного с недельным жеребенком и кормящей кобылой?

Когда рассудок вернулся к нему, он понял, что Кривые Ребра и все племя понятия не имеют о его планах. Гарсия хранил их в тайне без всяких причин, если не считать того, что он просто не доверял дикарям.

Еще одна мысль медленно пробиралась в сознание Гарсии: он пользовался гостеприимством племени, но, кроме нескольких убитых бизонов, ничего не дал им взамен. Проклятье, все осложняется. Гарсия погрузился в размышления.

Он решил в любом случае ехать своей дорогой. Если жеребенок не сможет выдерживать темп, он бросит его или убьет. Кобыла будет страдать от потери несколько дней, но сможет бежать быстрее, когда молоко перегорит.

И все-таки его инстинкты лошадника победили. Гарсия не сможет так поступить. Это был жеребенок, которого его отец пытался получить всю свою жизнь. Он подождет несколько недель, чтобы жеребенок подрос и набрался сил, и отправится в путь. А пока, кажется, лучше всего оставаться с племенем.

Пока племя сворачивало лагерь и складывало шатры, Койот и его семейство не подозревали, насколько они близки к тому, чтобы потерять своего гостя. Племя двинулось через холмы, по-прежнему сопровождаемое нелепой фигурой испанца. Только на этот раз кроме кольчуги и доспехов на всаднике были шкуры и мокасины. Рядом весело семенила темная дочь Лолиты, а по бокам шли юноши из племени.

На третий день пути из головы колонны внезапно донеслись тревожные крики. В пути племя растянулось больше чем на полмили и оказалось посреди голой равнины без всякой защиты. Взволнованно переговариваясь, люди сбились в кучу, дети — в центре, затем — женщины, по краям — воины. Гарсия взглянул в том направлении, куда смотрели все, и увидел в прерии похожее племя дикарей на расстоянии нескольких сотен метров.

От другой группы отделились несколько человек, Кривые Ребра сделал знак некоторым воинам приблизиться к нему и вышел вперед, поджидая чужаков. Гарсия передал поводья одному из мальчиков и двинулся вперед в поисках Койота. Койот заметил испанца и помахал ему, предлагая встать во второй ряд воинов.

— Это — Крушители Черепов, — взволнованно пояснил Койот. — Враги племени. Они отчаянные бойцы.

— Будет битва? — Гарсия сжал копье.

— Думаю, нет, Снимающий Голову. Они не станут нападать, когда с ними женщины и дети. Но мы должны быть начеку. Они очень скверные.

Чужаки приближались, их движения казались надменными и развязными. У некоторых были луки, и у всех, либо в руках, либо на поясе, длинная боевая дубинка. У воинов Кривых Ребер было тоже несколько таких дубинок. Камень размером с кулак привязывался к крепкой палке длиной в руку. Было ясно, что это оружие не для охоты, а для битвы. Хуан понял, откуда происходит название племени.

— Чего они хотят? — спросил несколько взволнованный Гарсия. Посреди прерии нет смысла сражаться за территорию или пожитки. Бизоны, которых становилось все больше, удовлетворяли большинство нужд кочующего племени.

— Им нравится нападать и убивать нас, — ответил Койот. — Они очень воинственные. Еще они крадут наших детей, особенно девочек. Наши женщины, — он нервно хихикнул, — гораздо красивее их женщин.

Оба вождя остановились лицом к лицу и, к изумлению Гарсии, начали вполне дружескую беседу. Поскольку большая часть разговора велась на языке жестов, испанец сумел уловить суть. Был произведен обмен приветствиями, немного поговорили о погоде и бизонах.

— Вижу, у вас оленья собака, — заметил вскользь вождь Крушителей Черепов, словно видел оленьих собак каждый день.

Гарсия напрягся.

— Ах да, — отозвался Кривые Ребра так же небрежно, — она принадлежит другу, который живет вместе с нами.

По виду Крушителя Черепов было ясно, что он хочет знать больше, но ему ничего не рассказали. Оба отряда сдержанно распрощались, сохраняя внешнее дружелюбие. Народ настороженно обошел врагов и продолжил путь. Но по дороге они держались близко друг к другу, а на ночь вокруг стоянки выставляли дозорных.

Правда, больше Крушители Черепов не попадались, и через несколько дней люди расслабились.

Движение на север продолжалось. Иногда племя останавливалось на день или два, чтобы поохотиться и отдохнуть. Для таких коротких стоянок шатры не устанавливали, если только погода не портилась. Густой кустарник давал необходимое укрытие, стояли теплые дни и приятно прохладные ночи.

Позади осталось несколько недель пути, — было очевидно, что в племени царит волнение и оживление. Гарсия спросил о причине.

— Всего три солнца пути отделяет нас от места встречи, — ответил Койот. — Там мы увидимся с другими кланами нашего племени.

Через несколько дней волнение достигло пика, когда племя поднялось на невысокую гряду холмов и взглядом окинуло с высоты бескрайнюю прерию. Петляющая темная полоса деревьев обозначала русло внушительной реки. На ближнем берегу этой реки стояло столько жилищ из шкур, сколько Гарсия не видел еще ни разу.

Шедшие впереди люди Кривых Ребер закричали, в ответ из лагеря полетели приветственные вопли. Сотни людей суетились между шатрами, многие двинулись навстречу вновь прибывшим, сопровождаемые несметными стаями собак. Женщины радостно приветствовали родственников из других кланов, дети и подростки смешались в общую кучу, болтая, находя старых друзей и приятелей. Суматоха и радостные крики напомнили Гарсии деревенские ярмарки его детства.