Он задрожал, теперь совсем уже промерзший. Усиливающийся снег с дождем быстро гасил костер. Гарсия посмотрел на лошадь, которая жалко съежилась, поджав хвост и выгнув спину от холода. Хуан подумал, не удастся ли ему согреться рядом с лошадью. Он уже решил пойти попробовать, как вдруг заметил человека, приближающегося со стороны шатров.

— Идем! — замахал Койот и нагнулся помочь Гарсии собрать немногочисленные вещи. Развернувшись, он быстро зашагал обратно к своему жилищу, оглядываясь, чтобы удостовериться, что молодой человек идет следом.

Мужчины, пригнувшись, вошли в шатер. Жена Койота поспешила завесить вход шкурой. В центре жилища горел бодрый огонь, было тепло и уютно.

Койот указал на стопку шкур у стены. Потом подошел помочь гостю разместить его вещи. Большую часть мелких предметов Койот развесил над постелью на перекладинах шестов, поддерживающих шатер. Теперь стало очевидно, что это место отведено для гостя.

Койот хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание детей. Они уже и так из глубины круглого помещения во все глаза смотрели на гостя.

— Слушайте все, — начал их отец, указывая на снаряжение, развешанное на шестах. — Эти вещи — амулеты Снимающего Голову. Это, — он указал на удила испанской работы, — очень сильный амулет, который позволяет Снимающему Голову управлять оленьей собакой. Когда это помещают в рот животного, ему приходится выполнять то, что приказано.

Дети благоговейно выдохнули.

— Это, — продолжал Койот, указывая на кольчужную рубаху и доспехи, — тоже могучие обереги. Они защищают Снимающего Голову от ударов, как щит во время битвы.

Он сделал паузу, желая убедиться, что это произвело на детей должное впечатление.

— А теперь, — продолжал он, — Снимающий Голову будет гостем в нашем жилище. Никому из вас не позволяется ни при каких обстоятельствах прикасаться к амулетам Снимающего Голову.

Испуганные взгляды темных глаз означали, что дети едва ли ослушаются.

Гарсия не смог понять всего. Он ничего не знал о личной силе или магии, об «амулетах», принадлежащих кому-то. Но общий смысл он уловил. Детям запретили касаться его снаряжения. Он уже заметил принятое у этих людей уважительное отношение к личной собственности.

Испанец оглядел комнату. Он впервые был в кожаном шатре. Круг метров пять в диаметре. В центре круга горел костер, и дым устремлялся прямо к вершине конуса. Напротив входа лежала стопка шкур, которая, очевидно, служила постелью Койоту и его жене. По окружности размещались постели поменьше, на них спали дети. Еще было подобие кожаной занавески, тянувшейся по всему периметру помещения и поднимавшейся от пола приблизительно до пояса человека среднего роста, которая образовывала вертикальную стену. Гарсия догадался, что это полотнище защищает от сквозняков. И тут же понял еще одно его предназначение — чулан. Койот поднял край занавески и жестом предложил положить за нее седло. Испанец увидел множество сыромятных сумок, которые замечал каждый раз, когда племя трогалось в путь. Еще его осенило, что зимой здесь можно хранить припасы. Они будут гораздо меньше портиться в прохладе под внешней стеной жилища, защищенные от тепла помещения.

Ход его мыслей прервала Большая Нога, предложившая ему мясо. Гарсия прислонил копье к шесту и сел, скрестив ноги, на свою кипу шкур, чтобы поесть. Буря выла, дождь барабанил по шкурам шатра, и семейство Койота начало готовиться ко сну. Гарсия, благодарный за теплое укрытие и еду, начал приходить в себя.

Внезапно его пронзила беспокойная мысль. С такой изменчивой погодой, как в этой проклятой стране, и речи быть не может о путешествии. Даже при необычайно хорошей погоде, как сегодня днем, остается вероятность оказаться застигнутым бурей где-нибудь на равнине, что может иметь роковые последствия.

«Я уже и так в ловушке, — сказал он себе, осознав все. — Я — пленник обстоятельств вместе с этими вонючими дикарями. И мне придется провести здесь всю зиму».

Когда Гарсия справедливо заключил, что попал в затруднительное положение, оказалось, жизнь не так уж плоха. Буря была недолгой, почти весь снег растаял на солнце к следующему полудню. Люди суетились в лагере, готовясь к зимовке. Установилась теплая солнечная погода.

Молодой человек был очарован переменчивым характером прерии. Сам того не заметив, он многое узнал об общественном устройстве племени. Его приводило в восторг, как свободно и в то же время строго было организовано обучение мальчиков. Почти каждый день юноши упражнялись с оружием. Еще они соревновались в беге, прыжках, борьбе и плавании. Мышиный Рев или кто-нибудь из воинов всегда были рядом и наставляли их. Гарсия заметил, что, в отличие от его воспитания, наставник никогда не бил учеников. Их часто хвалили, иногда высмеивали, но физические наказания, кажется, отсутствовали вовсе.

Ученики Мышиного Рева, как узнал Гарсия, назывались Кроликами. Предполагалось, что к ним принадлежат все мальчики, хотя никто не загонял их туда насильно. Научившись охотиться, мальчик становился мужчиной. После успешной демонстрации умений юноша считался Охотником, пояснил Койот.

Девочки, как с удивлением узнал Гарсия, тоже относились к Кроликам. Правда, их образование касалось в основном навыков ведения хозяйства. И мальчики и девочки вместе учились танцевать, старик отбивал для них ритм на барабане и пел. Изредка девочки вместе с мальчиками упражнялись с луком и копьем или метали дубинки. Эти толстые, хорошо сбалансированные дубинки применяли для охоты на кроликов и иногда белок. Некоторые девочки удивительно хорошо стреляли из лука, а бегать наперегонки любили все дети. Вызов испытать, кто быстрее, незамедлительно принимался.

Почти все ребятишки плавали, как бобры. В теплые дни широкие чистые заводи медленно текущей реки были полны счастливо вопящих детей. Иногда к ним присоединялись взрослые. Это времяпрепровождение казалось таким заманчивым, что Гарсия тоже отважился искупаться в тихой заводи вверх по течению подальше от стоянки. Он был очень осторожен, потому что не умел плавать. По правде говоря, он вообще редко принимал ванну. А теперь обнаружил, что это занятие ему нравится.

«Дикари, — решил испанец, — соблюдают личную гигиену по крайней мере так же, как я».

Однако его по-прежнему шокировала грязь в лагере. Никто не прилагал никаких усилий, чтобы хотя бы убрать экскременты с дороги.

Почти каждый вечер они с Койотом беседовали в его жилище. Большая Нога и дети серьезно слушали, но никогда не вмешивались. Мужчины сидели на постелях из бизоньих шкур, откинувшись на сплетенные из ивовых прутьев спинки. Полулежачее положение было очень удобно.

Изредка «пускали дым». Первый раз, когда это произошло, Гарсия очень удивился. После ужина, когда вытянулись вечерние тени, Койот вышел из шатра.

— Слушайте меня, друзья, — прокричал он. — Приходите и курите!

Мужчины потянулись из разных частей стоянки, они входили и рассаживались вдоль стен шатра. Вскоре их собралась дюжина или даже больше. Сначала они кидали на чужеземца любопытные или встревоженные взгляды. Но затем начали передавать короткие трубки из красного камня, и воздух в жилище сделался голубым от висящего дыма. Гарсия никогда не испытывал склонности к табаку, но отважился взять трубку, протянутую ему хозяином дома. Испанец закашлялся от смеси сумаха, ивовых листьев и табака. Остальные гости вежливо улыбались.

Разговор ограничивался воспоминаниями об удачной охоте и забавными эпизодами из прошлого. Курить в жилище Койота всегда было весело, велась живая беседа, звучал смех, и царила благодушная атмосфера.

«Насколько, — думал Гарсия, — это похоже на посиделки боевых товарищей отца, вспоминающих былые битвы под доброе красное вино».

На протяжении следующих недель Гарсия узнал еще кое-что. Он всегда считал, что дикари полностью лишены растительности на лице. Теперь испанец обнаружил, что это не совсем так. Лица некоторых мужчин действительно были такими же гладкими, как тело младенца. На лицах других виднелась какая-то клочковатая растительность. По традиции эти редкие волоски выдергивали, используя в качестве щипчиков раковины моллюсков. Потому что, как догадался Гарсия, у них нет металла для ножей и бритв. А едва ли возможно сбрить волосы куском кремня. Женщины помогали выщипывать волоски, если возникала необходимость. В результате у всех мужчин Народа были гладкие лица. Это являлось важной частью ухода за собой, так же как и аккуратное заплетание волос в косы.