«Видимо я плохой отец, если приходится совершать подобное».

— Это неправда… — стоя перед чашей Омута, где клубились воспоминания городского гвардейца Королевской Гавани, хрипло произнёс Сириус. — Этого не может быть…

— Но так есть, — произношу устало. — Власть — это подлый наркотик, который развращает не хуже крепкой выпивки, доступных женщин, издевательств над слабыми. Роберт Баратион был могучим воином, хорошим полководцем, верным другом… но сев на Железный Трон, он сломался. Кто бы что ни говорил, но я уважаю этого человека… одного из немногих, кто участвовали в том восстании. Впрочем, уважение не мешает мне его ненавидеть.

— Почему?.. — не поднимая головы, спросил сын, пальцы коего вцепились в край чаши с такой силой, что костяшки побелели.

— Он был врагом моей семьи… и причиной гибели племянников, — качаю головой, начиная прохаживаться вдоль ниш в стенах. — В те годы я был… безынициативным, но даже тогда память у меня была хорошая. Для многих мой отец навсегда останется безумным чудовищем, сжигавшим реальных и выдуманных врагов в Драконьем Огне… но для меня он остаётся ослабевшим и испуганным стариком, лихорадочно старающимся защитить свою семью. Пусть его поступки и были продиктованы безумием, но… он боролся с этим до самого конца. Я даже не уверен в том, что приказ на сожжение города вовсе прозвучал бы, как утверждал предатель… Тем более после того, как они поступили с женой брата и её детьми. Я рассказывал тебе, сын, что один мальчишка во времена нашего с Дейнерис возвращения в Вестерос пытался притвориться моим племянником?

— …нет, — прозвучал тихий ответ.

— Ты был ещё маленьким, — киваю своим мыслям. — Если быть честным, то я очень хотел верить в то, что его слова — правда. Только вот это не помешало мне провести ритуал проверки на родство… а затем найти каждого причастного и просто знающего о заговоре, чтобы подвергнуть их пыткам для напитывания Стены магией. Заклинание «круциатус», предназначенное для причинения боли, как ты должен помнить из уроков школьного курса, является однозначно тёмным, из-за чего мне недоступно… Только вот любое ограничение можно обойти: артефакты, повторяющие эффект этих чар, стали коронами для каждого из заговорщиков. Они не могли сойти с ума от боли так же, как и не могли к ней привыкнуть. Благодаря лечению целителей эти люди находились в сознании сутками… Когда-то говорили, что Львы всегда платят свои долги, а волки помнят… Так вот, Сириус, Драконы никогда не забывают предателей, и тех, кто повинен в страданиях наших близких.

Остановившись напротив сына, протягиваю руку над чашей и, схватив его за волосы, заставляю посмотреть в мои глаза, после чего при помощи невербального заклинания начинаю транслировать собственные воспоминания. После завершения этого процесса разжимаю пальцы и опираюсь обеими руками о край чаши, чтобы не упасть от накатившей фантомной слабости.

— Я не добрый король из сказок, сын, и на моих руках столько крови, сколько не было у многих тиранов, — слегка усмехаюсь. — Но я и не зло во плоти, каковым меня пытаются выставить твои «друзья».

— Мне… — молодой мужчина сглотнул, поднял на меня потяжелевший взгляд, а затем выдавил из себя: — Мне нужно подумать.

— Это правильно, — улыбаюсь чуть искреннее. — И… не рассказывай маме о том, что мы тут устроили. Боюсь… она будет расстроена, из-за чего мне будет больно.

— Король-чародей боится свою жену? — скривил губы в усмешке Сириус, во взгляд коего вернулись искорки веселья. — За такую хохму меня в каждом трактире будут поить бесплатно.

Вымученный, усталый смех на два голоса раздался в маленькой каменной комнате, разрушая гнетущую атмосферу этого места.

Проснувшись утром, ещё до рассвета, неохотно открываю глаза и устремляю взгляд на мозаичный потолок, собранный из кусочков цветного хрусталя. Мягкая кровать, пушистое и тёплое одеяло, любимая рядом… что ещё нужно старому волшебнику? И пусть триста девяносто пять — это не предел для высшего мага, добравшегося до высшей ступени этого уровня, так как мастерства вполне хватает для остановки старения организма, но вот разум…

«Человеческий разум не предназначен для бессмертия. Слишком мы суетливые; слишком сильно цепляемся за нынешний момент и прошлое, из-за чего будущее принимается со всё большим трудом», — вытянув из-под одеяла левую руку, внимательным взглядом смотрю на гладкую светлую кожу, перекатывающиеся под ней мышцы, крепкие кости, которые могли бы принадлежать мужчине лет двадцати-тридцати, но не древнему старцу, биологический возраст коего приближается к четырём сотням, тогда как возраст личности уже пересёк эту черту.

Шевельнув пальцами, призываю с тумбочки магический обруч, похожий на золотую зубчатую корону с крупными рубинами вдоль всей длины. Стоило надеть этот артефакт, как перед глазами замелькали оповещения Красного Замка о том, сколько людей ушло и пришло, сколько комнат занято и свободно, каково состояние складов, накопителей, арсеналов и тому подобная чепуха (в конце концов, всем этим должен заниматься дворецкий). Куда интереснее оказалась личная переписка, так как лично мне пришло семьдесят девять писем от разных адресатов, которые поздравляли с годовщиной свадьбы и интересовались, почему их не позвали на приём.

«Потому, что приёма не будет», — мысленно хмыкнув, отправляю всем «друзьям» одинаковые ответы, после чего командую замку закрыть почту.

— М-м-м… — потянувшись всем телом так, что с неё сползло одеяло, открывая моему взгляду весьма соблазнительные формы, Нарси улыбнулась, как сытая кошка, открыла глаза и повернулась ко мне. — Доброе утро, Люци.

— Доброе утро, моя королева, — изобразить намёк на поклон, при этом продолжая лежать на спине, было… непросто, но судя по веселью во взгляде любимой и её «Балбес», у меня получилось.

Спустя полчаса мы вышли на открытую площадку, откуда тянется лестница к самым нижним уровням Красного Замка. Я сегодня надел красный камзол с золотым трёхглавым драконом, моя супруга же ограничилась белым платьем с юбкой-колоколом, открытыми плечами и перчатками до локтей, в котором она похожа на невесту. Её волосы были убраны назад, а голову охватывал такой же, как и у меня, обруч.

Солнечный свет, пробиваясь через заполонившие Королевскую Гавань башни, заменившие обычные дома, которые выглядели уныло даже во времена их строительства, невзирая ни на какие попытки это исправить, окрасил стены твердыни Таргариенов и залил сиянием внутренний двор. Чистое синее небо, глубокое и широкое как океан, словно бы улыбалось нам, даря ещё немного благодушия…

— Какое утро, мой король: нам солнце ярко светит.

— В моих глазах, звезда моя, ты ярче всех на свете. Всегда с тобою быть хочу, и вызов смерти по плечу… Всё будет точно так, как я хочу.

Короткий экспромт закончился тихим и мелодичным смехом, после которого Нарси положила голову мне на плечо. В тишине и молчании мы направились по лестнице вниз, наслаждаясь обществом друг друга и атмосферой уюта.

«А ведь ещё в моём прежнем мире говорили, что высшие маги не могут ужиться между собой. Дурачьё: хотел бы я посмотреть на этих экспертов в тот момент, когда им сообщат о том, что высший светлый волшебник и высшая тёмная волшебница живут в крепком, счастливом браке» — хмыкнув, скашиваю взгляд на город, после перестройки и расширения превратившийся в скопление башен разных размеров и толщины со стенами разного цвета, по которым вверх тянутся ползучие растения, а вниз льётся стекающая из-под куполов вода (архитектурное решение Белладонны, которая подалась в магические архитекторы в возрасте пятидесяти лет).

Вообще, мир за прошедшие столетия сильно изменился: по дорогам теперь ездят не кареты и всадники, а магокаты и магоциклы; в каждом городе появились площади с большими экранами для просмотра иллюзорных сообщений, а многоквартирные дома высокими башнями тянутся вверх; в воздухе летают установленные на металлические диски кресла с защитными полями, а общение между людьми и зверолюдами происходит посредством планшетов, созданных с применением улучшенной версии Протеевых чар. Благодаря заполонившим рынки артефактам труд крестьян превратился из тяжёлой обязанности в довольно простое занятие, так как от сорняков можно избавиться при помощи зелий, грызунов отгоняют специализированные звуковые устройства, ну, а удобрение, производимое из навоза драконов, позволяет за год снимать пять-шесть богатых урожаев. Пастухам и вовсе хватает двух артефактов на луг, чтобы не опасаться за поголовье скота.