— Захочешь — не пропадёшь… А пропадёшь — значит судьба такая… Глядел на рыдающую ведьму и вспоминал Марию… Эта, вместо того, чтобы стремиться расти в уровнях и знаниях пристроилась к Лешему: ублажала его со всем старанием, а он, разомлевший, разрешал ей попастись на полянке с тёмной силой… Вот так — без особых усилий получала то, что должна была собирать «в поте лица»… Хорошо устроилась! Хотя… В моём времени таких «ведьм» уже видимо-невидимо! И зовут они себя гордо — Стервы! Припадут к одному и сосут с него как пылесосы! Высосут то, что могут — и к другому! Ну а те, кто не стервы, смотрят и думают: а чего я не так живу: по правде, по чести, по совести… И не имею того, что имеют они! А может я не правильно живу, а они правильно?! И… — становится стервой…
Кроме того — есть у меня ещё одна причина… Подставит она меня в будущем под удар — если рядом будет: как те, от которых я освобождаюсь! Подлость и предательство — вои их стезя, так же как и её! Служить тому кто больше даст! Не нужна мне она рядом — не нужна! И толку от неё не будет никакого: ничего она не умеет, разве что глаза одному отвести, да какую мелкую пакость сотворить… А оставлю её — она большую пакость сотворит. Мне! Так что — на фиг!
Отшагнул назад, разжимая её руки, бросил властно:
— Зря плачешь — я всё решил. Уйдёшь и не будешь возле нас крутиться… Замечу — в пепел превращу! И не пропадёшь ты в первое время: я тебе столько силы дал, сколько ты за всю свою жизнь не собирала… Уйдёшь на нашу старую базу — там моя землянка. Перезимуешь, а дальше — как получится. Захочешь жить — выживешь! Ну а не захочешь — значит судьба тебе такая…
— Хозяин… завела снова ведьма старую песню — не гони меня! Научи меня — лучшей помощницей тебе буду! Я аж вздрогнул внутри себя! Ага! Научу тебя на свою голову, а там и лишусь её! С твоей помощью! Вижу же — ненависть в тебе клокочет, как вулкан, а по скудоумию своему ты его утаить от меня не можешь… А уж я знаю женщин: если какой втемяшится — всю жизнь помнить будет и ждать когда случай представится. И ударит — без всякой жалости! Прервал стенания, взял за руку, ушёл в невидимость… Прошагали по лесу километра два: отпустил руку; сам вышел из невидимости:
— Запомни хорошенько что я скажу… — упёрся взглядом её глаза так, что она затряслась, как лист на ветру — ты мне должна. Жизнь свою должна! И если ты при встрече захочешь отблагодарить меня неблагодарностью — Я тебя убивать не буду! — зашипел ей в лицо.
— Верну тебя в то тело, в которым ты приползла ко мне! Ведьма посерела от страха, съёжилась, стала некрасивой — истинной ведьмой!
— А потом вложу в тебя силу: столько, что ты так просто не умрёшь, а долго будешь мучиться! Ты поняла меня?! Ведьма только затрясла головой часто-часто: сказать ничего не могла — горло спазмом свело от страха… Вернулся на базу: до обеда всё по расписанию, а после — вновь сборы в дорогу — мы уже здесь своё время выбрали — с лихвой! И нужны мы и там и здесь — в Минске…
К вечеру всё было готово к уходу из нашего нового Дома. А что делать? Оставаться здесь и трепать немцам нервы наскоками? Вести с ними боевые действия до последнего бойца? Не такие задачи поставил я перед собой! Сейчас и здесь — захватить Минск! И завтра мы сделаем это! 11 батальонов бойцов и батальон стажёров — достаточная сила. Из трёх батальонов рекрутов все, больше чем за неделю, перешли в разряд новичков. Самые лучшие — в первый батальон; послабее — во второй. Третий батальон и самая слабая рота командиров — на отсев… Нет — не на уничтожение: за время подготовки у них выявились недостатки, которые нежелательны в подразделении Спецназа и уж тем более нежелательны мне лично.
Мне они не подходят, а желающие ими покомандовать скоро найдутся, стоит только взять Минск. Ой, чую — будут мне перед дальней дорогой пустые хлопоты, да ещё какие — к гадалке не ходи! Но это будет завтра, а сегодня: первый батальон новичков и батальон красных командиров в качестве поддержки, а при случае и основной ударной силы, уходят к городу Рудненску. По моим предположениям завтра туда подойдёт два взвода тяжёлых орудий — 150мм пушек-гаубиц. По нашу душу… И с утра, после их подхода и разворачивания в боевое положение — по предполагаемому месту нашего нахождения пройдутся «ковровым бомбометанием» бомбардировщики Ме-110. Выглядеть это будет так: бомбардировщики во фронт и сброс бомб вниз на всю ширину! Разворот и новый заход — от края разбомблённого леса… А сверху — над ними — FB-189 «рама», высматривающая в разбомблённом лесу признаки движения. И что бы мы делали — застань эти гады нас врасплох?!
Задача двух батальонов вполне простая и легко выполнимая — для двух то батальонов: захватить да развёртывания батареи; уничтожить пушкарей и охрану; уничтожить взвод охраны городка и взвод полицаев. И выпотрошить его до основания, не трогая местных жителей, кроме явных предателей! Их — по законам военного времени. В обход болот, для их поддержки пошли два Бюссинга и два Ганомага СЗУ; восемь пустых грузовиков для батальонов: для трофеев есть грузовики в городке… Полтора километра до городка броневики придётся катить бойцам, так же как и выкатывать на скрытые позиции. Вот где пригодились последние тренировки под дождём по вытаскиванию техники из луж и грязи! Плюс добавил им отделение снайперов для ликвидации водителей Бюссингов или Ганомагов — что там будет в охране орудий. По броневикам установка: желательно захватить целыми, но если что пойдёт не так — бойцы важнее!
А основной группе — 15 километров до трассы Слуцк-Минск и на север: 40 километров до Самохваловичей. Оттуда часть уйдёт на восток, огибая Минск с востока, а часть — на северо-запад, огибая его с запада. Обе группы переходят через железнодорожное полотно уже отработанным способом — через рельсы, не куроча их колёсами и гусеницами танков. Крупные танки: Т-34 и КВ-1 остались на консервации в двух километрах от базы — надо беречь моторесурс… После нашего нападения на Минск немцы вряд ли что то будут искать в этих местах. Но я всё равно буду приглядывать… Перед Минском мои тыловые части останутся под охраной второго батальона новичков. Третий батальон — который на отсев вместе с ротой краскомов — пойдут в наступление: бой он может поменять моё мнение кое о ком… К наступлению рассвета все батальоны были на позициях…
Я, используя свои возможности, трудился в поте лица: шестерых за руки и к посту на въезде в город. Дальше — бегом ко второму въезду… Мой район действий — юг и юго-запад. Именно здесь подходит к Минску железнодорожная ветка из Барановичей, где разделяясь на окраине, одна уходит на грузовую станцию на южной оконечности города, а вторая — на север к Молодечно. Жел. дорога из Минска на Осиповичи — тоже на мне. Железку на Борисов перехватит Молодцов… К лагерям пленных вокруг Минска: Масюковщина, Тростенец вышли по роте из батальона комсостава плюс снайперы. Проведённые мною группы растекались вдоль железной дороги и по окрестностям в направлении грузовой станции. В остальных местах работали снайперы с глушителями. Несколько выстрелов и дорога к посту открыта: туда устремляются диверсионные группы. Проверка и они двигаются дальше, а за ними следом — ударные группы… Штурмовые — ждут своей очереди на танках и броневиках — как десант. Моя рота с приданной ей ротой краскомов давно уже окружила аэродром и ждёт меня или команды на атаку. Здесь нет минных полей, но аэродром побольше чем в Барановичах и охраны, соответственно больше…
Пробежался по постам; помог в трудных местах — пора и основным делом заняться! Побежал напрямик — через город… На ногах мягкие сапоги с подошвой без подковок — меня при беге совсем не слышно. Долго бежать, но время, пока, позволяет. «прихватывал», по дороге, пешие патрули: пара ударов ножом и оттащить тела в укромное место: сразу не найдут, а потом уже будет не нужно… Пока бежал до казарм охранного батальона в городе, со всех сторон в город потекли ручейки штурмовых групп. Тороплюсь: в любой момент может раздастся стрельба и город начнёт подниматься по тревоге!
