— Хорошо живёте… — проворчал он, перемалывая зубами котлету…

— Общий завтрак для всех в этом батальоне без разделения на бойцов и командиров — равнодушно ответил я.

— Вот я и говорю… — повторил он, накалывая на вилку кусок ветчины — у вас даже овощи свежие есть… — ткнул вилкой в салат.

— Мы поставили на базаре палатку для обмена продуктов с селянами на то, что им нужно. Цену обмена они назначают сами…

— И что идет на обмен от вас? — спросил генерал, не переставая есть.

— Соль, мыло, спички, керосин, топоры, пилы, гвозди, немецкие сапоги, винтовки, патроны к ним… Они нам продукты…

— Балуете вы их! — буркнул генерал — они так должны отдавать излишки — помогать Красной Армии, а не выменивать их.

— Это не они, а вы должны им — жёстко ответил я так, что генерал чуть не подавился! — Они вас кормили, одевали… Вы зарплаты получали огромные; пайки командирские; жён на курорты отправляли а детей в пионерские лагеря… — голос мой наливался яростью.

— А как потребовалось их защитить — так вы побежали как зайцы до самой Москвы! Генерал вскинулся было, но осел под моим взглядом.

— Была на Руси такая поговорка: Мёртвые сраму не иймут! Даже те, кто ни одного немца не убили, но погибли — отдали свой долг Родине! А те, кто до сих пор драпают сейчас… Вот они должны, но вряд ли захотят отдать долг Родине — жизнь для них дороже! И добавил уже обычным тоном, погасив гнев — Навидался таких… Генерал пошёл багровыми пятнами, но промолчал, глядя на сидящего напротив него майора. Видел он уже однажды такой взгляд — равнодушный взгляд убийцы, готового по приказу или собственному разумению лишить, без сожаления, жизни любого…

Пришёл он однажды в гости к своему давнему приятелю. Тот открыл дверь, поздоровался и махнул рукой — проходи… Сам прошёл в зал, а на пороге зала возникла странная собака: низкая, кривоногая, с подрезанными ушами. Тело её, казалось, свито только из мускулов и жил… Но не это напугало генерала: напугало до ужаса, до дрожи в коленях — взгляд! Равнодушный взгляд убийцы, готовый, по приказу хозяина молча броситься рвать чужака на куски! Пёс стоял на пороге и глядел на гостя… Сзади него возник хозяин, усмехнулся:

— Подарок. Из Англии привезли ещё щенком… И показав рукой на генерала бросил — Свой! Пёс, переваливаясь подошёл к генералу, понюхал и повернулся к хозяину…

— Это свой! — строго произнёс хозяин и пёс молча процокал мимо него; подошёл к подстилке на полу и с шумом упал на неё. — Проходи, не бойся… — ухмыльнулся хозяин — теперь он тебя не тронет, хотя знает, что ты его боишься. Моё слово для него закон! Вот и сейчас — сидящий напротив него командир напоминал того пса: холодный, равнодушный — убьёт и не поморщится… Но всё же возразил:

— Я не драпал — я отступал со своей дивизией. Я лишь равнодушно пожал плечами: мне нет никакого дела до того, что он делал. И как… Продолжили завтрак: я, сглаживая неловкость, поинтересовался как дела. Генерал воспрянул — ещё четыре полка собрали — дело за мной!

— Мы готовы заменить твоих бойцов на восточной и западных окраинах города — с гордостью сообщил он. Я кивнул, принимая новость, но решил посоветовать:

— Нужно отправить один полк в Барановичи: там немцы слегка потрепали Недвигина… Не критично, но подкрепление ему не помешает.

Генерал кивнул, соглашаясь со мной а я продолжил:

— Ещё один полк нужно отправить в Молодечно… Там сил пока хватает, но он там лишним не будет — нужно будет отправить батальон в Вилейку, что в десяти километрах от Молодечно. Объяснил генералу зачем я её захватил — какова её стратегическая ценность…

— Можете прямо сейчас послать бойцов в бани на берегу реки — там палаток хватит на целый полк. Глянул в окно — дождь, вроде прекратился: на грузовиках им подвезут обмундирование — пусть переоденутся в чистое. У генерала загорелись глаза:

— Такое же, как у вас? — с надеждой спросил он. Я ухмыльнулся:

— Такое как у нас надо заслужить! Чистая форма, хоть и б/у… Потом маршем сюда: погрузят в вагоны боеприпасы и продовольствие, а мои загрузят грузовики; 37мм, 105мм и 155мм пушки на платформы. Винтовки Маузер, патроны и пулемёты получат после погрузки в вагоны. Заодно — отправлю с ними инструкторов: пока будут ехать они покажут как обращаться с оружием. Так отправим один полк в Барановичи, а следом за ними — в Молодечно… Я туда скатаюсь — есть там у меня незавершённые дела, а здесь мой помощник выдаст всё, что надо ещё двум полкам: баня, новая форма, оружие и боеприпасы по месту расположения и продовольствие на неделю…Проводил генерала; отдал команду по рации топить бани; интендантам — готовить к выдаче оружие, боеприпасы, продовольствие… Отдал приказ командиру моей роты: взять грузовики и забрать из батальонов новичков указанных в списке пофамильно. Это отчисленные. Таких набралось целых два батальона — я перекину их Недвигину…

Первая группа эшелонов пошла в Барановичи. Вид у отчисленных был не радостный: успели уже почувствовать что такое Спецназ. Пока что только по еде и форме… Так сами виноваты: думали, что райская жизнь будет бесконечна? Так война идёт — понимать надо! И лентяям, бездельникам, тугодумам и хитрованам места в Спецназе нет! Связался по рации с Недвигиным — эшелоны встретят; примут; отправят назад. А мне, с моей ротой охраны — путь в Молодечно. Для меня — целый эшелон: и Бюссинги со мной следуют и Ганомаги СЗУ грузовики и даже взвод T-III — на всякий случай… Мой эшелон ушёл первым, остальные последовали за нами. Добрались без проблем: погода нелётная; вдоль железки дежурят мои поисковые отделения: для них тренировка а для нас — спокойная дорога… По приезду снова попал под пресс командира обороны станции — отчисленного капитана Клещёва. Ну точно соответствует своей фамилии: вцепился — не отдерёшь! Он уже, оказывается, просмотрел всех отчисленных; со всеми переговорил. И ручается за целый батальон — пока ещё не собранный, но стоит мне только приказать… И все они будут преданы Спецназу и лично мне. И выполнят любой мой приказ! Понимаю… В общем то мне это выгодно: отчислив два батальона — 900 человек, получаю батальон почти готовых бойцов, многие из которых уже поучаствовали в схватках с немцами, а это многого стоит! Ладно — проверю их ещё раз. Позднее. А пока — надо проверить то, за чем я сюда приехал. Отъехал на своём Бюссинге на тихую улочку… «Взлетел» вверх и направился на север: после захвата станции Молодечно эшелоны пошли по северной дороге через Вильно-Воропаево-Полоцк с переходом на узловой станции Воропаево на узловую станцию Крупевщина, что стоит на линии Молодечно-Крупевщина-Полоцк. На ней северная ветка разгружается и составы переходят на отрезанную нами в Молодечно железнодорожную ветку, что не есть гуд для нас и очень гуд для немцев. Непорядок однако…

У станции Крупевщизна — по моему разумению, можно сгрузить груз с платформ и ещё направить по дороге на тупиковую станцию Лепель — всего то 70 километров… А оттуда — железкой до станции Орша и дальше, на Смоленск. Я бы поступил так. А немцы? «Завис» на станцией Лепель и кажется угадал: грузят с грузовиков ящики, коробки, мешки в вагоны. А что у нас на Крупевщизне? Разгружают… И грузовики по дороге… А ещё есть на этой «дороге жизни» небольшая речка Ушача — приток Дисны. Речка небольшая и мостик через неё не очень велик, но берега топкие и восстановить его будет непросто. А у меня эскадрилья бомбардировщиков Ме-110 простаивает без дела — лётчики жиром заплывают: скоро в кабины залезть не смогут! И погода, вроде налаживается… А от Молодечно до Крупевщизны по железке 100 километров — два часа хода без остановки. Хомяк, продолжая мою мысль так радостно стал тереть ладонями в предвкушении, что дым между ладоней пошёл! И жаба заквакала радостно своим противным жабьим голосом. Да куда вам столько?! Запас карман не трёт! — дружно возразили они! Ну… — против этого, естественно, не поспоришь — особенно с ними…

Прикинул: для захвата станции Крупевщизна нужно будет не более двух батальонов. Добавлю третий — из «раскаявшихся»: посмотрю какие они в деле. Отцепили паровоз и я на нём с ветерком, да на высокой скорости помчался в Минск: зуд; свербит в одном месте — так хочется сделать немцам очередную пакость, а себе — естественно, приятное! Ещё с Молодечно радировал летунам: к моему приезду быть готовыми к вылету на бомбёжку! В Минске сел в дежурный Бюссинг и на аэродром. Собрал экипажи бомбардировщиков; ознакомил с заданием и полётной картой, ориентирами… Командирам звеньев положил руки на плечи — вроде как дружески, рассматривая карту, и постарался передать реальную картинку, какой я её видел. На изумлённые взгляды мазнул пальцем по губам — тихо! А задача проста: разбомбить колонны по всей трассе и мостик через речку Ушача.