Товарищ командир… — начал, замявшись, один из сержантов — вот у нас, в отличие от Красной Армии нет ни комиссаров и политработников, ни особистов, ни комсомольских и коммунистических ячеек… Я, конечно, не имею ничего против этого, но почему их у нас нет? Никаких! Это ваше личное решение или это решение вашего руководства? Интересный вопрос и, что особенно важно — очень своевременный: ещё несколько дней и я бы сам его поднял — время очень уж поджимает! А я должен быть уверен в тех, с кем перейду линию фронта: или они пойдут со мной или мне придётся лечь под высокое начальство и мне ещё очень повезёт если оно окажется адекватным. А если попадётся самодур или тупица? Хотя или такой или такой обязательно присутствует в каждом полку, не говоря уже о дивизии или корпусе. А уж о штабе армии и говорить нечего… Усмехнулся, поглядев на сержанта, чем ввёл его в ещё большее смущение. Но сержант глаза не отвёл. Уважаю…
— Ну вы же сами говорите — можно задавать любой вопрос… — вконец растерялся сержант от моей усмешки и пронзительного взгляда…
— А ты бы хотел, чтобы они у нас были? — ехидно поинтересовался я.
— Да нет — ответил уже уверенно сержант — без них как то спокойнее. И не давит никто понапрасну, кроме командира…
— Ну вот ты и ответил на свой вопрос… — уже серьёзно сказал я — но только на малую его часть, а он то намного серьёзнее, чем кажется на первый взгляд. Я сейчас объясню почему… Сидящие насторожились: командир своё время так просто растрачивать не будет…
— Объясню в чём серьёзность момента: вы должны это знать… По законам военного времени все, кто вышел — даже с боем и оружием в руках с оккупированной территории, должен пройти проверку особым отделом. Ну а те, кто находился в плену даже незначительное время — тем более… А бывших военнопленных в моём подразделении — подавляющее большинство. Значит — все они должны пройти проверку в обязательном порядке! А что такое пройти проверку у особистов — вы, я думаю себе представляете… Лица слушателей посмурнели: они явно представили себе такую проверку — с ними лично!
— По долгу службы у особиста все, кто вышел из-за линии фронта, а уж бывшие пленные так поголовно — предатели и немецкие шпионы! Так что допрашивать всех будут жёстко! Смотрю — слушателям стало совсем грустно, а задавший вопрос и не рад, что задал…
— А теперь представьте себе: сколько нужно особистов и сколько нужно времени, чтобы проверить всех! Да к тому же всех надо разоружить; куда то поместить; охранять и… кормить… Ну с кормёжкой кое какой ещё можно решить, а вот с охраной, размещением и количеством особистов? А ведь немцы не будут ждать, когда вас всех допросят и определят степень вины… На слушателей было больно глядеть — здоровенные мужики, не боящиеся драться с немцами даже в рукопашную, сидели раздавленные моими словами. Но что делать — надо проводить воспитательную политику, иначе так и будет!
— И попадёте вы снова в плен, только второго такого как я для вас уже не найдётся… А чтобы вы не попали снова в плен — особисты поступят просто: нет человека — нет проблемы! Тем более на службе вы нигде не стоите, так что и не жаль вас таких — поголовных предателей или подозреваемых в предательстве! Вот такая картинка вырисовывается милые мои! М… да… — не переборщить бы?! Но что делать — я ещё не всё сказал, а на многих уже «лица нет»…
Но даже если и случится чудо — вам поверят, то всё равно: отберут трофейное оружие; бронетехнику и раскидают вас по разным частям — заткнуть дыры, которые появились в обороне благодаря ошибкам и безграмотности командиров высокого ранга… На месте получите винтовку и немного патронов — может несколько гранат… И приказ — стойте насмерть, пока не получите другой — отступить… жалеть вас никто не будет — вы же неучтённые: вы вроде бы есть, но вас как бы и нет — вас могут даже и не спешить включить в списки… Вот такая безрадостная для вас вырисовывается картина… Ну всё — пожалуй хватит давить на психику — пора переходить к позитиву…
— А как же вы — товарищ командир? — спросил несмело кто то…
— А что я? — удивился, надеюсь искренне — я командовал достойно. Под моим командованием освобождались деревни; станции; города… Мне даже звание повысили… Да и в плену я не был… Так что ко мне никаких репрессий применять не будут. Дадут под командование какой-нибудь батальон или даже полк… Но мне это не надо и я такого не хочу. Я останусь командиром нашей группировки — причём ВСЕЙ! Только вы при этом должны вести себя правильно: так, чтобы и жизни свои сохранить и наши батальоны с бронетехникой и тыловым обеспечением: с ними и воевать легче и шансов побеждать больше. Да и в живых остаться тоже: зенитка против самолёта всяко лучше чем винтовка, а противотанковая пушка против танка — лучше чем граната! Бойцы оживились; загомонили вразнобой:
— Да… Конечно… Да вы только скажите товарищ командир… Да мы всё сделаем как скажете! А вот теперь — накачка на нужный результат:
— Было в старину у донских казаков правило: с Дона выдачи нет! Так же будет и у нас: никто не сможет вас допрашивать или даже спрашивать без моего письменного разрешения! И попадать на территорию, которую мы занимаем без моего разрешения не сможет никто, сколько бы шпал или звёздочек у него на петлицах не было! Особенно это касается особистов: прокуроров и политработников!
Устав караульной службы недвусмысленно говорит: подходит посторонний к охраняемому объекту — часовой требует: стой — стрелять буду! Если подходивший останавливается и называет себя — часовой вызывает начальника караула; тот докладывает мне; я принимаю решение пропустить или нет, а в случае необходимости встречаю лично. Ну а нет меня на базе или в зоне работы радиостанции… — широко ухмыльнулся — командира нет — зайдите позже, или ждите… А не выполнит подходивший указание часового — открывать огонь на поражение — кем бы он на был: полковник, генерал, комиссар… Я за всё отвечу! Для вас есть только один командир — это я. И товарищ Сталин! Но и с товарищем Сталиным: пропустить только его одного, но мне доложить о нем! Только так и никак иначе! Перевёл дух…
— Мы вместе — сила, против которой никто не посмеет идти — кишка тонка! И приказывать нам никто не сможет. Захотят, конечно и постараются нас подмять под себя и не раз, но только в единстве наша сила! Только так — вместе мы сможем сохранить наше подразделение и драться так, как мы привыкли и как научены, а не бежать толпой на немецкие пулемёты с криком Ура! Мы сделаем лучше; с меньшими потерями и с лучшим результатом! Ну вот — другое дело: передо мной сидели мои бойцы, которые привыкли уничтожать немцев, а не испуганное стадо баранов, из которого особист может выдернуть кого хочет и сколько хочет! И партийцам такие не по зубам! Но об этом попозже — я ещё подтолкну разговор к этому!
После такого разговора его тема разлетелась по батальонам со скоростью лесного пожара, чему способствовали командиры батальонов, даже выдернутые ради такого из Калинковичей, Бобруйска и других городов, захваченных моей группировкой. Они потеряли время в дороге, но ночное — даже выспались по дороге! Я им повторил то, что говорил в беседе и указал — выходите в народ, как и я и беседуйте; разъясняйте главную политику руководства Спецназа: приказывать им может только я и их непосредственный командир. Остальных посылать на… — ко мне посылать с претензиями! А если кто вытащит наган или пистолет — стрелять в ответ на поражение! Пусть труп потом доказывает что он не хотел стрелять, а хотел просто попугать… Направленное оружие — это угроза жизни, а мы решаем угрозу жизни просто — уничтожаем того, кто угрожает! Такие меры быстро научат других понять очевидное: с нами лучше вести себя вежливо и культурно. Ну а непонятливые… — долго не проживут… Командиру второй группировки, растянутой по линии Борисов-Орша-Могилев отправил со спец курьером на коротком — в три вагона поезде: две платформы с СЗУ Ганомаг и вагоном с курьером и охраной с документом, содержащим запись моего разговора и необходимыми комментариями. А так же, предвидя будущие столкновения и разъяснения по отношению к лицам представляющим партию Вкп, б… НО! Эти разъяснения — нужно доводить сначала до командиров, а потом и до младших чинов и рядовых бойцов после разъяснений по отношениям к командирами РККА и Особых отделов. А мне беседа на тему «партия и вооружённые силы Спецназа» ещё предстоят. Но не думаю, что они вызовут какие-нибудь трудности или волнения: я специально не позволял создавать в подразделениях Спецназа комсомольские и партийные ячейки. Комсомолец или коммунист — делом докажи, что на тебя должны ровняться беспартийные и не только брать пример, но и стать таким же как ты, чтобы с гордостью нести это звание: комсомолец и коммунист! А полит воспитание и полит беседу и командир любого ранга может провести: зачем плодить двойников-дармоедов, только и умеющих чесать языком!
