А вот мимо прошла нескончаемая колонна рабынь, судя по всему только что привезенная в Хаммий. К удивлению Шемела, среди них не было, наверное, ни одной старше двадцати, а скорее и восемнадцати лет, а половину и вовсе составляли еще девочки. Судя по одежде, многие из пленниц были из богатых семей. Шемел готов был поспорить, что часть из них аристократки. Об этом говорило всё: одежда, еще не исчезнувшая гордая осанка, черты лица. И вели их отнюдь не хаммийцы, а солдаты из Атлантиса. Десятка три солдат с властным командиром, а во главе их ехал вельможа, если судить по одежде и богатому оружию титулом не ниже барона, а то и виконта.

Что же это такое? С каких пор знать Атлантиса стала заниматься работорговлей. Заинтересованный этим, жрец пошел следом за колонной рабынь. Идти пришлось недалеко, охрана завернула пленниц в большой постоялый двор, но разместили их не в доме, а в дальнем углу двора, где находилось два-три десятка лежанок. Как догадался Шемел, в Хаммие, где было широко развито рабство, такие рабские углы были почти во всех постоялых дворах. В столичный город на центральный рынок со всей ближней и дальней округи постоянно съезжались покупатели. Купленных рабов не всегда удавалось в тот же день отправить вглубь хаммийских земель, поэтому покупатели и пользовались такими вот загонами.

На длинной жерди Шемел заметил несколько десятков кожаных хомутов, рядом на земле лежали деревянные колодки — все удобства для приобретших живой товар, который имел две ноги и поэтому мог сбежать. Впрочем, куда бежать? Это же Хаммий. Поймают быстро. В ловле сбежавшего раба принимали участие все. Потому что поймавший сбежавшего раба получал вознаграждение от его владельца. Но и неудачники не оставались в накладе, вскоре им доставалось забавное зрелище казни строптивца. А хаммийцы были мастерами на такие выдумки. Это в Атлантисе, не мудрствуя лукаво, сажают пойманного раба на кол. В Хаммийе такой раб мог только мечтать о коле. Но ведь все равно бежали! Надежда, крохотная надежда еще жила у многих. Поэтому некоторые и пытались бежать. Но большинство продолжало надеяться на лучшую участь там, куда должны их были привезти. Но какая может быть участь у раба, пригнанного на рисовые поля? Работа от рассвета до заката по колено в воде, кишащей насекомыми, палящее солнце, тухлая вода и двухразовая похлебка.

Пригнанных пленниц не стали запирать в хомуты и колодки, вельможа просто отдал приказ офицеру и тот расставил вокруг рабынь охрану. Сам же вельможа, окинув довольным взглядом картину, пошел к дому, где у входа его уже встречал с низким поклоном сам хозяин постоялого двора. Шемел вместе со своими спутниками вошел следом. К нему тотчас же подскочил слуга.

— Комнату получше и обед на троих, — распорядился Шемел.

Пока слуга бегал, жрец рассматривал вельможу, уже расположившемуся за лучшим обеденным столом. Рядом стоял хозяин со слугой. Как понял, Шемел, вельможа делал заказ. Из всех фраз жрец расслышал только громкое распоряжение хозяина постоялого двора о том, чтобы накормили солдат и пленниц. По всему помещению бегом сновали слуги, и Шемел уже приготовился долго ждать, но, к удивлению, его заказ пришел быстро. Возможно, потому, что он заказал мяса и кувшин вина, а это всегда было под рукой у местного повара.

Зато вельможа сделал себе богатый заказ. На его столе появились отборные закуски, целых три кувшина с напитками, которые подливал вельможе здешний слуга, неотлучно стоявший рядом с вельможей. Вскоре появился и офицер, которого вельможа пригласил за свой стол. Вельможа первым закончил трапезу, и подскочивший слуга подобострастно повел его вверх по лестнице в отведенную для него комнату. Шемел решил, что настал удобный момент для разговора с офицером, лениво потягивающего эль из кружки.

Жрец решил воспользоваться тем, что внешне он мало чем отличался от хаммийцев. Разве что более светлой кожей. Но и она слегка подзагорела за время его поездки.

— Уважаемый милорд разрешит присесть бедному купцу?

Офицер долго рассматривал хаммийского купца, стоящего перед ним, и когда Шемел уже потерял терпение, сказал:

— Садись.

— Милорд, я видел, что вы пригнали очень хороший товар, а мне как раз хотелось приобрести красивую белокурую девственницу. Я мог бы хорошо заплатить. — Шемел демонстративно достал кожаный мешочек, развязал его и отсыпал на ладонь часть его содержимого.

Взгляд офицера стал более осмысленным. В глазах стали разгораться искры жадности: ведь на ладони у Шемела лежало, поблескивая золотыми лучами, полтора десятка монет. Офицер долго на них смотрел, а затем с трудом отвел взгляд и сказал:

— Нет, я не могу. Этот… — офицер запнулся, — ими распоряжается.

— Но милорд, их у вас столько, одной больше, одной меньше, никто и не заметит, зато… — Шемел потряс в ладони золотыми кругляшами.

— Ага. Не заметит. Они у него все переписаны, да не по одному разу. И за каждую ответ надо держать перед герцогом, — пьяный офицер сообщил интереснейшую информацию, оказывается, за всем этим стоит какой-то герцог.

— Разве он такой страшный, этот ваш герцог, уважаемый милорд?

— Ха! Да весь Атлантис дрожит от его имени. Дрожит и ненавидит. И правильно делает. Мой господин еще им всем покажет.

Неужели, Черный Герцог? Если офицер не соврал, то другого в Атлантисе нет, кого все так боятся и ненавидят. Значит, Черный Герцог еще и зарабатывает на работорговле?

— Да, много хороших и красивых рабынь. Очень жаль. Но, может быть, тот вельможа, я не знаю, как к нему обращаться: он виконт или барон?

— Ха-ха-ха! — весело отреагировал офицер. — Еще графом его назови! Он и дворянство получил только благодаря его сиятельству. Сын управляющего и внук мясника — вот кто он такой! А я дворянин в четвертом поколении!

— О, милорд, какая честь для бедного купца. Но все-таки, как вы думаете, мне смогут продать одну из ваших рабынь, уважаемый милорд? Ведь вы же привезли их на продажу.

— И не мечтай! Нет, продавать не будем, только менять.

— На кого же?

— А ты кто такой, чтобы спрашивать?

— Я купец, может быть, у меня найдется товар для обмена. Я и ваше снисхождение ко мне не забыл бы.

— Нет. Нет у тебя такого товара. Он есть только у хавьера Исалы. И только у него. Понял? А теперь проваливай.

— О, простите, уважаемый милорд, — и Шемел низко кланяясь, ушел к своему столу.

Теперь осталось узнать, кто такой этот хавьер Исала. Хавьер, значит, богат и знатен. У этих хаммийцев знатность определяется степенью богатства. А узнать оказалось не сложно. В первой же лавке, стоило Шемелу купить какую-то безделушку, заплатив полсеребрянки почти не торгуясь, как обрадованный выгодной продажей приказчик рассказал жрецу всё, что его интересовало.

Хавьер Исала был богатым человеком, но не из самых богатых в Хаммие. Многие были побогаче и уважаемее его. К тому же он был чернокожим. Плоский нос с вывернутыми ноздрями и курчавые волосы не были необычными здесь. Но в сочетании с иссиня-черной кожей даже для Хаммия они были редкостью. Но два года назад популярность хавьера заметно возросла. Еще бы! Он купил наложницу королевский кровей! А полгода назад, говорят, наложница родила мальчика.

Сам Иаша, правая рука блистательного правителя Хаммия, недавно предлагал за наложницу двести золотых монет, но хавьер отказался. Двести золотых это очень много, даже для Исалы это хорошая сумма, но почет и уважение значат больше, чем мешок, доверху набитый золотом. Продай он эту наложницу, то принцесса будет жемчужиной гарема у Иаши, а Исала останется только с лишним мешком денег. Поэтому хавьер и отказался. Все это поведал жрецу словоохотливый приказчик. Теперь осталось дождаться предстоящего обмена. Сто прекрасных наложниц, большинство из которых, Шемел мог поручиться, были девственницами, а часть из них были из знатных семей Атлантиса, предстояло обменять на что? Неужели на принцессу? Согласится ли Исала? А почему бы и нет? Сто прекрасных наложниц, вряд ли такой гарем есть у кого-либо в Хаммие. С другой стороны — настоящая принцесса. Но она не достанется Иаше, значит, Исала по-прежнему будет владеть лучшим гаремом в Хаммие. Может получиться!