— Ну, раз так, им бы точно пригодились наша техника для изготовления одежды и прочей утвари, — хохотнул Александр, вызвав целую бурю негодования со стороны этнографа.
— Нет! Это абсолютно недопустимо! — вскричал тот. — Конечно, вы-то смеетесь, но у прогрессоров просто мания внедрять всякие новшества! Вы просто не понимаете! Это свой мир, со своими устоями и особенностями, и любое вмешательство может его разрушить! Я уж не говорю о маниакальной идее Отдела активных мероприятий ускорить прогресс! Для здешней цивилизации это было бы просто катастрофой! У них удивительная культура! Их обряды настолько проникнуты духом Природы, настолько переплетены с ней — это просто уникально! И навязывание им техники может разрушить это единство! Но это я отвлекся, простите, — спохватился этнограф, когда Катерина подергала его за рукав. — Мы говорили о моей одежде. Вот, например, эту куртку мне подарил шаман, а ему она досталась от деда! Вышивку на ней делала его бабушка, причем это не просто украшение! Здесь каждый фрагмент имеет значение, каждый орнамент! Вот этот, например, — он потрогал бисер на груди, — был сделан после рождения первенца, отца шамана. А вот этот после его свадьбы. Кстати, любой узор в любой вещи делается не просто так! В нем заложен глубокий смысл! Он отражает события, произошедшие в семье или роде, легенды, а иногда и сны.
— Но куртка не смотрится старой, — удивилась Катерина, и даже потрогала ее.
— Вот именно! Именно! В этом и заключается их секрет! Что толку говорить о малом потреблении, если вещи быстро приходят в негодность, и надо приобретать, а значит и делать новые! Тратя на это материальные ресурсы и время! Здесь же научились придавать изделиям долговечность! Используя целый комплекс мероприятий! О, это удивительно!!! Все начинается еще до, скажем так, сбора сырья. А в случае с тканями, еще даже до посева нужных культур! Проводится обряд. С песнями, плясками, бубнами…
— Это как вы в ангаре пытались скакать вокруг флаера с бубном и какой-то метелкой? — усмехнулся, вспомнив, Трофимов.
— И, между прочим, вы абсолютно зря не дали мне закончить! В любом реальномритуальном действии архаичных культур заложена мудрость народа. Это не просто глупые скачки и пляски, как думает большинство сотрудников базы! И если бы вы проявили терпение и не рвались сломя голову ЛЕТЕТЬ, то мы бы спокойно добрались до нужной точки, а теперь я чувствую, что мне не удалось до конца отвести беду от нашего летательного аппарата!
— Глупости!
— Нет, не глупости!
— Так что там происходит с одеждой то, — вернула разговор в безопасное русло Катя. Трофимов, фыркнув, отвернулся к окну. Дмитрий подумал, что он явно не воспринимает этнографа всерьез, как и многие на базе. Сам же знахарь ощутил, что начатый Паганелем в ангаре и прерванный Трофимовым обряд действительно обладал Силой. Хотя и несколько, грубо говоря, деформированной — видимо, землянин не смог таки вобратьи воспроизвести всю Суть местного ритуала. А этнограф уже забыл о начавшемся споре и вновь с энтузиазмом рассказывал о местных обычаях производства предметов быта.
— О, одежда! Так вот, первый, подготовительный обряд проводится еще до посева или охоты, кстати, в последнее время явления все более редкого. Или, в случае с домашними животными, даже до их рождения. Кстати, некоторые из них хотя и несколько отличаются от земных, но, в общем-то, схожи, и поэтому мы стали называть их подобно земным аналогам. Но продолжу. Итак, уже во время сбора сырья, шерсти, стеблей или плодов проводятся обработка их специальными составами и второй обряд. Тут целая наука, всюду свои тонкости и секреты. И в дальнейшем идет поэтапная подготовка сырья, которая в последствии приводит к удивительной, просто уникальной долговечности! Ткань или шерсть не просто становятся прочными, они не теряют своих свойств! И воздух пропускают и тепло сохраняют, но становятся удивительно, просто восхитительно, удобными и износостойкими. И даже просто порвать любую местную ткань нелегко! Да, чуть не забыл — шкуры с домашних животных они снимают только после их естественной смерти — и при этом шкуры сохраняют свойства как у молодого животного! Я привозил образцы тканей, шкур и шерсти в лабораторию, наши физхимики и биологи проверяли и исследовали их, и восхитились — в результате всех этих ритуалов, которые наш коллега считает бесполезными (быстрый взгляд на Трофимова, который сдержался и в ответ лишь фыркнул) местные материалы приобретают свойства, сходные с теми, которые им придала бы обработка нашими самыми совершенными наноконсервантами! Вот вам и отсталая цивилизация!
— А как же естественное желание обновления, совершенствования, придания большего удобства — оно что, одежды и утвари у них не касается? Или они жутко консервативны и патриархальны? — задала Екатерина вопрос с чисто женским подтекстом.
— Вы бы еще про моду спросили! — фыркнул этнограф. — Во — первых, если внимательно посмотреть на земное развитие непредвзятым взглядом, то очевидно, что те же фасоны и прочее в костюмах и платьях, а также бытовой утвари, мебели, интерьерах и дизайне менялись не часто и циклически. Да даже в автомобилях весь конец XX — го и до середины XXI — го века ничего качественного новогопридумано не было — все изменения были, если можно так выразиться, чисто косметическими. И лишь во второй половине XXI — го века появились реально эффективные водородные двигатели и электроаккумуляторы с емкостью, достаточной для того, чтобы сделать удобным и рентабельным использование электродвигателей. А в тех же костюмах до появления материалов из нановолокон основные изменения происходили за счет фурнитуры, украшений и отделки. Все это делается и на местных, хм, изделиях. Скажем, часть узоров на любой одежде имеет постоянный, а часть — переменный характер — их меняют в зависимости от того, кому принадлежит вещь в данное время и от кучи разных других обстоятельств. Но при этом есть и существенное отличие от постоянного стремления к переменам, свойственного земной моде. Чтобы та же куртка или шкаф, созданные буквально на века, не «мозолили», а радовали глаз как минимум двух, а то и трех поколений их пользователей, эти изделия и наносимые на них постоянные узоры и орнаменты изначально стараются сделать совершенными, красивыми той вечной, а не сиюминутной красотой, которая ценится всегда. Поэтому местные ищут не новых вычурностей, а большей глубины, тонкости, изящества. Стремясь создать ту истиннуюкрасоту, которая не стареет. И все их вещи именно таковы!
Дальше он опять принялся с энтузиазмом рассказывать Катерине о чудесных свойствах местных тканей, керамик и прочих материалов и о способах их изготовления, а Дмитрий, слушая его уже «в пол уха», прислонился головой к блистеру и любовался проносившимися внизу видами. Вековые сосны, могучие ели, несколько озер глубокого голубого, почти синего цвета и соединяющая их петляющая среди леса речка, цветущие луга. Все это очень напоминало его родную планету, но в то же время чем-то неуловимо отличалось.
— О, нет! Держитесь! — крикнул Трофимов, принимая управление на себя и поворачивая штурвал. Флаер атаковали стрекозы. Они так стремительно взлетели с крон ближайших деревьев, будто специально ждали земной летательный аппарат, сидя в засаде. Дмитрий удивился, что и он не почувствовал угрозы или направленного на флайер потока внимания. Будто стрекозы до момента атаки просто мирно сидели себе, скрытые за листвой, а потом вдруг разом мгновенно приняли решение атаковать земную машину.
Полностью уйти от столкновения не получилось. Примерно половина стрекоз остались внизу, не успев догнать начавший крутой набор высоты флайер, но зато оставшаяся половина набросилась на аппарат с удвоенной силой. Трофимов сразу включил защитное поле и флайер окутало переливающееся полупрозрачной облако. Двух стрекоз, которые успели вцепиться в блистер кабины и пытались прогрызть триплекс, оторвало от обшивки и они провалились вниз от стремительно набирающей высоту машины. Но еще с десяток особей это не остановило и они, успев оказаться выше флайера, целенаправленно протаранили машину сверху, нанеся ощутимый удар по ее защите. Катерина побледнела.
