— Ну да ладно, что уж там. Попробую как–нибудь со всем этим справиться.

— Уверена, ты справишься, — заявила я и приподнялась на цыпочки, чтобы убрать его волосы за уши.

Под действием той же силы, что вызывает взаимное притяжение противоположных полюсов магнита, Джейми наклонил голову и поцеловал меня.

— Я позабыл.

— О чем позабыл?

Сквозь тонкую рубашку я чувствовала его теплую спину.

— Обо всем. — Джейми говорил очень тихо, прижав губы к моим волосам. — О радости. О страхе. Больше всего о страхе.

Он убрал мои кудри от своего носа.

— Я очень долго не испытывал страха, англичаночка, — пояснил Джейми. — Но теперь, похоже, начинаю бояться. Потому что теперь мне есть что терять.

Чуть подавшись назад, я подняла на него взгляд. Его руки крепко обнимали меня за талию, глаза были темны — бездонная вода в сумраке. Но через секунду выражение его лица изменилось, и он быстро поцеловал меня в лоб.

— Идем, англичаночка, — сказал Джейми, взяв меня за руку. — Я скажу людям, что ты моя жена. С остальным можно подождать.

В ОГНЕ

Вырез у платья был чуть ниже, чем необходимо, и оно было тесновато в груди, но в целом сидело неплохо.

— И откуда тебе было известно, что у Дафны нужный размер? — спросила я, зачерпывая ложкой суп.

— Когда я сказал тебе, что не спал со здешними девушками, я не соврал, — осторожно ответил Джейми. — Но не припоминаю, чтоб я утверждал, будто не смотрел на них.

Он хотел подмигнуть, но, поскольку какой–то врожденный тик не позволял ему делать это одним глазом, моргнул обоими. Это сделало его похожим на большую взъерошенную рыжую сову, и я рассмеялась.

— Однако тебе этот наряд идет гораздо больше, чем Дафне, — заявил Джейми, одобрительно взглянув на мою грудь, и подозвал служанку, несшую блюдо со свежими лепешками.

Процветание трактира Моубрея зиждилось на обедах. В отличие от питейных заведений вроде «Края света» с их уютной дымной атмосферой эта таверна, размещавшаяся в элегантном строении с наружной лестницей, ведущей в просторный зал на втором этаже, предлагала меню, рассчитанное на вкусы состоятельных торговцев и королевских чиновников.

— Кто ты на данный момент? — поинтересовалась я, — Если мне не послышалось, мадам Жанна называла тебя «месье Фрэзер» — значит ли это, что на публике ты Фрэзер?

Он покачал головой, кроша лепешку в миску с супом.

— Нет, на данный момент я Сони Малкольм, печатник и издатель.

— Сони? Это уменьшительное от Александра? По–моему Сэнди, «песочник», подошло бы гораздо лучше, особенно с учетом твоей шевелюры.

Правда, тут же мысленно поправилась я, все же его волосы не песочного цвета. Они похожи на волосы Бри — очень густые, слегка волнистые и вобравшие в себя целую смесь оттенков рыжего и золотистого: медь и корица, каштан и янтарь, рыжий, чалый, кирпичный — все перемешано.

Неожиданно на меня накатила волна тоски по Бри, причем одновременно с желанием растрепать волосы Джейми и, запустив в них руки, ощутить на пальцах мягкие пряди, а под ладонями округлость его головы. Желание было столь острым, что у меня перехватило дыхание, и я склонила голову над устричной похлебкой.

Джейми ничего не заметил; он добавил себе в миску добрый шмат сливочного масла, покачав при этом головой.

— Сони — так говорят в горах, — сообщил он мне, — И на островах тоже. А Сэнди — такое прозвище чаще можно услышать в низинах или от невежественных англичан.

Он повел бровью, улыбнулся и поднес ко рту ложку, полную густой, ароматной похлебки.

— Ладно, — сказала я. — Наверное, сейчас важнее определиться, кто же все–таки я.

В конце концов до него дошло. Его большая нога чуточку подтолкнула под столом мою, и Джейми, улыбнувшись, грубовато сказал:

— Ты моя жена, англичаночка, вот и весь сказ. Всегда и везде. Независимо от того, кем могу быть я, ты — моя жена.

Я почувствовала, как мое лицо зарделось от удовольствия, и увидела, что воспоминания о прошлой ночи отразились и на Джейми: кончики его ушей слегка порозовели.

— Тебе не кажется, что в этой похлебке слишком много перца? — спросила я, проглотив очередную ложку. — Ты уверен, Джейми?

— Ага, — сказал он. — Да, я уверен, — поправился он. — А с перцем все нормально. Люблю, знаешь ли, все остренькое.

Носок его башмака снова ткнул меня в лодыжку.

— Значит, я миссис Малкольм, — сказала я, пробуя это имя на языке.

Само слово «миссис» вызывало у меня нелепое волнение, словно у юной невесты, впервые идущей под венец. Мой взгляд машинально скользнул по серебряному кольцу на безымянном пальце правой руки.

Джейми заметил это и поднял свою кружку.

— За миссис Малкольм, — тихо произнес он, и у меня снова перехватило дыхание.

Потом Джейми поставил кружку и взял мою руку в свою, такую большую и теплую, что ее жар быстро распространился по моим пальцам. Серебряное кольцо, ощущавшееся отдельно от моей плоти, согрелось еще быстрее.

— Сохранять и беречь, — сказал он с улыбкой.

— Отныне и навеки, — отозвалась я, не обращая внимания на то, что мы привлекаем к себе заинтересованные взгляды других посетителей.

Джейми наклонил голову и прижал губы к тыльной стороне моей ладони, что уже не просто заинтересовало зевак, а заставило их вытаращиться.

Сидевший на другом конце зала священник строго нахмурился и сказал что–то своим соседям по столу, которые тотчас повернулись и уставились на нас. Один из них был пожилым коротышкой, а вот другой, к немалому моему удивлению, оказался мистером Уоллесом, моим спутником по поездке на дилижансе из Инвернесса.

— Наверху есть номера, — прошептал Джейми.

В его голубых глазах плясали шальные искорки, лишив меня всякого интереса к мистеру Уоллесу.

— Это любопытно, — рассеянно произнесла я. — Ты не доел свою похлебку.

— К черту похлебку.

— Вот идет служанка с элем.

— Пусть идет к дьяволу.

Острые белые зубы мягко сомкнулись на моей руке, отчего я слегка дернулась.

— На тебя люди смотрят.

— Ну и пусть, раз им выпала такая прекрасная возможность.

Его язык легонько щекотал мои пальцы.

— Сюда идет человек в зеленом.

— К черту… — начал Джейми, но тут тень подошедшего упала на стол.

— Добрый день, мистер Малкольм, — сказал незнакомец с вежливым поклоном. — Надеюсь, я вам не помешал.

— Напротив, помешали, — возразил Джейми, выпрямившись, но не выпустив моей руки, и холодно воззрился визитера. — Мне кажется, я не знаю вас, сэр?

Джентльмен, неброско одетый англичанин лет тридцати пяти, ничуть не смутившись столь откровенным недружелюбием, поклонился снова.

— Я действительно пока не имел удовольствия быть знакомым с вами, сэр, — почтительно сказал он. — Однако мой господин попросил меня приветствовать вас и спросить, не окажете ли вы и ваша спутница любезность выпить с ним немного вина.

Крохотная пауза перед словом «спутница» была почти неуловима, но Джейми заметил ее. Его глаза сузились.

— Мы с женой, — произнес он точно с такой же паузой перед словом «жена», — в данный момент заняты. Если ваш господин желает поговорить со мной…

— Сэр, меня послал к вам сэр Персиваль Тернер, — быстро вставил секретарь (потому что наверняка это был секретарь).

Несмотря на хорошее воспитание, он не удержался и слегка повел бровью, как человек, который упоминает значительное имя.

— Ну что ж, — сухо ответил Джейми. — При всем моем почтении к сэру Персивалю в настоящее время я очень занят. Может быть, вы передадите ему мои сожаления?

Он поклонился с учтивостью настолько демонстративной, что она почти граничила с грубостью, и повернулся к подошедшему спиной. Секретарь застыл, потом быстро развернулся и торопливо зашагал между столиками, направляясь к двери в дальнем конце зала.

— На чем мы остановились? — спохватился Джейми. — Да, конечно: к черту джентльменов в зеленом. Так вот, насчет номеров…