Вслед за монахами шествовал князь оборотней.
– Смотри, купец, – сказал он, обращаясь к Ша-сэну, – видишь, что в середине светится? Это и есть волшебные грабли. Гляди сколько тебе хочется, только помни: когда выйдешь отсюда, ни в коем случае никому не рассказывай!
Ша-сэн в ответ лишь кивал головой и непрестанно благодарил.
Увы! Случилось как раз то, о чем говорится в поговорке: «Вещь хозяина найдет, он себе ее возьмет!». Чжу Ба-цзе был груб и невоздержан. Увидев свои грабли, он ринулся к ним, и никакие уговоры уж не могли на него подействовать. Схватив свое сокровище обеими руками, он начал вращать его колесом, а сам тем временем принял свой обычный вид. Не помня себя, он исступленно набросился на князя оборотней, намереваясь раскроить ему череп. В это время Сунь У-кун и Ша-сэн кинулись к возвышению, и каждый из них, взяв свое оружие, принял первоначальный вид. Трое братьев в монашестве дружно принялись колотить оборотней и бесов. Перепуганный князь поспешно юркнул в сторону, скрылся в пещеру и там достал свое оружие – секиру с длинной рукоятью и острыми концами. С этим оружием он помчался во внутренний дворик и там принялся отражать нападение троих монахов.
– Кто вы такие? – орал он. – Как смели тронуть меня и похитить мои сокровища?!
– Сам ты грабитель, мохнатая тварь! – выругался в ответ Сунь У-кун. – Ты еще не знаешь, кто мы такие! Мы – ученики премудрого монаха-наставника из Танского государства, которого прозвали Типитака. Наш путь проходил через уезд Яшмовые цветы, где мы должны были получить пропуск по нашей подорожной. Просвещенный правитель этого уезда удостоил нас чести; он просил нас обучить фехтовальному искусству его трех сыновей и велел изготовить оружие по образцу наших драгоценных талисманов, которые по сему случаю оставались в мастерской, во дворе усадьбы правителя. А ты, грабитель, мохнатая тварь, под покровом глубокой ночи украл наши драгоценные талисманы и смеешь еще говорить, что мы обморочили тебя и похитили твои сокровища! Стой, ни с места! Сейчас мы угостим тебя как следует, каждый своим оружием!
Тут князь оборотней замахнулся своей секирой и ринулся в бой. Сражаясь, противники покинули двор и очутились у передних ворот пещеры. Вы бы видели, как трое монахов бились с одним оборотнем! Ну и бой был! Вот послушайте:
Долго не прекращался бой на горе Барсова голова. Наконец князь оборотней, чувствуя, что не в силах больше сопротивляться, крикнул Ша-сэну:
– Сейчас я тебя угощу секирой!
Ша-сэн невольно отклонился в сторону, и оборотень, воспользовавшись этим, улизнул. Он помчался на юго-восток, подгоняемый попутным ветром, в чертоги правителя этой части неба. Чжу Ба-цзе кинулся было вдогонку, но Сунь У-кун остановил его.
– Пусть бежит! – сказал он. – С древних времен существует поговорка: «Не преследуй противника, доведенного до крайности». Давай-ка лучше отрежем ему путь к отступлению.
Чжу Ба-цзе послушался.
Все трое ворвались в пещеру и там перебили всех бесов и бесенят до единого, а их было больше сотни. Оказалось, что все они дикие звери: тигры, волки, тигрята, барсы, олени и горные козлы. Великий Мудрец прибег к колдовству и одним мановением руки извлек из пещеры все находившиеся в ней тонкие изделия и мягкие ткани, всех убитых оборотней, а также пригнанных в пещеру свиней и баранов. Ша-сэн тем временем натаскал сухого хвороста и развел огонь. Чжу Ба-цзе принялся раздувать его, хлопая своими огромными ушами, и вскоре логово оборотня сгорело дотла. Монахи забрали с собой все добро, которое вытащили из пещеры, и вернулись в уездный город.
Ворота были еще открыты, и жители не спали. Правитель уезда сидел с Танским монахом в беседке Белого шелка, находясь в томительном ожидании. Вдруг до них донесся шум: казалось, что-то тяжелое падает на землю. Вскоре весь двор был завален тушами убитых животных. Там же оказались живые свиньи и бараны, а также разные тонкие изделия и мягкие ткани.
– Наставник! – разом воскликнули ученики, представ перед ним. – Мы вернулись с победой!
Правитель уезда не переставал выражать благодарность, бормоча одни и те же слова. У Танского монаха сердце переполнилось чувством огромной радости. Трое княжичей, уже в который раз, поклонились своим учителям до самой земли. Ша-сэн подошел к ним и, поднимая, сказал:
