Итак, Великий Мудрец Сунь У-кун, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, покинув город, встретились лицом к лицу с оборотнями-львами разных пород и мастей. Впереди оказался знакомый им Желтый лев, который по левую сторону от себя вел двух львов: Пожирателя тигров и Ловца слонов, и по правую тоже двух львов: Смышленого и Охотника за лисицами. Позади следовали еще два льва, Обезьяноподобный и Белоснежный, а в середине находился Девятиголовый лев. Черномазый бесенок-гонец держал в руках драгоценную хоругвь из золотой парчи, всю расшитую узорами, и шел рядом с Девятиголовым львом; бесенята Плут-чудак и Чудак-плут с двумя красными флагами находились к северу от львов.

Увидев оборотней, Чжу Ба-цзе бросился вперед и стал браниться:

– Эй вы! Оборотни-грабители, похитители сокровищ! Куда лезете? Зачем явились сюда целой сворой, мохнатые твари?

Скрежеща зубами, Желтый лев начал отругиваться:

– Негодяи плешивые! Вчера втроем напали на меня одного, я признал себя побежденным и отступил, считая вас порядочными, а вы посмели совершить беспримерное злодеяние: сожгли дотла мое жилище, уничтожили все мое достояние, погубили сородичей и всю мою семью?! Я горю жаждой мести. Обида, которую вы мне нанесли, глубже великого моря! Стойте, ни с места! Сейчас я угощу вас своим копьем!

Удалой Чжу Ба-цзе, замахнувшись граблями, ринулся на врага. Оба яростно сражались, но пока еще нельзя было сказать, кто из них возьмет верх, а тем временем на Чжу Ба-цзе набросились еще двое. Обезьяноподобный лев с железным стержнем, усаженным шипами, и Белоснежный лев, вооруженный трехгранным бруском.

– Эй, сюда! – закричал Чжу Ба-цзе.

Размахивая волшебным посохом, покоряющим драконов и тигров, вперед ринулся Ша-сэн. Но на него разом набросились львы Пожиратель тигров, Смышленый, Ловец слонов и Охотник за лисицами. Тогда и Великий Мудрец Сунь У-кунь пустил в ход свой посох с золотыми обручами, отражая натиск львов. Лев Пожиратель тигров действовал дубиной, Смышленый орудовал медной кувалдой, Ловец слонов – стальным копьем, а Охотник за лисицами – огромной секирой.

И вот семь львов-оборотней вступили в бой с тремя смелыми монахами. Вы только взгляните, как они сражались!

Бой продолжался почти весь день, и незаметно наступил вечер. Чжу Ба-цзе так устал, что у него изо рта потекла слюна, а ноги обмякли. Не в силах больше держаться, он сделал ложный взмах граблями, покинул поле боя и бросился бежать.

– Ты куда? – заорали львы Белоснежный и Обезьяноподобный. – Стой! Берегись!

Чжу Ба-цзе не успел уклониться: тяжелый удар трехгранным бруском по самому хребту свалил его с ног.

– Хватит! Хватит! – кричал он, лежа на земле.

Но оборотни вцепились ему в загривок и в хвост и потащили к Девятиголовому льву.

– Одного поймали! – сообщили они.

В это время Ша-сэн и Сунь У-кун тоже покинули поле боя и оборотни гурьбой погнались за ними. Сунь У-кун выдрал у себя клок шерсти, разжевал ее, выплюнул и воскликнул: «Изменитесь!» И сразу же появилось более ста десяти маленьких Сунь У-кунов, которые плотным кольцом окружили львов: Смышленого, Пожирателя тигров, Ловца слонов, Охотника за лисицами и самого Желтого льва с золотистой шерстью. Оправившись, Ша-сэн и Сун У-кун вновь вступили в бой.

К вечеру им удалось захватить двух львов: Пожирателя тигров и Смышленого. Другие два льва – Охотник за лисицами и Ловец слонов – сбежали. Желтый лев с золотистой шерстью доложил о случившемся старому оборотню. Узнав, что два льва попали в плен, старый оборотень отдал распоряжение:

– Свяжите Чжу Ба-цзе, только не мучайте его, чтобы не сдох! – сказал он. – Если они отдадут наших львов, мы вернем его живым, если они погубят наших львов, мы немедленно расправимся с Чжу Ба-цзе.

В ту ночь оборотни расположились на отдых у городских стен, но об этом мы рассказывать не будем.

Обратимся к Великому Мудрецу Сунь У-куну. Когда он приволок обоих львов-оборотней к стенам города, правитель уезда приказал немедленно открыть ворота и велел своим военачальникам в чине сяо-вэй, которых насчитывалось свыше двух десятков, вынести веревки и дубины, связать оборотней и втащить их в город. Тем временем Сунь У-кун вобрал в себя свои шерстинки и вместе с Ша-сэном поднялся на городскую башню, где предстал перед Танским монахом.