– Почтенный дух! Какой же высочайший указ доставил ты мне?

– Указ, начертанный на жалобе Великого Мудреца Сунь У-куна, которую он подал на тебя! – отвечал дух звезды Долголетия.

Небесный князь и без того был зол, а тут, услышав слово «жалоба», заорал громовым голосом:

– Что за жалобу он подал на меня?

– Он обвиняет тебя в том, что ты вскормил оборотня, который похищает и губит людей. Ты лучше воскури фимиам и прочти, пожалуйста, сам, что написано, – посоветовал дух Долголетия.

Тяжело дыша, разгневанный князь возжег фимиам, обратил лицо к небу и поблагодарил за монаршью милость. Затем он распечатал бумагу, прочел указ и от негодования стукнул кулаком по жертвенному столику.

– Этакая обезьянья морда! – вскричал князь. – Ведь все это одна клевета!

– Смири свой гнев! – остановил его дух звезды Долголетия, – У него есть вещественные улики, которые он представил владыке: таблички с твоим именем и именем сына и курильница. Он утверждает, что дева-оборотень – твоя родная дочь!

– У меня есть три сына и одна дочь! – сказал небесный князь. – Старшего сына зовут Цзинь-ча. Он прислуживает самому Будде Татагате и состоит в должности хранителя веры передней палаты. Второго сына зовут Муча. Он находится у Южного моря и является учеником бодисатвы Гуаньинь. Третьего сына зовут Ночжа. Он находится при мне и всюду сопровождает меня. Дочери же всего семь лет, зовут ее Чжэнь-ин. Она еще ничего не смыслит в людских делах, как же может она быть оборотнем?! Если не веришь, я сейчас вынесу ее и покажу! Ну и наглая же обезьяна! Клеветать нельзя даже на простых смертных, живущих на грешной земле, а не то что на меня, главного из всех небожителей, которому предоставлено право сперва казнить, а потом докладывать! В законе сказано: «За клевету взыскивать втройне»!

И он тут же кликнул своих подчиненных:

– Несите сюда веревки для связывания оборотней и свяжите эту обезьянью морду! – распорядился он.

Стоявшие в ряд у самого входа духи – Цзюйлин, Юйду и Яоча – сразу же накинулись на Сунь У-куна и связали его.

– Смотри, небесный князь, не навлеки на себя беду! – предупредил встревоженный дух звезды Долголетия. – Я явился с ним сюда по высочайшему повелению в качестве посланца, чтобы вызвать тебя на суд. А твои путы так тяжелы, что того и гляди он задохнется. Что тогда будет?

– О дух звезды Долголетия! – едва сдерживая себя, ответил небесный князь. – Да разве можно терпеть между нами подобного клеветника?! Ты пока что посиди здесь, а я тем временем схожу за тесаком, которым срубают головы оборотням, и зарублю эту мерзкую обезьянью морду! После этого мы с тобой вместе отправимся к Владыке, и я дам ответ!

Дух звезды Долголетия от этих слов еще больше перепугался.

– Как же это ты так просчитался? – обратился он к Сунь У-куну, когда они остались вдвоем. – Разве можно было столь неосмотрительно подать жалобу на высочайшее имя? Ты даже не проверил, как обстоит дело, и наобум затеял тяжбу. Что, если тебе придется за это поплатиться жизнью?

Но Сунь У-кун не выказывал ни малейшего страха.

– Успокойся, почтенный! – посмеивался он. – Ничего не случится! У меня всегда так бывает, сперва проигрываю, а под конец выигрываю!

Не успел он закончить, как вошел небесный князь с тесаком в руке. Подойдя к Супь У-куну, он замахнулся, чтобы срубить ему голову, но тут подоспел его сын Ночжа и отвел удар своим ятаганом.

– Отец! – вскричал он. – Смири свой гнев!

Небесный князь от испуга даже побледнел.

Казалось бы, отец должен прикрикнуть на сына, посмев шего вмешаться и отвести его удар. Однако получилось наоборот. Отец побелел от страха! А дело было вот в чем. Когда Ножча родился, на его левой ладони был знак, который читается «но», а на правой «чжа», поэтому князь и назвал его «Ночжа». На третье утро мальчик бросился в море, чтобы обмыться, и навлек беду: опрокинул ногами хрустальный дворец дракона, поймал самого дракона и хотел вытянуть из него жилы для шнурка. Небесный князь узнал об этом и, опасаясь тяжких последствий, хотел убить мальчика. Ночжа разгневался на отца, взял нож, отрезал у себя мясо и отдал матери, в знак того, что возвращает ей то, что она породила, а затем кости отдал отцу. Вернув родителям мясо и кости, он унесся душой на Запад, в райскую обитель Будды, жаловаться ему. Как раз в это время Будда читал священные книги всем собравшимся возле него бодисатвам. Вдруг он услышал, что над роскошным балдахином с хоругвями кто-то кричит истошным голосом: «Спасите!» Будда взглянул своим всевидящим оком и увидел там душу Ночжи. Он сразу же сотворил ему кости из зеленого корня лотоса, а из листьев сделал тело, после чего прочел заклинание – тарни, возвращающее жизнь мертвым, и Ночжа ожил. С помощью божественной силы он покорил злых духов и дьяволов обитателей девяноста шести пещер и стал обладателем великих чар. Впоследствии он задумал убить небесного князя, чтобы отомстить ему. Небесный князь обратился с жалобой к Будде Татагате. Будда, который ставил превыше всего согласие и любовь, подарил небесному князю ажурную золотую пагоду тончайшей работы, в которой покоились частички пепла Будды. На каждом ярусе этой пагоды были выточены фигурки разных Будд, и вся она сверкала и блестела. Затем Будда позвал Ночжа и велел ему считать небесного князя своим отцом. Таким путем ему удалось прекратить вражду и обиду. Вот почему небесного князя Ли прозвали То-та, что значит «поддерживающий пагоду». В этот день небесный князь не был занят, находился у себя дома, не держал пагоды в руке, а потому и перепугался, опасаясь, что Ночжа вздумает мстить ему. Он быстро обернулся и взял в руки пагоду.

– Сын мой! – ласково промолвил он. – Зачем ты отвел мой удар и не дал убить обезьяну?

Ночжа отбросил ятаган, совершил земной поклон перед небесным князем и сказал:

– Отец мой, князь! У тебя действительно есть дочь, которая находится на грешной земле.

– Сын мой! – стараясь быть спокойным, возразил князь. – У меня только четверо детей. Откуда же взялась еще какая-то дочь?

– Ты забыл, отец, – отвечал Ночжа. – Это дочь не родная. Триста лет тому назад, на горе Линшань она съела у Будды Татагаты его драгоценную свечу, и Будда велел нам с тобой взять с собой небесных воинов и схватить ее. Ее бы следовало тогда же прикончить, но Будда Татагата велел ее пощадить и сказал: «Если рыб ты разводишь в пруду и сохраняешь им жизнь, если кормишь оленей в горах, в награду получишь ты долгую жизнь!». За твою милость дева-оборотень поклонилась тебе и назвала тебя своим отцом, а меня своим старшим братом. Там внизу, на земле, она установила в честь тебя и меня две таблички и курильницу, в которой возжигает нам фимиам. Не ожидали мы с тобой, что она снова примется творить зло! Она похитила Танского монаха, чтобы погубить его. Однако Сунь У-кун разыскал пещеру, принес оттуда таблички и подал на нас жалобу верховному Владыке.