— Каким это образом?.. — Кэрен немного опешила и совершенно не заметила, как уже сама стала продолжать разговор.
— А ты не знаешь?.. — короткий смешок и неподдельное удивление в голосе. — Для нас такие, как ты, ничего не знающие и не желающие знать существа, которые горделиво называют себя венцом природы, — ничто, и ваши мысли. желания, секреты для нас как на ладони… Так что… ты для меня — раскрытая книга с крупным шрифтом, Новикова.
— Перестань меня так называть! — вскипела Кэрен, в одно мгновение позабыв и о холодном липком страхе, и о пугающей темноте, и о том, где вообще находится. — Не смей лезть в мои мысли!..
— Да?.. А твои дорогие Хранители спрашивали тебя, можно ли залезть к тебе в душу и вычитать все, что им интересно? Думаешь, почему они так мало спрашивали тебя во время собрания, или, быть может, во время лично беседы, если таковая вообще имела место быть?..
— Может я, конечно, и ошибаюсь, но, пойми: я их знаю гораздо лучше тебя, поэтому то, что ты стараешься сейчас меня переубедить, смотрится, мягко говоря, смешно и глупо. Здесь ты для всех, посмею повториться, — раскрытая книга. И церемониться с тобой никто не собирается.
Перед мысленным взором мелькнула, казалось бы, незначительная, почти забытая сцена, произошедшая с ней в Библиотеке:
«— Теперь расскажи что-нибудь о себе. Будем считать, что мой вопрос «Кто ты?». Звучит, правда как-то странно…
— Ну… — задумчиво протянула девочка. — Меня зовут Кэрен, мне пятнадцать, заканчиваю девятый класс. Живу с родителями, в обычной квартире обычного дома в совершенно обыкновенном городе. Из школьных предметов очень люблю биологию и на дух не переношу историю… В принципе, все…»
Тогда ей показалось очень странным, что Даниэлю хватило такой скудной информации о ней, а теперь… Теперь все события: все кусочки одного большого пазла — встали на свои места: Хранителю не нужен был ее рассказ, как, в общем-то, и все другие ее слова. Эти вопросы были приманкой, отвлекающим маневром. Ему нужно было время, чтобы спокойно перебрать и разложить по полочкам всю ее душу, всю жизнь, всю сущность…
— … «Раскрытая книга», говоришь? — Кэрен выглядела озадаченной и совершенно сбитой с толка таким неожиданным выпадом.
«Теперь-то поняла?..» — пришла в ответ то ли мысль, то ли насмешливая фраза Примы.
— Ну и что, хочешь — почитай?! — девочка решила защищать свою точку зрения до последнего. Пусть и вера в нее теперь сильно пошатнулась. — Если вы такие всемогущие, то почему не можете сразу сказать мне, что к чему? Выяснить, тот я «Избранный», или вовсе отношения к этому не имею?.. Почему?..
— Не думай, что все так просто. Если бы они могли, — то давно бы уже решили весь этот вопрос с тобой и Избранным впридачу. Но в нашем мире, помимо нас, существуют и другие силы, более могущественные, чем ты вообще можешь себе представить. И ты, ни с того ни с сего, свалившаяся нам на головы из раскрытого тобой же портала, ввела всех в заблуждение. Могущественные силы, которые управляют нами, редко решают снизойти до общения с «простыми смертными» — им больше по душе язык знаков, символом, знамений. Хранители считают твое появления чем-то значимым и лишь потому не решаются что-либо предпринять. И вряд ли решатся в ближайшее время. В общем, могу сказать, что ты сильно влипла, дорогуша. Надо было все-таки воспользоваться единственным шансом уйти отсюда навсегда, а не играть на довольно опасной арене.
Прима снова презрительно усмехнулась.
— Я все равно им верю!.. — сквозь зубы процедила Кэрен, буравя Роуз недобрым взглядом.
— Веришь или хочешь верить? — задумчиво глядя на девочку, спросила бывшая Хранительница.
Кэрен вздрогнула: слова Примы, казалось оброненные случайно, мимолетно, оставляли в душе такой глубокий, неизгладимый след, что теперь она уже начинала сомневаться в правильности ВСЕГО, что произошло с ней до этого момента.
— Веришь или ХОЧЕШЬ ВЕРИТЬ? — задумчиво-лениво повторила девушка, перебирая тонкими пальцами по толстым прутьям решетки. Потом вдруг встала, отряхивая с одежды невидимую пыль, — только сейчас Кэрен заметила, что под плащом на ней была запачканная травой и землей форма Хранителей — и произнесла как бы невзначай:
— Мне все равно, что с тобой случится — на мне это не отобразится никаким образом, — но мне искренне жаль оставлять тебя здесь одну. Мы могли бы поговорить, но… хм… в другом месте. — Она поймала сердитый взгляд девочки, ясно говорящий о том, что она лучше останется в подземелье навсегда, чем куда-либо пойдет с Ройз. — Поверь: мне плевать на твой Дар, если он вообще есть и подчиняется тебе, но я могла бы рассказать, как все вижу я. Может быть, после этого ты стала бы больше нам доверять…
Прима ушла, даже не сказав ничего на прощание, даже не кивнув, и Кэрен еще несколько минут спустя в замешательстве наблюдала, как исчезают в дали коридора отсветы неясного пламени факела.
На душе было странно: что-то неясное, что-то зыбкое, неправильное, запутанное и скрытное ворвалось в ее хрупкое представление о мире, разрушая его, становя все с ног на голову, искривляя, искажая до неузнаваемости все, казалось бы, такое простое, естественное, правильное.
И девочка не могла понять, что послужило причиной этой туманной неясности. Подействовали ли на нее слова Роуз, поддалась ли она ее рассказам или они просто наложились на ее собственное восприятие окружающего, вдруг разом поменяв его?.. Кэрен не могла понять этого: в душе царил хаос, но и в мыслях было не лучше.
Перед глазами то и дело проносились отрывки событий, произошедших с ней в Долине: Наблюдательный пункт с его переплетенным лабиринтом коридоров, Южная Башня, уютные улочки Вэрделя… Картины всплывали в памяти словно сами собой — такие яркие и четкие, наполненные звуками, запахами, ощущениями, они были не похожи на собственные воспоминания девочки: перед глазами представала ЧУЖАЯ реальность, лишь отдаленно похожая на ту, что видела она…
«Спину выпрями и руку чуть выше. И за локтем следи — он у тебя постоянно в разные стороны мотается», — послышался откуда-то издалека сухой мужской голос, показавшийся вдруг отдаленно знакомым.
Перед глазами возникло странное видение: рука, уверенно и крепко сжимающая лук и и блестящий наконечник стрелы, направленный в самый центр разноцветной круглой мишени на другом стороне тренировочного зала. Пальцы привычным движением натягивают тетиву, и стрела, мелькнув ярким оперением летит точно в цель.
«Молодец! Теперь я», — приходит откуда-то сбоку веселый голос. Слышится металлический шелест доставаемой из колчана стрелы, опять радостный голос, говорящий о каких-то соревнованиях по стрельбе, но Кэрен не успевает разглядеть его обладателя — видение меркнет перед глазами прежде так же неожиданно, как и появилось минуту назад.
На смену ему приходит новое: бирюзовая поверхность воды, широко раскинувшегося перед ней озера в окаймлении густых зарослей неизвестных растений и деревьев с низко опущенными к воде ветками. Сквозь плотную завесу листвы еле виднеется вдали темная от воды и сырости стена какого-то невысокого деревянного строения. Вроде маленькой одноэтажной избушки.
Откуда-то со стороны приходит словно чужая мысль: «Этот дом — единственное место, где меня никто не найдет»…
Кэрен продолжала завороженно наблюдать за калейдоскопом меняющихся картин, все больше погружаясь в них, все больше вникая в их суть, и не чувствовала, как где-то на периферии сознания царапается и пытается добраться до нее отчаянная догадка. Пожалуй, самая важная за все ее время в Долине…
…Полупрозрачная иллюзорная дымка, сотканная в тонкое, чуть колышущееся полотно, едва заметно вздрагивала и сверкала бриллиантовой крошкой звездного неба. Три высоких стрельчатых окна балкона с видом на широкую гряду пологих холмов и нависшее над ними багряно-алое предзакатное солнце в окружении розово-красной облачной ваты. Вид из окон ее бывшей комнаты в Лэранте — это было одно из немногих воспоминаний ее прошлого, которые хотелось хранить в памяти, — но теперь даже он раздражал и злил. «Надо учиться забывать прошлое», — стиснув зубы, зло процедила девушка. У нее складывалось ощущение, что кто-то специально бередит ее воспоминания, вытаскивая их на свет из самых дальних, самых затаенных и скрытых от чужого внимания уголков памяти. И это неприятное, липкое ощущение чьего-то невидимого, неуловимого присутствия угнетало, как может угнетать почти физически ощутимый направленный в спину острый, недобрый взгляд.
