– Она не потеряла рассудок, – огрызнулся Баслан. – Просто временно неспособна выполнять свою работу.

– Очень жаль. Это было бы ангельское правосудие за всех, чей мозг она разрушила.

Атлант сжал руку, с трудом сдерживаясь:

– Вы скажете мне, что сделали с госпожой инквизитором.

– Так вот почему вы прислали леди Калисту в замок прошлой ночью, – покосился на него Тит. – А я-то думал, что она наконец начала тревожиться о моем здоровье.

И вот почему они пытались предотвратить его отъезд. Не для того, чтобы отнять канарейку. Просто лекарям требовалось знать, что вызвало обморок инквизитора, прежде чем предложить лечение.

Тит ухмыльнулся и вытащил свою волшебную палочку, украшенную по всей длине семью бриллиантами-коронами.

– Это Валидус – палочка, некогда принадлежавшая Титу Великому. Я знаю, атланты культурно изолированы и в целом не интересуются историей, кроме своей собственной, но, полагаю, вы, действующий инквизитор, должны были слышать о Тите Великом.

Баслан поджал губы:

– Я в курсе, кто это.

– Тит Великий оставил после себя объединенную Державу. Но своей семье он оставил еще и благословение Тита, колоссальную защиту, связанную с силой Валидуса, которая не позволит причинить вред наследнику дома Элберона.

Тит дважды стукнул палочкой по ладони. Миссис Хэнкок вскочила на ноги, Баслан отступил на шаг. Оба смотрели на свет, исходивший сейчас от семи корон.

– Да, вы видите одну из последних палочек-клинков. В расчехленном виде – один из самых могущественных предметов. А расчехленный Валидус вызывает благословение Тита. Что я и сделал, прежде чем лишился сознания. В конце концов вся мощь инквизитора, призванная сломить меня, обратилась на нее саму.

Пока принц убирал Валидус, Баслан не отрывал от палочки взгляда. Тит с усилием поднялся. И со всем возможным высокомерием – не слишком впечатляющим, поскольку он едва держался на ногах – усмехнулся атлантам:

– Вот почему вам не стоит шутить с властителем Державы.

* * *

Иоланта обхватила принца рукой у самой лестницы.

В ответ он тихо заворчал:

– Я велел тебе не возвращаться, пока я не сообщу, что все чисто.

Принц был бледен. На его рукаве виднелись капли крови. Даже зная, что кровь – это лишь трюк, Иоланта почувствовала, как дрогнуло ее сердце.

– Тебе могла понадобиться помощь.

– Разве я не говорил тебе никогда обо мне не беспокоиться?

Глупый упрямый мальчишка.

– Если бы я не вмешалась раньше, сейчас ты был бы слюнявым идиотом. Так что заткнись и позволь мне принимать решения самостоятельно.

Он почти улыбнулся:

– Это звучит неправильно. Я – мозг операции. Твоя задача лишь обеспечивать мускулы.

Иоланта хотела коснуться его щеки, но не сделала ничего подобного.

– Когда накапливается достаточно силы, она развивает собственный разум.

По лестнице сбежал Бирмингем, староста пансиона.

– В чем дело, Тит? Выглядишь так, словно встретился с призраком.

Иоланту по-прежнему коробило, когда к принцу обращались по имени. Она чуть не велела Бирмингему прекратить фамильярничать, но вместо этого сказала:

– Испорченные устрицы на дипломатическом приеме.

Староста с шумом втянул воздух:

– Это может быть смертельно. Тебе лучше надеяться, что опасность позади.

– Кажется, меня сейчас снова вырвет, – пробормотал принц.

– Поспеши. Я принесу тебе горшок.

Иоланта нашла один такой в отеле. Принцу пришлось объяснять, для чего предназначен сей предмет. Подумать только.

– Пока, Бирмингем.

Как только они очутились в комнате принца, Иоланта одолжила его волшебную палочку и взмахнула ей. Послышались рвотные позывы.

Принц вздрогнул, но в то же время был поражен.

– Что это?

– Научилась у ученицы в Малых Заботах. Так она убедила мать больше не давать ей репу на ужин. – Иоланта очертила звуконепроницаемый круг и вернула палочку владельцу. – Теперь ложись.

– Мне нужно посмотреть, не прислал ли Далберт донесение.

– Ложись. Я сделаю это за тебя.

– Я...

– Если Далберт присылает донесения, я должна уметь их получать. Помни, ты не всегда будешь здесь.

«Ты сможешь жить вечно за меня». В этих словах звучало сожаление, спокойное принятие того, что нельзя изменить. Принцу не светило ни славы за попытку совершить невозможное, ни награды за выполненное обещание.

– Обязательно мне напоминать? – Он вытянулся на постели. – Положи лист бумаги под машину у моего письменного стола в кабинете.

Иола без проблем нашла устройство, похожее на дикобраза, и со второй попытки разместила бумагу на подносе в форме подковы. Устройство клацнуло. Когда оно остановилось, Иоланта достала бумагу и отнесла принцу.

– Какие новости у Далберта? И что с тобой делала миссис Хэнкок? Она требовала, чтобы ты принес мисс Лютик?

– Никто не спрашивал о мисс Лютик. – Он взял донесение из рук Иоланты и просмотрел. Лицо его было уже не настолько бледным. – Так это правда: инквизитор остается без сознания.

– Правда?

– С прошлой ночи.

– Из-за того, что я сделала?

– Из-за того, что ты сделала, только они думают, будто в ответе за это я. Так что я сочинил для них сказку о могуществе моей волшебной палочки.

Принц продолжал читать отчет, не слыша, как прозвучало только что сказанное. Иоланта подавила смешок.

– Они тебе поверили? Все мальчишки рассказывают подобные сказки о своих палочках.

Принц взглянул вверх. Сначала его глаза были пусты, затем осветились озорством.

– Возможно, но я действительно владею великолепной палочкой, лучшей в своем роде. Она любую девушку с ума свести может.

Оба разразились смехом. Принц преобразился, словно пустыня, возродившаяся после ливня. Иоланте пришлось отвернуться – ее глаза наполнились внезапными слезами.

«Ты сможешь жить вечно за меня».

Повернувшись к нему спиной, она выглянула в окно. Стоял солнечный день. Младшие мальчики заполнили полянку за домом, увлеченные играми, с чем придется: мячами, палками. Троица пыталась запустить в небо воздушного змея.

Их окружала простая мирная жизнь – а принц вынужден смотреть на все это будто через бинокль, без возможности прикоснуться.

– А регент не станет противоречить твоим словам? – услышала Иоланта свой голос, продолживший дискуссию, словно значение имела лишь опасность, угрожавшая им сейчас. – Твоя палочка – это фамильное достояние. Если она обладает особой властью, он бы тоже об этом знал, правда?

– Алект может сказать лишь, что он не в курсе. Он первым подтвердит, что есть знание, передающееся только по прямой линии наследования.

– Итак, пока инквизитор остается без сознания, мы в безопасности.

– Похоже, что так.

– Что случится, когда она придет в себя?

– Что-то.

Иоланта развернулась:

– Что?

– Время покажет. – Принц говорил со спокойствием, происходящим не от покорности, а от железной решимости. – Мы предположим худшее и приготовимся соответственно.

* * *

Комната была завешена темно-красными занавесками и синими гобеленами. Вазы с позолоченными ледяными розами поднимались почти до самого расписного потолка. В центре дальней стены под тройным арочным проемом на отделанном драгоценными камнями троне восседала принцесса Аглая.

Стансы в учебном разделе Горнила выглядели соответственно вкусам правящих принца или принцессы, их сотворивших. Принцесса Аглая, прабабушка Тита, любила эффектное использование цвета и показную роскошь. Кроме того, Аглая слыла одной из самых ученых наследниц дома Элберона.

Тит присел на скамеечку перед троном:

– Я прошу ваших знаний, ваше высочество.

Принцесса Аглая погладила толстого персидского кота у себя на коленях:

– Чем могу помочь?

– Я бы хотел знать, может ли первое видение – предсказание – впервые случиться с магом в шестнадцатилетнем возрасте?