Преступная карьера Прайса на суше была немного удачней, чем на море. По крайней мере, попадаться он стал гораздо реже, но, в конце концов, прошли хорошие и наступили плохие времена, и после того, как его высекли, привязав к повозке, Прайс решил резко изменить свою жизнь женитьбой.

Его жена Бетти подрабатывала в Ньюгейтской тюрьме (где, вероятней всего, они и познакомились) в качестве «девочки на побегушках», то есть она выполняла поручения тех заключенных, которые имели деньги, чтобы оплатить ее услуги. Считается, что именно благодаря связям жены Прайс выбился в общественные палачи графства Миддлсекс.

Тем не менее новый палач, будучи человеком неустойчивым, не мог не вляпаться в какую-нибудь историю. Несмотря на приличный заработок (45 фунтов стерлингов в год) и деньги, выручаемые от продажи одежды казненных преступников, вскоре Прайс оказался в тюрьме Маршалси и лишился места палача.

Вышел Прайс из тюрьмы, не подозревая, что стоит на пороге гораздо больших неприятностей.

Однажды вечером, будучи немного навеселе, он возвращался домой и на поле Банхилл встретил старую женщину по имени Элизабет Уайт, жену ночного сторожа, которая занималась продажей пирожков на улицах города. Ни с того ни с сего, Прайс набросился на нее, кулаком выбил глаз, сломал ногу и ударил ногой в живот. Когда он таким образом выместил на несчастной свою злобу, недалеко проходили двое мужчин, которые услышали крики и вопли и не побоялись пойти на них. Они вышли на распростертую на земле старуху и пришедшего в ярость от их появления Прайса. Так или иначе, они связали его и привели в сторожевой дом на Олд-стрит, откуда были посланы двое сторожей, чтобы принести с поля Элизабет Уайт. Несчастная скончалась через день во время хирургической операции.

И снова была Ньюгейтская тюрьма, и пришел наконец день, когда Прайсу пришлось распрощаться с этим миром. Это была суббота, 31 мая 1718 г. Пока его везли в повозке к месту казни, он несколько раз прикладывался к бутылке с джином. А казнить его должны были на поле Банхилл, где он совершил свое последнее преступление. Когда его подвезли к роковому дереву, священник обнаружил, что Прайс был совершенно невежественным в вопросах религии, и не стал себя долго утруждать разговором с ним. Так кончил свою жизнь палач Джон Прайс.

(«Анналы Ньюгейта», Annals of Newgate).

Пен-форт-эт-дюр (peine fort et dure), или «смертельный прессинг», впервые появился в Англии в 1406 г. и хотя постепенно применение этого наказания почти прекратилось, официально его отменили только в 1772 г.

В Ньюгейтской тюрьме тюремный двор так и называли «пресс-ярд», кроме того комната, в которой чаще всего подвергались этой пытке заключенные, называлась «пресс-рум».

Процедура была настолько проста, насколько и жестока, о чем можно судить из самого текста судебного приговора:

Позже в эту процедуру внесли кое-какие изменения:

Это наказание применялось сначала для того, чтобы заставить подозреваемого признать свою вину. Чтобы понять, зачем это делалось, нужно вспомнить, что в те времена судебное разбирательство начиналось только тогда, когда обвиняемый признавал себя или виновным или невиновным в инкриминируемом ему преступлении. Кроме того тот факт, что имущество признанного виновным преступника поступало в казну государства, нередко заставлял его прикидываться немым, чтобы таким образом сохранить свою собственность для своих детей. Большинство таких «неразговорчивых» узников заставляли говорить, применив к ним пен-форт-эт-дюр, однако есть свидетельства того, что отдельные из них умирали под пыткой, но не раскрывали рта, таким образом лишая Корону ее законной добычи:

В 1740 г. некоего Мэттью Райана судили за ограбление. Когда его арестовали, он прикинулся сумасшедшим, содрал с себя все одежды и разбросал по камере. Тюремщики так и не смогли заставить его ? одеться; в суде он появился в чем мать родила. Там он прикинулся глухонемым, не желая признавать себя виновным. Тогда судья повелел жюри присяжных обследовать его и сказать, был ли он сумасшедшим и глухонемым по воле «Божьей» или «по собственному умыслу». Приговор жюри был — «по собственному умыслу». Судья еще раз попытался разговорить узника, однако тот никак не реагировал на обращенные к нему слова. Закон требовал применения пен-форт-эт-дюр, однако судья, пожалев упрямца, отложил пытку на будущее, надеясь, что тот, посидев в камере и хорошенько подумав, образумится. Когда тот снова предстал перед судом, повторилось то же самое, и суд, наконец, вынес страшный приговор: применить «смертельный прессинг». Приговор привели в исполнение два дня спустя на базарной площади в Килкенни. Когда ему на грудь навалили грузы, он умолял повесить его, однако не во власти шерифа было что-либо изменить.

(«Террифик Реджистер», Эдинбург, 1825).

Девятнадцатый век стал свидетелем более просвещенного подхода к тем, кто отказывался отвечать на вопросы суда. Прежняя мотивация исчезла, и преступник прошлого века отказывался говорить и выказывал неуважение к суду, по невежеству считая, что отказ признать себя виновным избавит его от судебного разбирательства.

Теперь закон требует, чтобы жюри присяжных заседателей сначала решало, способен ли подсудимый признать себя виновным. Следующий пример наглядно показывает, как поступал суд в подобной ситуации в недавние времена.

Пятница, 8 ноября, 1912 г.

Стивен Титус (27 лет, портной) был обвинен в предумышленном убийстве Эстер Мэй Тауэре…

Обвинителями выступили мистер Бодкин и мистер Персеваль Кларк.

Преступник на вопрос, признает ли он себя виновным, ничего не ответил. Суд обязал жюри присяжных заседателей выяснить, действительно ли подсудимый отказывается отвечать на обвинение.

Сидней Реджинальд Дайер, главный врач Брикстонской тюрьмы:

«Этот заключенный находится под моим наблюдением с 28 сентября. Я не раз беседовал с ним, он понимал английский язык и вполне разумно отвечал на все мои вопросы. Я беседовал с ним вчера вечером, он был замкнут, но все же реагировал на мои слова. Я видел его сегодня перед тем, как его увезли в суд; он был все так же замкнут и угрюм и продолжает пребывать в этом состоянии и сейчас. Однако я знаю, что он все понимает и вполне способен ответить на выдвинутые против него обвинения, а также на вопросы прокурора и защиты».

Жюри признало, что подсудимый отказывается отвечать на обвинение по злому умыслу.

Судья Филлимор распорядился, чтобы слова «не признаю себя виновным» присутствовали в каждом обвинительном акте и попросил мистера Уолда Бриггса представлять интересы обвиняемого.

(«Документы центрального уголовного суда».

Г. Уолпол и Компания).

Это наказание применялось в английской армии, в частности в артиллерийских и кавалерийских подразделениях. Оно хорошо описано капитаном Фрэнсисом Гроузом в его «Военных древностях»[61]: