К удивлению своры, толпившейся вокруг хозяина, смертник не выказал ни малейшего беспокойства, медленно проговорив:

— Чувствую, табличек тут нет.

— Ты прав, нет. А еще нету для тебя никакой возможности выбраться отсюда. Везде мои слуги, — торжествующе объявил Пилий. — Стену на сей раз тебе не обрушить. Земля сейчас даже над нами. А полы глинобитные, без трухлявых досок.

— Гляжу, ты все предусмотрел, — не сдержавшись, хихикнул Пол-лица.

— С чего это ты смеешься? — озадачился Пилий, на всякий случай приняв еще более грозную позу.

— Забавно, что мои домыслы оказались верны, — почему-то не пытаясь отступить под защиту массивных полок, ухмыльнулся Пол-лица. — Пока мы с липовым купцом тряслись на телеге, Савва незаметно стибрил у меня чуток монет. Точнее, он думал, что незаметно. Я-то привык частенько

пересчитывать содержимое своего кошеля.

— Я ничего у тебя не крал! — возмутился подмастерье, прежде боязливо жавшийся к стене за спиной смертника.

— Потерпи, шельмец, еще успеешь сбрехать, дай докончить, — весело попросил Пол-лица. — Дождавшись привала, он тайком отошел в сторонку и, за свиснутые деньги, умолил возницу из повстречавшегося обоза отвезти в этот дом писульку. Вдобавок посулив щедрое вознаграждение от здешнего хозяина. Я изловчился подглядеть накарябанное в писульке.

— Как?! Ты же дрых без задних ног! — выпалил Савва, сползая по стене.

— Ну да, не я, а мой достославный помощник — несравненный летунец, — сконфузившись, выспренне поправился Пол-лица. — Что было в писульке вы и без меня знаете. Готовьтесь, он едет, и все в таком духе.

— Так на кой же ты ляд сюда притащился, если догадывался о западне? — изумленно захлопал подслеповатыми глазами Пилий.

— Больно ты настырный. Сколько усилий тебе потребовалось, чтобы убедить меня перекинуть проклятие с того бедолаги на Савву. Вот я и решил потолковать с человеком, который ради моей скромной персоны затевает такие представления, — демонстративно зевнув, сочинил Пол-лица.

— О чем ты вообще плетешь? Какое представление? — втягивая голову в плечи, пробормотал Савва.

— Брось это притворство, — осадил подмастерья Пилий. — Может и хорошо, что все так сразу выяснилось. Не придется городить огород из лжи да кривляний.

— А зачем дурачить смертника? Чего вы тогда надеялись добиться? — причудливо гримасничая, полюбопытствовал Пол-лица.

Пилий поскреб лысину и, с сомнением зыркнув на подмастерья, заговорил:

— Если откровенно, я хотел чтобы Савва втерся к тебе в доверие. По задумке, после того как ты перевел на него проклятие, вас бы пленили. Потом должны были прийти на подмогу люди якобы убитого дяди и спасти всех. А в благодарность, по просьбе Саввы, ты бы взял его в подмастерья.

— Однако Пол-лица… смысле я освободился самостоятельно, перебив твоих мечников и разрушив стену, — ехидно отметил смертник.

— Именно. Сперва мы старались вас изловить, но Савва сообразил, что тебя можно соблазнить табличками. Ты по собственно почину сделал его подмастерьем. Я счел, что так даже лучше и прекратил погоню, — досказал нахмурившийся Пилий.

— Ну и к чему такие сложности? Нипочем не поверю, что только из-за желания этого олуха вступить в орден? — недобро покосился на смущенно потупившегося подмастерья Пол-лица.

— Ты согласен подсобить мне с кое-каким затруднением, чтобы расстаться полюбовно? — испытующе воззрившись на смертника, уточнил Пилий. — Если мы столкуемся, я позволю тебе изучить таблички.

— Ну, выбора-то у меня особого нет, — пожал плечами Пол-лица.

— Остерегись, Пилий! Он очень хитер и наверняка что-то замыслил, — мнительно предупредил Савва.

— Ой, чья бы корова мычала, подмастерье с липовым дядей, — огрызнулся Пол-лица, смерив Савву презрительным взглядом.

— Мне нужна твоя крылатая рыбина. Или как там ты ее кличешь? — скрепя сердце признался Пилий.

— Что за неуважение! Он летунец или на худой конец Лёт, а не какая-то там крылатая рыбина, — оскорбленно проворчал Пол-лица. — Ну и на кой он тебе сдался?

— Видишь ли, меня одолевает множество хворей, с каждым днем приносящих все большие страдания. От одного… человека я услыхал, что есть смертники с ручными проклятиями, которые неподвластны никаким немощам. Они медленно стареют, и у них даже не растет ни бороды, ни усов, — жалобно поведал Пилий, сгорбившись пуще прежнего.

— Я убедился, за время наших странствий у него на лице не вылезло ни единого волоска, — злорадно сообщил Савва, обвиняюще указав на смертника.

— Стало быть, ты, наушник поганый, без передыху следил за мной? — процедил Пол-лица, яростно сжимая кулаки.

— Не обижайся на него, смертник. Он лишь преданный слуга и действовал по моему повелению, — примирительно произнес Пилий. — Как бы еще я смог разнюхать, подойдет ли мне твое проклятие?

— Ты жаждешь заполучить летунца и благодаря ему исцелиться? — с ухмылкой вопросил отчего-то разом повеселевший Пол-лица.

— Ну да. В открытую с таким предложением я к тебе не решился обратиться. Поэтому и устроил представление с Саввой. А еще до того долго разыскивал смертника с покорным проклятием, — неохотно подтвердил Пилий.

— Ты всерьез надеешься, что я вот так запросто возьму, да и вручу тебе летунца? — ни с того ни с его захохотал Пол-лица.

— А что тут смешного? — напрягся Пилий. — Взамен я отдам за него все таблички.

— Это невыполнимо. Мы с летунцом всю жизнь пытались отбояриться друг от друга. Он желает свободы, а я чаю остаться целым и невредимым. Но такое проклятие не переходит на иного смертника без гибели предыдущего, — не прекращая широко улыбаться, пояснил Пол-лица.

— Зря ты об этом рассказал, — ожесточенно молвил Пилий.

— Ой, неужели в твоем голосе мне почудилась угроза? — наигранно ужаснулся Пол-лица. — Что же ты намерен предпринять? Заделаться смертником и убить меня? Ну для этого, хворый голубчик, тебе сперва придется сцапать Пол-лица.

— Ты уже пойман. Отсюда не сбежать, — озадаченно протянул Пилий, поглядывая на собеседника, как на полоумного.

— Ну наивный. Пойман, ага, как же! Здесь нет никакого Пол-лица, –

разведя руками, довольно хихикнул смертник.

— Да это точно Пол-лица. Он зубы нам заговаривает! И голос его, и палец со шрамом, — негодующе воскликнул Савва.

— Еще один осел. Обождите чуток, я все растолкую, — смертник сунул руку в потайной карман и торжественно извлек оттуда черный комочек. — Вот дохлая муха. Сейчас она оживет.

— Он спятил? — испуганно прошептал Пилий.

Вдруг муха тряхнула крылышками, покрутила головой, словно осматриваясь, и взлетела с ладони смертника. Загнув неуклюжий вираж, она шлепнулась прямо на лысину ошарашенного Пилия. Погрозив лапкой подмастерью, муха вновь взмыла к потолку и с уничижительным жужжанием выскочила из комнаты.

В тот же миг Пол-лица зашатался, наклонился к полке, а потом безжизненной тушей рухнул на пол. На глазах изумленных наблюдателей тело смертника начало стремительно усыхать, нелепо подрагивая посеревшими руками. Сползший с головы капюшон обнажил изрытую морщинами физиономию, прикрытую седой бородой, а ноги вовсе истлели без следа.

— Это не Пол-лица, а труп какого-то хрыча, — глуповато таращась на калеку, обескураженно вымолвил Савва.

— Как такое возможно? — опасливо пихнув сапогом бездыханного покойника, пролепетал Пилий.

— Наверное, в теле старика был летунец, — звонко хлопнув себе по лбу, смекнул подмастерье.

— Он способен на подобное? Что же ты загодя не предупредил нас, остолоп?! — взбеленился Пилий, швырнув в Савву попавшейся под руку пустой бутылью.

— Да я и сам не знал. Видел его вместе со смертником еще вчера вечером, — плаксиво затараторил подмастерье. — Они облапошили меня.

Резко обернувшись к толпе огорошенных мечников, растерянно топтавшихся в проходе, Пилий свирепо скомандовал:

— Берите всех, караульте у ворот, обшарьте улицы! Смертник еще должен быть в городе.

— Он оставил котомку с бурдюком в прощальном доме купцов. Ему придется возвращаться за ними, — припомнил Савва, нервно покусывая губы.