Величайший маг зародиться в её утробе, как только она, по своей воле, отдаст себя мужчине. Даже если ты и развяжешь войну со светлыми, боги, отныне не станут помогать тебе. Теперь, твоя судьба изменилась. И ты — сам изменил её.

Маэль замолчала, а он засмеялся. Хохот принца был страшен. Эльф оскалил свои небольшие клыки, в его ухе сверкнула серьга и в этот момент он был как никогда похож на устрашающего предка темных эльфов — бога смерти, чьи статуи, в большом количестве, украшали погребальные храмы Харатара.

— Неужели, ты и правда веришь, что я отступлю? Что мнение твоих богов, что-то значит для меня? Ты…тупая вампирская подстилка! Я, сам король своей судьбы! Я, и только я, вправе решать кем стану и что завоюю в этой жизни! Поняла?!

Оракул охнула, когда эльф сделал ещё один шаг к ней. Воздух вокруг него сгустился, и стала отчетливо видна магия. Но эта магия, очень отличалась от той, что Маэль видела и чувствовала рядом с ним до сегодняшнего дня. Сияние его силы было не синим, как обычно, а плавилось и растекалось черным туманом, окутывая его мощную фигуру чистым злом.

Девушка дрожала, не в силах поверить тому, что видит. А эльф протянул руку, и туман, тут же преобразовался в черный жгут. Это создание тьмы устремилось к оракулу, и обвилось вокруг нежной белой шеи.

Глаза её расширились от страха, она пыталась закричать, но из передавленного горла вырвался только беспомощный хрип. Цепляясь руками за призрачную удавку, она пыталась разорвать её, но не могла.

Нечем дышать. В её глазах поселилась тьма, и на несколько минут она погрузилась в транс, и тогда она увидела…увидела то, что будет с миром, после того как она умрет.

В последний раз, сквозь завесу смерти и боли, она взглянула на него, на того кто отринул от себя свет и погрузился во тьму, презрев тысячелетние устои. Он стал истинным воплощением ужаса, воплощением самых жутких ночных кошмаров. Его глаза горели жаждой убийства, превратившись в два колодца мрака, он забирал её жизнь с удовольствием, с противной ухмылкой на прекрасном лице. Смертельно опасная красота, черная, холодная.

Маэль закрыла глаза, отдавшись в объятия смерти, и последнее, о чем она сожалела в своей короткой жизни, был тот, кто остался за дверью этой комнаты. Мужчина, за последние несколько лет ставший ей самым близким на свете.

— Хамир, — последний шёпот, сорвавшийся с посиневших губ и глаза видящей закрылись навсегда.

Эльф встряхнул руками, и посмотрел на тело, бывшее когда-то прекрасной женщиной, а теперь сломанной куклой лежащее на цветных подушках.

Сфера на её шее больше не сверкала, а нити жизни, рассыпались на глазах, растворяясь в серую пыль. Хрусталь лопнул, и мертвый артефакт оракула со звоном покатился по полу.

Глядя на остатки былого величия, Рангар криво усмехнулся, и двинулся к выходу.

У дверей этой комнаты, была замечательная особенность, вошедший туда для встречи с оракулом охранялся специальным заклинанием, благодаря которому, ни одного звука не доносилось до ушей тех, кто ожидал снаружи. Отперев двери, принц темных эльфов вышел и миновав Хамира, быстро направился к выходу из пещеры.

Вампир не мог понять, отчего, но его сердце тревожно забилось. Что-то было не так…и это ощутили все, даже Дарт, который прищурившись смотрел в спину уходящему принцу.

Хамир вдохнул и сморщился, его тонкий вампирский нюх уловил то, чего в этом пещерном храме, не должно было быть в принципе. Запах смерти. Сильный, бьющий в нос, и заставляющий его хищную натуру откликнуться на зов. Повинуясь инстинктам, вампир сделал шаг в комнату, и пораженно застыл на пороге. В голове взорвался крик, сотнями иголок вонзившись в сердце, заставляя его биться быстрее. Он уже знал, ЧТО произошло, его — годами отточенные навыки убийцы, тут же нарисовали полную картину. Хамир, в немом молчании, смотрел на тело той, кого успел полюбить, но на ответные чувства которой, не смел и надеяться.

Она лежала — словно спала, но отпечаток смерти отражался в её остекленевших глазах. Он чувствовал, как часть его, умирает вслед за ней. Как черствеет его душа, и как рождается в ней только одно желание…желание убить. Убить того, кто сделал это с беззащитной и полной жизни девушкой. И Хамир понял, что вместе с любимой, умерла и его дружба. Что она навсегда будет похоронена здесь, рядом с Маэль. Сегодня, эльф обрел смертельного врага, который никогда не остановится, и ради того, чтобы отомстить — пойдет на все.

Вампир, легко поднял на руки безжизненное тело, и крепко обнял. Он раскачивался, прижимая её к себе и вдыхая тонкий аромат её духов, уже исчезающий под тяжелым запахом смерти. Она была его надеждой, его — светом в конце тоннеля. Как…как он мог отнять её у него?!

Хамир осторожно переложил Маэль, и выпрямился. Двери комнаты скрипнули, впуская ещё одного посетителя, и князь стремительно обернулся. Насмешливый голос вошедшего вернул его в реальный мир.

— Ого, впервые вижу плачущего вампира, — Дарт с интересом разглядывал представшую его глазам картину.

— Заткнись! — Хамир протянул руку, и стер влагу со щек.

Дарт усмехнулся, заметив, как постепенно трансформируется тело стоящего напротив вампира. О да…он так долго ждал, когда же, Рангар покажет свое истинное лицо. Но это только начало. Скоро все, абсолютно все, увидят его истинный облик и тогда наступит новая эра. Эра, где хозяином будет он — Дарт. Он создаст новую империю, возрожденную на осколках старой, и получит то, чего так хотел добиться эльф. Глупец, он сам вырыл себе могилу. Вампир не простит, и принцу придется отвечать за дело рук своих. А это значит только то, что Дарту и пальцем не придется пошевелить ради собственной победы, Рангар сам принесет её ему. Да…все что у него есть принесет, на большом золотом блюде! От таких мыслей на губах дроу расцвела довольная улыбка. Хамир, заметив довольную рожу Дарта зарычал и кинулся на него.

— Оу, оу, полегче, друг! — Дарт старался говорить мягко, чтобы трансформировавшееся чудовище, не сделало его — своей целью номер один.

Монстр внимательно слушал, склонив страшную морду чуть набок. Его глаза, выражали легкую заинтересованность. А Дарт мучительно соображал, как вывести Хамира из этого состояния… Кажется, Рангар всегда разговаривал с ним, ну или применял магию. Вот только сам он вряд ли сможет что-либо подобное. Опасаясь делать резкие движения, Дарт посмотрел на труп, и его осенило:

— Кажется, она жива… — сделав испуганные глаза, дроу уставился на оракул, и это подействовало. Вампир, почти мгновенно, принял прежний вид и стремительно обернулся, а он вытянув руки принялся за уговоры, — только не убивай меня, побереги свои силы для принца.

Когда Хамир понял, что провернул Дарт, его снова чуть не переклинило.

— Ты же теперь его правая рука. Неужели твоя верность настолько недолговечна?

Дроу хмыкнул, небрежно откинув со лба прядь платиновых волос, и раздражающе мягким тоном протянул:

— А ты? Ты сам, что же, все ещё собираешься хранить верность принцу, после того, что он сделал?

Хамир поранил губы, стремительно отросшими вновь, клыками. Даже мимолетная мысль о Рангаре и его преступлении, заставляла тело вампира реагировать.

— Я собираюсь похоронить её, но я вернусь… Принц заплатит за смерть Маэль. Ради этого, я даже готов вернуться домой и доверить свою кровь, старейшинам. Можешь передать ему, что мы скоро встретимся, и пусть он будет готов к этой встрече, потому что после этого — он умрет, — Хамир поднял на руки Маэль, трансформировался и взлетел, — я всегда пренебрегал своим народом ради его будущего. Я оставил свою семью и предал их, присягнув эльфам. А это самое страшное преступление у вампиров, предать свою кровь… но больше, я такой ошибки не совершу.

Дарт, задрав голову вверх, смотрел, как вампир произносит что-то на своем языке. После, прокусив губу и слизнув с неё собственную черную кровь, он зарычал. Дроу не знал древнего языка вампиров, но понял, что Хамир делает что-то особенное. Какого же было его удивление, когда воздух рядом с ним сгустился и вспыхнул, а из образовавшегося портала, вышел седовласый длинноволосый вампир. Его лицо было покрыто сеткой морщин, а когти напоминали длинные изогнутые спирали черного цвета. Красные глаза, бледная кожа и ярко красные губы.